Близняшки для потерянного папы

Аннотация

— Теть, а вы моего папу не видели? — ко мне подходит пятилетняя копия моей дочери. Только волосы чуть длиннее и одежда не та.

— Папу? — в шоке смотрю на нее.

— Меня мама сюда привезла и оставила. Сказала, чтоб я папу сама нашла, — невинно хлопает ресницами девочка. — Так вы его не видели? Я замерзла. И кушать хочу.

Пять лет назад я родила двух малышек. Близняшек. Одну мне так и не показали, сказали, что она умерла.

Но вот же она. Здоровая и живая! Стоит передо мной и ищет отца.

Глава 1. Крис — Мамочка, можно к тебе? — шепчет дочка, стоя рядом с моей кроватью. — Мне приснился страшный сон. — Конечно, можно, — раскрываю одеяло, чтобы она могла забраться под него. Прошло уже полгода, как мы закончили занятия со специалистами. Первые месяцы после них было совсем хорошо, Сонечка крепко спала, и ее ничего не тревожило. А теперь ночные кошмары стали сниться чаще. Значит, пора снова записываться к нашему психологу, посещать тренинги и успокаивать хрупкую детскую нервную систему. Дочка тяжело переживает разрыв с сестрой. С той, кого ни она, ни я ни разу не видели. Сонечка забирается на кровать, залезает под одеяло и крепко прижимается ко мне. Обнимаю ее. — Снова приснилось, что от тебя убежала сестра? — спрашиваю, хотя заранее знаю ответ. У малышки лишь одна проблема — подобные кошмары. Больше никаких проблем у нее нет. — Угу, — кивает. У меня сжимается сердце. Бедная моя девочка… Как же нам быть?.. — Спи, родная, — целую ее в макушку, глажу по руке. — Все будет в порядке, — заверяю. А у самой душа разрывается в клочья каждый раз, когда доченька про сестру говорит. Соня закрывает глаза и практически сразу же засыпает. Только вот я теперь уснуть не могу. Лежу, смотрю в потолок, думаю. В голове вертятся непрошеные печальные мысли. Гнать их смысла нет, они давно стали частью меня. Закрываю глаза. Раз сон не идет, то пусть хоть мышцы отдохнут немного. — Поздравляем! Вы стали мамой! — Торжественный голос акушера-гинеколога отражается от стен. — У вас родилась прелестная дочь! — Одна? — шепчу в ужасе. — Я ждала близнецов! — Одна, — грубо отрезает мужчина, оборачивается в сторону. — Сделай так, чтобы она уснула! Мне не нужны лишние уши! — рявкает на кого-то. Судя по всему, на анестезиолога. — Считайте от пяти до одного, — раздается над ухом. — Пять, четыре… — делаю вдох. Не могу! Кислорода нет! Я задыхаюсь! Подскакиваю на кровати, жадно хватаю воздух раскрытым ртом, сердце от страха вот-вот выскочит из груди. Снова кошмар приснился. Теперь уже мне. Не Соне. Откидываюсь назад, на подушку. Смотрю в потолок. Чуть крепче, чем следует, обнимаю единственную дочь. А ведь она должна была расти не одна… У меня родилось двое малышек. Сонечка выжила, а Машенька… Врачи говорят, что вторая девочка родилась мертвой. Но я даже спустя практически пять лет отчетливо помню ее громкий крик. Как ни пыталась доказать, что моя дочка жива, так ничего и не вышло. Меня слушать никто не стал. Малышку нам так и не показали. Несмотря ни на связи, ни на деньги, ни на влияние. Ее словно и не существовало никогда. Моей младшей дочки. Мы проводили независимое расследование, привлекали правоохранительные органы. Делали все что могли! Но данных нет. Моя история болезни утеряна. Медперсонал молчит. Материнское сердце не обманешь. Я знаю. Чувствую! Моя младшая дочка жива. И я найду ее! Чего бы мне это не стоило. Найду! Уже практически пять лет идут поиски. Они не останавливаются ни на секунду. Но до сих пор тишина… Проверили камеры, каждого из сотрудников. От и до. Но зацепку так и не нашли. Но я ведь мама! И мама упертая. Раз решила — значит все. Пойду до конца. Меня все уговаривают бросить это неблагодарное занятие. Но я не могу. Не успокоюсь, пока не найду свою младшую дочку. Она жива! Я знаю. — Мам, обними меня, — сквозь сон просит Сонечка. Ложусь удобнее, прижимаю малышку к своей груди, закрываю глаза и проваливаюсь в беспокойный сон. Пиликанье будильника разрезает тишину комнаты. Выгоняет спокойствие и умиротворение прочь. Целую дочку в сладкую щечку, она открывает глаза. — Привет, — улыбается. — Доброе утро, милая, — хриплю. Голос ото сна еще не отошел. — Выспалась? — Нет, еще хочу, — надувает губки. — Это завтра, — спешу успокоить. — Почему? — Она тут же оживляется. — Потому что сегодня пятница. Маме нужно на работу, а тебе в садик, — слегка нажимаю пальцем на кончик носа. Дочка хихикает. — А завтра у нас что? — спрашиваю у нее. — Суббота? — неуверенно отвечает. — Правильно, — киваю, подтверждая правильность ее слов. — У Макара завтра день рождения, — подсказываю. — Ему исполняется целый год! — Мы пойдем на день рождения? — подскакивает с кровати, счастливо округляет глаза. — Конечно! — смеюсь. — И там будет то-о-о-орт, — произносит протяжно. Театрально прижимает руки к груди. Маленькая артистка. — Естественно, будет, — киваю. — Какой день рождения без торта? — задаю риторический вопрос. — Неправильный, — отвечает с полной серьезностью. — Разве дядя Вадим может устроить неправильный день рождения? — спрашиваю