— Подожди, — насторожилась Злата. — Пусть бы Таня ему цветы поливала…

— Так они целый день вместе. Она там, может, только ночевать и будет и то…хе-хе… вряд ли. Представь, как классно! Вся квартира в твоем распоряжении! И вдвоем-то дешевле. Соглашайся!

— Ну ладно, подумаю.

Пиманов сам подошел к ней на перемене, еще раз повторил про пустую квартиру и Таню, отдал ключи. Объяснил, что у него только один комплект, просил не потерять, был дружелюбным и вежливым. Злата немного расслабилась, особенно увидев, как Таня и Макс страстно целуются у раздевалок.

Она провела в новой квартире три волшебных дня: отмокала в ванной, смотрела огромный, на полстены, телевизор. Таня так и не появилась, не брала трубку, только присылала стикеры в стиле «прости подруга, у меня медовый месяц». На четвертую ночь Злата проснулась от странного ощущения, будто на нее смотрят. Подскочила в кровати, зажгла свет. В комнате никого не было, только слышно было, как на кухне капает вода.

Злата зевнула, поднялась, вышла в гостиную, нетвердо ступая спросонья. Горячие, сильные руки обхватили ее, губы, пахнущие чем-то горьким, вонзились в рот. Она взвизгнула, забилась в панике, но мужчина только прижал ее сильнее. В тусклом свете от зашторенного окна Злата рассмотрела светлые волосы. Макс?

Он дал ей вздохнуть, и она выкрикнула в ужасе:

— Макс! Ты что?!

— Испугалась? — засмеялся парень. — Ну, не брыкайся…

— Пожалуйста, что ты делаешь? Я буду кричать!

— Кричи. Здесь ничего не слышно, хорошая звукоизоляция.

— Пожалуйста, пусти! Нет! — она изо всех сил уперлась ему руками в грудь, ударила по лицу, шее.

Кажется, это его только раззадорило. Он подхватил ее, понес к камину, легко преодолевая сопротивление, посмеиваясь:

— Ау! Пинаться, да?! Ну, ладно!

Злата казалось, все происходит в страшном сне, но прикосновения Макса не давали спутать явь со ночным кошмаром. Он опустил ее на пол, на теплую шкуру у камина, которая ей так понравилась в первые дни в новом доме. У нее уже почти не осталось сил, но она все еще старалась сопротивляться, всхлипывая. Щелчок, и ее запястья оказались в наручниках, а руки прикованными к каминной решетке.

— Ну, не плачь, Снегурочка.

Пиманов встал, опустился на диван, лениво разглядывая девушку. Злата дрожала всем телом. Макс достал из кармана крошечный пакетик, что-то вытряхнул на ладонь и вдохнул это что-то, после откинувшись на спинку и расслабленно задышав, глядя на нее.

— Красиво, — протянул Пиманов. — Не зря я столько бабок за тебя выложил.

— Пожалуйста, Макс, отпусти меня, — осипшим голосом пробормотала Злата, удивительно, что она еще могла говорить, но инстинкт самосохранения заставлял мозг работать.

— Отпустить? Ты не въезжаешь в ситуацию, Снегурочка. По-моему, ты не очень умная. Как же ты умудрилась в такую простую ловушку-то попасться, а?

— Зачем ты со мной так? Ты… ты мне нравился…

— Да, я знаю, — он подался немного вперед, рассматривая ее, и с каким-то жалостливым сочувствием произнес: — Я хотел по-хорошему. Но ты же была с этим … прыщом. К тому же, если честно, мне так интереснее.

— Я ему расскажу!!!

— Расскажи, — Макс усмехнулся. — Да он все знает, он тебя проиграл, в сете, в котором я всегда побеждаю… Прости, что заманил тебя сюда, что приковал. Я не мог иначе, уж больно ты пугливая.

— Я на тебя заявлю, — злобно сказала Злата. — Это называется… насильственные действия сексуального характера. И удержание против воли!

Пиманов засмеялся:

— Закон знаешь? Так ты ведь совершеннолетняя. Если что, скажу, что это у нас игра такая: интим, наручники. Цени. Другой парень уже отжарил бы, а я буду ждать. Ты мой подарок.

— Что?!!

Макс встал и пошел на кухню, хлопнул дверцей холодильника. Злата пыталась прокрутить руку так, чтобы она пролезла в наручник, запястья у нее были узкие, но наручники, при всей своей декоративности, предназначались, видимо, именно для тонких женских рук. Таня, начав встречаться с Максом, о них говорила, с придыханием и краской на щеках, но Злата ей не верила, не хотела верить. По словам подруги, на наручниках имелся скрытый механизм, чтобы открывать их без ключа.

— Ты мой подарок, — повторил Пиманов, появляясь возле дивана с банкой джин-тоника. — На день рождения. Он через две недели. Люблю делать самому себе необычные, дорогие подарки, — он глотнул из банки. — Я давно на тебя внимание обратил. Еще когда Никитос в клубе появился. Ты его на улице ждала, пока он бабки просаживал в сете. Снегурочка, — Макс нехорошо усмехнулся, зрачки у него были широкими.

— Тронешь меня, и я тебя убью!

— Поосторожнее со словами. Останешься здесь, пока я не отпущу тебя сам. Я знаю о тебе все, твой Никитос очень хотел, чтобы ему простили долг, и разболтал всю твою подноготную. Ты сирота, снимала квартиру, но ушла. В универе ты на заочном. В магазин я уже позвонил, представился твоим парнем, сказал, что ты заболела. Тебя никто не будет искать. До моего дня рождения две недели. Паспорт твой я забрал, телефон, деньги тоже. Ты очень крепко спишь, — парень говорил таким равнодушным, деловым тоном, что Злата чуть не заскулила от ужаса.