Глаза барона вмиг превратились в две щелочки, наполненные подозрением и недоверием.

— Достаточно, Щит.

— Я больше не Щит, — одними губами прошептал Безымянный. — И, наверное, не виконт.

— Та-ак… — барон подошел к кувшину, налил из него два кубка вина и передал их сперва Аелле, затем — полукровке. — Рассказывай, Лариэс.

— Безымянный, — механически приняв вино прошептал тот.

— Что?

— У меня больше нет имени.

— Та-а-ак.

Барон вновь вернулся к кувшину, налил еще один бокал, залпом осушил его, после чего — повторил процедуру и лишь затем уселся в массивное кресло и вперил напряженный взгляд в собеседников.

— Рассказывайте. Все.

И они рассказали.

Когда Безымянный закончил, то лицо барона Урсуса попеременно то бледнело, то наливалось краской, а могучая лапища сжимала бокал так, что металл гнулся.

— Я ожидал чего угодно… — одними губами прошептал он, — но не такого…

Барон прикрыл глаза и вдруг грубо выругался.

— Тва-ари, — прошипел он, — какие же твари…

— Господин, — Безымянный взглянул на собеседника, — могу я задать вам вопрос.

— Да, конечно.

— Что с моими… бывшими моими людьми? С ранеными?

Барон склонился к полукровке и недоверие вперемешку со злобой в его взгляде сменились на понимание и… уважение, что ли?

— Идем, все покажу. А ты, пернатая, передохни пока, слуги сейчас придут и позаботятся о тебе.

Они вышли из покоев барона и направились прямиком к лазарету, в котором Орелия исцеляла больных во время нападения изначальных.

— Для начала я немного расскажу о том, как оно тут было у нас с момента вашего ухода, — начал барон.

Безымянный лишь кивнул в ответ.

— Спустя где-то неделю, изначальные неожиданно стали вести себя, точно дикие звери. Исчезла вся эта их организованность. Тогда мы все праздновали победу, послали весть Паллидию и начали ждать вашего возвращения. Но время шло, и никто не появлялся, а затем с запада пришли вести…

— Вести?

— О том, что случилось в Сентии.

Они как раз вышли во двор, и барон на миг остановился, глядя в небеса.

— Вот уж не думал, что увижу своими глазами новую Последнюю Войну, — неожиданно проговорил он. — А ты, парень?

Безымянный не ответил. Какой смысл был говорить что-то?

Барон покосился на него и вздохнул.

— Я не раз наблюдал такой взгляд, как у тебя. Взгляд живого покойника, смирившегося с судьбой и готового к смерти. Все понимаю, но постарайся найти в себе силы жить дальше. Возможно, еще не все потеряно.

— Даже… даже если нас ждет новая Последняя война, которая, и правда, может оказаться последней? — с неожиданной горечью в голосе прошептал полукровка.

— Особенно, — барон положил ему руку на плечо и улыбнулся, — жизнь продолжается даже после конца света, что бы там ни утверждала церковь. Не веришь — посмотри на северян с их мертвыми богами. Додагударианство прямым текстом говорит об этом. Ладно, идем, на чем там я остановился?

— На вестях с запада.

— Ах да. Так вот, как только прилетела гарпия с письмом, все пошло наперекосяк. Паллидий в три дня собрал всех, до кого только мог дотянуться, прихватил также и нашу конницу, после чего, отправился на запад прямиком через Ничейные Земли.

— На запад? Он хочет вторгнуться в Дилирис?

— Видимо, да, — пожал плечами барон. — Мне не докладывает, знаешь ли. Всех гвардейцев, оставшихся на излечении, воукримец забрал с собой.

— Значит, они были живы тогда? — эта новость сумела-таки чуть-чуть пробить ледяной панцирь, сковавший его сердце.

— Думаю, и сейчас с ними все хорошо, — пожал плечами барон. — С чего бы им умирать-то? Впрочем, — они подошли к двери, и владыка замка положил могучую ладонь на полированное дерево, — один остался. Правда, к нам он прибился уже после того, как Паллидий забрал остальных твоих товарищей.

Он распахнул дверь и Безымянный проковылял внутрь.

Здесь было чисто и прибрано, пахло душистыми травами и, почему-то, овсяной кашей. А на кровати в самом углу комнаты трое играли в кости. Двое — в цветах барона. Один же…

Безымянный замер, открыв рот от удивления.

— Индр? "Это ты?" — прошептал он, не веря увиденному.

Впрочем, настрочу ему устремился не менее пораженный взгляд карих марравских глаз.

— Капитан? — Индржих вскочил с кровати, оттолкнул одного из товарищей по игре и, насколько позволяла цепь, сковывающая лодыжки, бросился к нему, после чего заключил в столь крепкие объятья, что плохо сросшиеся ребра Безымянного едва не затрещали, а перед глазами у того поплыли круги.

— Вот, — закончил барон. — Подобрали в лесу пару недель назад. Едва живого от ран. Пришел в себя только четыре дня назад, а уже какой бодренький. Никому ничего не объяснял, видите ли, память отшибло. Другой бы на дыбу вздернул, но я пожалел, все-таки, вместене насекомых рубили. Вот, ждал, сам не знаю, чего… Дождался.