* * *

Заночевали они на опушке леса. Полукровка развел небольшой костерок, на котором путники поджарили грибы, собранные за день.

— А что будет, когда мы доберемся до Кастэллума? — поинтересовалась Аелла.

— Не знаю, — пожал плечами Безымянный. — Я расскажу его величеству всю правду, а потом — потом он может делать со мной все, что пожелает.

А на самом деле мотылек спешит к костру, на котором жгут трупы.

Слова пророчества больно — точно молоток по шляпке гвоздя — ударили в мозг, отпечатываясь огнем под полуприкрытыми веками.

"Может быть, действительно, будет лучше, если этот мотылек сгорит"?

— Разве твоя жизнь не имеет цены? — с искренним беспокойством спросила гарпия.

— Она не стоит и ломаного медяка, — резко, резче, чем следовало, ответил полукровка. — Моя жизнь — бессмысленна и до боли смешна. Она…

Юноша не договорил. До его чутких ушей донесся шорох в траве, и бывший капитан гвардии его высочества, тотчас же попытался вскочить, выхватывая обломок меча. Сломанная нога дернулась от боли, и он припал на одно колено, шипя и не в состоянии встать, но — держа перед собой сломанный меч.

"Воистину, клинок — отражение души воина", — прокралась в голову невеселая и несвоевременная мысль.

— Не стоит делать глупостей, — услышал он плавный чуть тягучий голос. — Опусти оружие.

Юноша, не споря, бросил обломок на землю и поднял руки над головой.

— Не стреляйте, братья, — произнес он, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, — мы с дочерью неба спешим к вашему владыке.

— Не брат ты нам, полукровка, — услышал он в ответ ожидаемые слова, но и бровью не повел.

Безымянный знал, что не стоит делать резких движений, находясь на прицеле как минимум нескольких пистолетов. В том, что говорившие вооружены именно этим оружием, юноша не сомневался, ведь их небольшой диалог состоялся на языке лунксов.

Четверо шагнули на опушку из-за деревьев и Безымянный сразу же узнал гостей. Конные стрелки Волукрима из бригады, возглавляемой герцогиней Магной Тиирташ, такие, как он их запомнил со времен осады крепости.

Лица воинов-лунксов не выражали ни капли жалости или снисхождения, и полукровка понимал, что один неверный жест, и пули превратят тело в решето, но тут поднялась Аелла.

Несмотря на многочисленные раны и особенно — обрубки крыльев, болтающиеся за спиной, — она выглядела внушительно и грозно.

— Опустить оружие! — резко приказала гарпия и лунксы как один отступили на шаг. — Я не буду повторять дважды!

В этот самый миг точно поток ледяного ветра пролетел над головами воинов, и бывшему капитану гвардии стало как-то не по себе. Аелла не шутила, и в словах ее легко читалась Сила. Он точно не знал, какой именно магией пользовались дети неба, но теперь не сомневался в том, что его спутница — чародейка.

Воины несколько мучительно долгих секунд разглядывали гарпию, затем, как по команде отступили на шаг и склонили головы в почтительных поклонах.

— Приносим свои извинения, мудрая, — проговорил старший.

— Извинения приняты, нет времени на склоки. Нам нужно как можно быстрее попасть в Кастэллум. Где барон Паллидий?

Лунксы неуверенно переминались с ноги на ногу, но старший произнес:

— Господин Паллидий с основными силами уже две недели как отбыл в Волукрим.

Безымянный с Аеллой переглянулись.

— Это значит, что королева изначальных повержена? — не скрывая возбуждения, спросил он.

— Да, полукровка, — с прохладой в голосе ответил ему лункс.

— А что слышно о Кающемся, Целительнице и ее высочестве Игнис Фейргебор?

Удивления во взглядах лунксов стало еще больше и тут один из них неожиданно хлопнул себя по лбу и воскликнул:

— Я помню его по осаде замка барона Урсуса! Это тот, из отряда принцессы!

Воины заговорили одновременно. Они требовали объяснений, задавали вопросы, интересовались. Безымянный понял, что если хочет узнать что-то, то должен будет сперва удовлетворить их любопытство, а потому в общих чертах пересказал произошедшее с момента отъезда из крепости.

Когда он закончил, старший лункс странным голосом поинтересовался:

— И после всего, ты собираешься встретить короля?

— Да.

— И расскажешь ему все?

— Да.

— Ты предашь своего господина?

— Он больше не господин мне. Он — клятвопреступник. А я…

— А ты?

Он собрался с мыслями и ответил:

— Я — Безымянный. И я свято чту данные обеты.

— Это может стоить тебе жизни.

— Не имеет значения.

Лунксы вновь переглянулись и взгляд старшего заметно потеплел.