— Блин, Кирилл. Для меня это дико, что мужчина может быть настолько ревнивым.

— А это не ревность, Булочка. — чуть улыбается, грустно грустно так. — Это инстинкт. Я все же больше животное, чем человек. И других самцов рядом с тобой быть не должно. В принципе

— Животное? — удивляюсь я, и тоже откладываю вилку. — Пусть животное, мне все равно, Кирилл. Кажется, мы все это уже решили еще там, в доме. Изменять я тебе не собираюсь. Но и сидеть дома тоже не буду. У тебя служба, а у меня что? Да меня же разорвет от молчания! Мне нужны люди, общение!

— Будет общение. — кивает серьезно, — Но только не в баре.

— А не много ли вы на себя берете, сударь? — начинаю заводиться я.

— Нет, — в голосе появляются рычащие нотки.

— Ты чего это? Рычать на меня вздумал?! — все, у Вари включился режим валькирии. — Никогда не смей это делать!

Ноздри майора угрожающе раздуваются, пальцы, сцепленные в замок, белеют. Молчит, закрывает глаза, как будто считает в уме, чтобы успокоиться.

— Варя, не повышай голос, пожалуйста. — каждое слово произносит спокойно, будто по слогам. А у меня по спине бегут мурашки, и волосы на руках встают дыбом. И вся моя валькирия, поджав хвост, сбегает в неизвестном направлении. Кирилл делает глубокий вздох, и снова молчит.

— Давай договоримся так. — черные глаза, такие ласковые обычно, и такие колючие сейчас, — Если Бер завтра решит, что в баре нормально, и никто на тебя там не претендует- работай, ради бога. Но если он подумает по-другому…

— Я буду сидеть дома.

— Нет. Сменишь работу на такую, где работают женщины. Так будет безопаснее. Для всех.

— Что, и меня задерешь? — Варька, овца, не провоцируй мужика! Язык твой без костей.

— Нет, — тонкие губы расползаются в ухмылке, — Запру тебя дома и буду драть до потери пульса. А если серьезно, то никому не нужна бойня в городе.

— Озабоченный изврат, — фыркаю на него.

— Ага. — соглашается, кивая. — А это все ты виновата.

— С чего эт я? — удивляюсь я, — Это ты меня в каждом углу зажимаешь, а не я тебя.

— Да неужели? — Кирилл выгибает дугой черную бровь, — А кто пытался сделать минет, пока мы ехали? Имей в виду, я так не согнусь, так что это был не я.

Чувствую, как краска заливает лицо и шею.

— Ну подумаешь, было такое. — чуть веду плечом, и ковыряюсь в картошке.

— Или кто всю дорогу наглаживал меня через джинсы? Или моими любимыми сисечками светил?

— Ну все, все! Согласна, оба озаботы.

***

Решили не ждать до завтра, и пошли в бар сегодня. Я, как и Кирилл, понимали риск этой шальной затеи. Но лучше уж сразу все решить, чем откладывать на потом. Перед выходом, Кирилл опустошил две скляночки с молочно-белой жидкостью. Передернул плечами.

— Чтоб наверняка не перекинулся, — пояснил он мне.

Беру его за ладонь и крепко сжимаю. Что бы не случилось, я буду с ним.

На улице уже стемнело, и заметно похолодало.

— Кир, зайдем потом ко мне домой? За вещами.

— Зайдем, — басит Коновалов, приобнимая меня за плечи. Так и идем, в обнимку, до самого паба.

Уже у самого крыльца до моих ушей доносится музыка, играющая внизу. Неизменные «оладушки», которые так любит наш Димка. Улыбаюсь, крепко сжимаю коноваловскую ладонь.

— Кирилл.

— Буду держать себя в руках, сколько смогу. — обещает майор, целуя меня в макушку.

Спускаемся по ступенькам вниз. В пабе не сильно людно. Занят только один столик. И кем! Симон и Олег! А вон и Димка, свеженалитые кружки им несет. Димка видит меня, замирает на секунду, потом с громким стуком ставит кружки парням на стол и с громким воплем «Варька!», широко раскинув руки, несется ко мне. В одно мгновение между мной и несущимся Димкой возникает монолитная гора по фамилии Коновалов.

— Руки убрал от нее. — громко рычит. А дальше события развивались настолько стремительно, что я впала в легкий ступор.

Симон и Олег поднимаются со своих мест, спеша на помощь Димке.

— Э, родной! — Симон, этнический армянин был не высок, но очень широк в плечах. — Ты не прав!

— Сидеть! — рявкает Кир. Я лишь тоненько попискиваю, пытаясь выйти из-за его спины, но куда там, когда тебя удерживают огромной лапищей.

— Ни хуя ты борзый! — а это Олег- среднего роста крепкий блондин, поднимается из-за стола.

— Кирилл! — я все таки выскакиваю из за майора, и втискиваюсь между ним и Димкой, оттирая последнего жопой от озверевшего Коновалова. Зелья Нины все-таки не действуют. — Посмотри на меня!

— Варька, отойди от психа! — это, кажется, Симон.

— Завались, Слав! — шиплю я ему, называя его привычным слуху русским именем, которым он обычно представляется, не отводя глаз от налитых кровью глаз майора. — Кирилл, — касаюсь его торса. Медленно переводит горящий сумасшедствием взгляд на меня. Дышит тяжело. Старается себя контролировать, но дается ему это с огромным трудом. — Кирюша, — глажу по напряженному животу, и прижимаюсь, обнимая. — Кирюш, успокойся. Это мои друзья. Я тебе про них говорила.