— Не ожидал встретить дух истинных тристов у шисситара. Ну что ж, тогда предлагаю не тратить время зря, идите за нами, лошади ждут.

— А что насчет моего вопроса? — напомнил Безымянный.

— По дороге.

Спустя каких-то пять минут они уже скакали на запад в составе полного десятка — как оказалось, остальные шесть всадников дежурили в лесу — на случай, если товарищам понадобится помощь. А благодаря заводным лошадям, и Безымянный и Аелла могли перемещаться в седле. Так как почти ничего не было видно, отряд продвигался шагом, и все же, это было существенно быстрее, чем топать на своих двоих. К сожалению, с ранами простые солдаты ничего не могли поделать, но тут уж грех было жаловаться. Переломы худо-бедно срослись, оставалось просто потерпеть.

"Если, конечно, меня не казнят сразу", — подумал Лариэс. — "Ну, тогда и о лечении можно будет не беспокоиться. Как ни посмотри, во всем есть свои плюсы".

По дороге старший лункс наконец-то соизволил ответить на некоторые вопросы бывшего капитана гвардии.

— Мы не знаем, где сейчас Древние и принцесса. Ни от кого из них не было ни единой вести, и ты, парень, первый, кто сумел рассказать хоть что-то.

Этого он и боялся.

— А что с армией Паллидия?

— Как я и говорил, ушли на запад.

Пояснять, зачем, не требовалось.

— Стало быть, война?

— Еще не совсем, но никто не сомневается в том, что скоро польется кровь.

— А изначальные?

— Изначальные кончились.

— В каком смысле?

Десятник почесал ухо, пригладив рысью кисточку, и пояснил:

— Спустя неделю после боя за крепость барона, твари внезапно потеряли волю к сражению. В их действиях пропала та смертоносная эффективность, что мы видели раньше. Они начали грызть друг друга, точно дикие звери, перестали атаки совместно, короче говоря, превратились в обычных монстров. Нам понадобилась всего неделя для того, чтобы разобраться с большими ордами в окрестностях, а затем подоспел приказ возвращаться. Господин Паллидий собрал всех, кто был под рукой, оставил опоздавших разбираться с недобитыми тварями, и отправился на запад.

"Значит, Игнис смогла убить королеву? Но где она тогда"? — подумал полукровка.

Этот же вопрос, судя по всему, пришел в голову и Аелле, и гарпия озвучила его вслух.

Настроение спутников резко ухудшилось.

— Ты знаешь, что мы терпеть не можем шисси, — проговорил десятник Безымянному.

Тот кивнул — это было совершенно очевидно.

— Но и среди них есть исключения, такие как Кающийся, Целительница, и, конечно же, Вороний Король. Когда Истребление разрушило наше последнее королевство, именно он подарил остаткам народа укрытие и дал место, где можно жить и растить детей. Наш долг перед Древним нельзя выплатить никакими деньгами, а признательность — высказать словами.

Бывший Щит Принца внимательно слушал. Он практически не общался с сородичами, которые относились к полукровкам еще хуже, чем к обычным людям, а потому не знал взаимоотношения между истинными — теми, кто откочевал в Волукрим, и сдавшимися — общинами, обосновавшимися в человеческих городах.

Десятник вздохнул и продолжил.

— И мы в этом не одиноки. Каррасы и гарпии считают его величество живым богом, а люди, бежавшие из королевств запада в Волукрим, почитают как великого правителя. И вот, сперва пропадает его дочь, а потом до нас докатывается весть о том, что принц вернулся в Сентий.

— И что после? — сглотнул Безымянный.

— Как нам рассказывал капитан, а тому, в свою очередь, полковник, а тому, конечно же, барон Паллидий, его величество потребовал разъяснений. А потом… — лункс вздохнул и кисточки его ушей дернулись. — Потом он приказал Охотнику напомнить принцу, что слово стоит держать.

— О Боже! — не смог сдержать ужаса полукровка. — Ловчие вошли в Сентий?

— И, как нам говорили, устроили там кровавую баню.

В этом сомнений быть не могло — ручные убийцы Вороньего Короля никогда не славились добросердечием и мягкостью характера.

— Стало быть, принц больше не видит солнечного света?

— Выходит, что так, — согласился десятник.

— И когда это случилось?

— Перед отправкой корпуса на запад. Что-то около трех-четырех недель назад.

— Вы не знаете, что произошло с тех пор?

— Нет, — с сожалением ответил десятник. — Мы предоставлены самим себе, и все это время гоняемся за остатками изначальных, лишь изредка выбираясь отохнуть в деревни и крепости, пережившие нашествие этих тварей.

— А бывали ли вы около крепости барона Урсуса? — спросил юноша.

— Пару раз.

— Что случилось с моими товарищами, оставшимися у него на излечение?

Задав этот вопрос, Безымянный непроизвольно сжал поводья, ожидая услышать самое страшное, что всех, кто оказался невольным пленником барона, вздернули на ближайшем дереве, четвертовали, посадили на кол, обезглавили, а то и все сразу в произвольной последовательности.

— Чего не знаю, того не знаю. Кажется, господин Паллидий забрал их с собой, но утверждать ничего не могу.

На сердце Безымянного стало чуть легче, и он подумал невпопад: