Залезает ко мне под тяжеленное одеяло, нежно притягивает спиной к своему пушистому животу, и пыхтит в затылок.

— Малявка моя, — шепчет, сцепив свои лапищи на моем животе. — Хотя нет, теперь две малявки

Мне кажется, или майор мурчит?

— Кирилл. — прижимаюсь к нему поплотнее, спиной ощущая размеренные удары сердца.

— Ммм?

— Знаешь, чего я хочу?

— Знаю, — шумно выдыхает в мой затылок, вызывая толпы мурашек. — Я же чувствую тебя, Булочка.

— А тогда, чего мы лежим? — трусь попой о его пах, явственно ощущая каменный стояк.

— А… можно разве?

Хохочу в голос.

— Кирилл! Конечно, можно! — пихаюсь в майора. — только аккуратно. Нежно, — снова пихаюсь.

— Хулиганка! — рычит мне в ухо, подминая под себя.

Внезапно, Варины слова, которые она шептала спящему майору, сбылись)

19. Кирилл Коновалов

Прижимаю Булочку к себе, как самое дорогое на свете. Хотя она и есть самое дорогое. Она и наш ребенок. После слов деда я и правда улавливаю изменившийся запах Варвары. Он стал … слаще? Да, пожалуй, так.

Удивительно! Моя Булочка способна перетащить нас в Навь! При условии, что ей, как условно называемым «светлым» божествам, путь в Навь закрыт. Нет, они могут приходить, но им становилось там очень неуютно и не комфортно. А тут- и меня с собой зацепила. При чем усыпив так, что я ничего не чувствовал и не слышал! Не ожидал, если честно.

Лежим после всех игрищ расслабленные, разморенные. Боялся брать свое агрессивно, как привык. На что получаю чувствительный удар по плечу и гневное: «Коновалов, я беременная, а не больная!» и Варя взяла все в свои руки. В прямом смысле. Бок уже практически затянулся, поэтому она особо не церемонилась со мной, выкачивая все те немногие остатки сил, что были. Выжимая до последней капли, до явной дрожи в ногах. Не дает трогать сисечки мои любимые, говорит, что очень чувствительные. Дуюсь, конечно же, но ловлю себя на очень сумашедшей мысли, что хочу попробовать ее молоко. Когда ты стал настолько повернутым, а, Коновалов? В последнее время просто клинит на идее обладания Варварой везде, где только можно и нельзя, на диком, безудержном, выходящим за грань моих привычных желаний., сексе. Раньше было достаточно раза- другого в неделю, а теперь… Чем больше было секса, тем больше его хотелось.

«Изъебся». Да, дед в очередной раз был прав.

И я был полностью согласен.

Варвара гладит меня по животу, опускаясь ниже. Перехватываю шаловливые ладошки.

— Варя.

— Чего Варя? — надувает пухлые сладкие губки, — У меня, между прочим, стресс! — нежные пальчики гладит низ живота, вызывая толпы мурашек. Горячий язык Булочки чуть касается шеи, ключицы…

— Варя! — рычу предупреждающе.

— Цыц! — прикусывает за сосок, и тут же зализывает, помурлыкивая. — Мой шерстяной мужик, мой теплый мужик- перекидывает через меня ногу, укладывая мои ладони на свои пышные бедра. — Мой любимый мужик, — с низким, утробным стоном опускается на меня. Пытаюсь толкнуться ей навстречу, но Булочка останавливает меня, практически рыча:

— Не шевелись! Сама!

Чтоб не было соблазна облапать ее, закидываю руки за голову, любуясь ей. Румяная, раскрасневшаяся. Вся моя. Целиком.

Движения становятся резче, насаживается глубже, сжимая меня мышцами, гладит ладошками по груди, немного поцарапывая ноготочками.

— Мой мужик, — наклонившись, порыкивает мне на ухо, что дико нравится моему медведю. Буквально через мгновение ногти сильно царапают грудь, и Булочка расслабленно валится на меня, утыкаясь личиком куда-то между шеей и плечом. Чувствую ее судороги, ее тепло, и начинаю потихоньку шевелиться, чтобы продлить ее наслаждение и довести себя. Выгибается, сжимается еще туже, а меня простреливает молнией от пяток до макушки.

— Моя, — рык получается громкий, глухой.

— Твоя, медведь, — шепчет, чуть улыбаясь. — Твоя.

А мне больше ничего и не надо. Только слышать, чувствовать, знать, что она только наша.

Господи, Коновалов, ты сошел с ума.

Лежим, сплетясь ногами. Хочется курить, но нечего. Варя проваливается в сон почти сразу, что-то бормоча. А я не шевелюсь лишний раз, боясь ее потревожить. Дед сказал, что она меня пыталась защитить там, в Нави. Бесстрашная малявка! Не побоялась встать перед медведем, не испугалась незнакомого мужика. Мое маленькое кудрявое счастье.

Нам скоро надо будет возвращаться в город. Мобильная сеть тут не ловит, а нас скорее всего уже ищут. Понятно, что то, что я натворил, просто так не оставят. Но полковник обещал прикрыть, в случае чего. Если свое обещание не выполнит, то выхода будет два. Или мне запретят появляться в городе, или меня устранят. Первый вариант, он, конечно, предпочтительнее, а в случае второго, Варя останется в городе одна. Вести ее сейчас туда опасно. Надо оставить ее здесь, с моими стариками… Тут она будет под присмотром хотя бы. Мои старики с нее глаз не спустят, да помогут всем, чем надо. Тут чистый воздух, настоящая качественная еда. То, что нужно беременной женщине. Тем более, тут надежно и безопасно. Покажите мне того суицидника, кто сунется в поселение Беров? То-то же

Сегодня побудем вместе, я соскучился по старикам. А потом надо будет возвращаться в город. Один. Я не буду больше рисковать Булочкой. А нашим ребенком тем более. До сих пор все холодеет внутри от осознания того, что те уроды могли причинить ей боль.

Аккуратно выпутываюсь из ее крепких объятий, одеваюсь, и спускаюсь вниз, на кухню. Дед сидит за столом и лопает плюшки. Все как всегда, мой дед не откажет себе в удовольствии набить желудок.

— Ночной дожор? — плюхаюсь напротив него, отбирая у деда банку с молоком.