Он убрал с моей груди руку, что-то произнес неразборчивое и заскрипел своими зубами. Лич немного отодвинулся от меня и снова тронул своего скакуна.

А я и не заметила, что мы остановились.

Меня вдруг осенило. Стоп! Это сейчас что было? Я-то думала, что это все было плодом моего разыгравшегося воображения. А он что, только что меня трогал? По-настоящему? И мне это кажется понравилось? О, ужас! Это же извращение какое-то!

Я почувствовала, как сильно забилось моё сердце, и как мои щеки запылали. Я поспешно опустила своё лицо, пряча свой стыд за упавшими волосами.

За всеми этими раздумьями я и не заметила, как на землю опустились сумерки. Вдалеке показалось какое-то темное селение.

Вдруг раздался хриплый голос моего похитителя:

— Это последнее поселение орков, завтра мы уже будем в пограничье и на терре Морт.

Лич остановил своего скакуна, спешился и подал мне руку.

— Орки покинули это поселение, как и предыдущее, опасаясь имперцев, — зачем-то пояснил он мне, а затем, внимательно обведя взглядом окружающее нас пространство, добавил, — Мы здесь совершенно одни.

Он вошел в ближайший дом и оставил дверь открытой для меня. Мне же ничего более не оставалось, как последовать за ним.

В руке мага вдруг зажегся небольшой фаербол, освещая маленькое пространство хижины. Затем он бросил его в очаг, где лежало несколько поленьев, и со словами «располагайся», покинул дом.

Я внимательно обвела взглядом помещение. Вчера мы, наверное, останавливались в похожей хижине. Но мне было совершенно не до разглядываний интерьера дома. Я была полностью во власти страха и ужаса, и не помнила половины того, что меня окружало и происходило вокруг. А сегодня?

Я вдруг прислушалась к себе и поняла, что уже не испытывала такого панического ужаса при виде лича. Хотя конечно его голый череп и костяшки пальцев внушали мне неприятие и страх. Но в остальном… Я задумалась и поняла, что нет, я больше его не боялась. Прошли уже сутки с того момента, как он увез меня из лагеря императора, и за все это время он ни разу не проявил своего кровожадного нрава лича.

Я снова задумалась о том, что ровным счетом ничего не знала о мертвых магах. Может все было не так уж и плохо? Может он действительно не собирался причинять мне зла?

Я снова обвела взглядом хижину, и увидела несколько брошенных шкур возле очага, небольшой грубо сколоченный стол, пару стульев, широкую лежанку, всю застеленную меховыми шкурами.

— А здесь уютненько, — грустно усмехнулась я и провела ладонью по пушистому меху шкур.

И вдруг все поплыло у меня перед глазами. Я вдруг увидела саму себя обнаженную на этих мехах. Я лежала в соблазнительной позе, и моя бледная кожа красиво выделялась на фоне этого темного меха. Мои пыльцы зарывались в эту шелковистую шерсть, а с губ слетали сладкие стоны.

Я судорожно замотала головой и видение развеялось. А я так и стояла с открытым ртом, пялясь пустым взглядом в пространство.

— О боги! Я, кажется, начинаю сходить с ума, — тихо прошептала я сама себе.

Из раздумий меня вывел протяжный скрип двери. Я непроизвольно дернулась, а потом, опомнившись, скромно присела на краешек кровати.

Лич замер в дверях, держа в руках что-то в крови. Я вгляделась в полумрак и поняла, что он держал небольшого зайца.

— Кхм, — прокашлялся мёртвый, — Это тебе, надеюсь, ты ешь мясо, потому-то больше ничего другого нет.

Я поморщилась и посмотрела на протянутую мне дичь. От одного вида крови мне стало плохо. Я уже столько её увидела за последние недели, что один её вид и металлический запах сразу вызывали у меня приступ рвоты.

— Понятно, — проговорил он и бросил свою добычу на стол.

Я с ужасом посмотрела на окровавленного зверька. Интересно, как он его убил? Мечом или кинжалом, или вообще магией? Хотя, какая в сущности разница, ведь он и олицетворял собой убийство в чистом виде, он был создан для того, чтобы убивать все живое, в этом заключалась его сущность лича.

Я вновь посмотрела на тушку зайца.

— Я не смогу это есть. Не могу больше видеть кровь, — проговорила я морщась от тошноты.

Он как будто бы пожал плечами и негромко произнес:

— Тебе придется, иначе умрешь от истощения. Если не сможешь сама, значит, накормлю силой, — совершенно спокойно заключил он. И мне почему-то показалось, что это было не пустой угрозой.

А то, что происходило дальше, вызвало у меня неподдельный шок. Лич снял со своего нательного пояса кинжал и одним ловким движением вскрыл зайца, а потом начал его свежевать. Разрезав тушку на насколько частей, он бросил мясо в чан с водой и подвесил на огонь, подкинув в очаг несколько поленьев.