у малышки. — Нет, — говорит с хитринкой в глазах. Сонечка сидит на кровати, смотрит на меня, а у самой шило в попе. Не терпится поехать в гости. Эх, детвора! — Ну вот видишь, — улыбаюсь. — Ты сама ответила на свой вопрос. Поднимаемся с кровати, направляемся каждый по своим делам. Мне пора собираться на работу, а Сонечке в садик. Быстро приводим себя в порядок, одеваемся, выходим на улицу. Щуримся от яркого летнего солнца. День обещает быть жарким. Дорога до детского сада занимает всего несколько минут. По пути успеваем придумать Макару подарок. Соня прыгает от нетерпения, ей так хочется скорее поехать на праздник, что просто не хватает слов. — Веди себя хорошо, — целую Сонечку на прощание. Мы стоим рядом с уличной игровой площадкой. Пока лето и хорошая погода, воспитанников детского сада принимают на улице. — Я постараюсь, — шаркая ножкой, обещает мне. Видит свою подружку, срывается с места, бежит к ней со всех ног. Девочки тут же принимаются играть. Я позволяю себе еще несколько минут посмотреть на свою счастливую дочку. — Кристина Вадимовна, доброе утро. — Ко мне подходит воспитатель Сонечки. — Ирина Ивановна, здравствуйте! — приветствую ее. — У нас в понедельник в детском саду будет большое мероприятие, — начинает говорить, тщательно подбирая слова. Сразу понимаю, что ничего хорошего ждать не придется. — Посвященное папам, — замолкает на пару мгновений. — Девочка растет без отца. Она очень переживает. На празднике ей будет совсем тяжело. — Что от меня вы хотите? — спрашиваю. — Вы могли бы на следующей неделе не приводить ее в детский сад? Глава 2. Крис Слова воспитательницы не выходят из головы. Ни по пути на работу, ни на самой работе. Приятного в них мало, но тут уж я ничего не могу поделать. Нужно придумать, как правильно поступить. Интересы дочки я всегда ставлю на первое место. Растить ребенка без отца всегда тяжело. Все лишь на тебе одной. Здоровье, обучение, обеспечение, досуговые мероприятия. Рассчитывать на чью-либо помощь со стороны не приходится. Лишь только на саму себя. От и до. Всегда поражалась матерям, кто без мужей воспитывает своих детей. А про тех, кто вообще растит детей в одиночку, так вовсе молчу. Они у меня вызывают стойкое чувство восхищения. Сильные. Красивые. Мудрые женщины. Которые так или иначе потеряли свою опору и надегу. Которые сами стали нерушимой скалой для своих любимых детей. Несмотря на все это, в душе по-прежнему остались трепетными и нежными. Смотрела на таких женщин и поражалась. Кто ж знал, что сама однажды окажусь на их месте. Рожу дочку, буду растить ее одна. Что отца у моей малышки не будет. Это мне еще повезло! У меня прекрасная нежная дочка. А вот мамам, которые в одиночку растят сыновей… Им бы каждой поставить памятник! Ирина Ивановна права. Сонечку на следующей неделе в детский садик лучше не приводить. Иначе потом мы с ней снова пойдем к психологу. Моя малышка тяжело переживает разлуку с сестрой, хоть и прошло уже много лет. Да и вместе они были лишь в утробе. Отсутствие папы в своей жизни ее угнетает. А празднование в садике лишь усугубит состояние. Сонечка мечтает о встрече с родным отцом, которого даже я не знаю. Много лет подряд мы с Марком, моим бывшим мужем, пытались завести детей. Ничего не получалось. Несколько замерших беременностей, преждевременные роды на поздних сроках… Никто из детей не выжил. Их не смогли спасти… Меня саму потом очень долго вытаскивали из глубокой депрессии. Тяжелый развод. Скандалы. Мои истерики. И стойкое желание несмотря ни на что стать мамой. Если бы не помощь и поддержка моего брата и его жены, не представляю, как бы справилась со всем, что на меня навалилось. Они поверили. Поддержали. Помогли. Благодаря им я не опустила руки и стала самой счастливой мамой на свете! У меня родилась долгожданная дочь. Но отца малышки я никогда не видела, мы с ним не знакомы. Беременность наступила благодаря пятой по счету процедуре ЭКО. — Крис, вылезай из своих мыслей! К тебе пришли, — сверкая шикарной улыбкой, в мой кабинет заглядывает Любовь Викторовна. Моя помощница. — Кто? — спрашиваю, не отрывая взгляда от монитора. Я в пятый раз перечитываю пришедшее на электронную почту письмо и никак не могу вникнуть в его смысл. — Твой бывший муж, — раздается от входа до боли знакомый голос. Дыхание спирает. Сердце падает в пятки. Поднимаю на Марка полный удивления взгляд. — Здравствуй, — говорю тихо. В ушах от волнения шумит. Он как всегда выглядит великолепно. Белоснежная футболка-поло с вышитым логотипом в виде крокодила, потертые джинсы небесно-голубого цвета. Белые лоферы. Если бы не усталый вид и потухший взгляд, я бы подумала, что у него все шикарно в жизни. — Привет. — Марк садится напротив. Без приглашения располагается в кабинете, словно находится в своем офисе, а не в моем. — Дорогуша, принеси-ка мне кофе, — пренебрежительным тоном обращается к моей помощнице. От подобной наглости глаза лезут на лоб. Даже я не позволяю себе подобного обращения с подчиненными! Тем более с Любовью Викторовной. Она старше меня на тридцать с лишним лет. — Марк, — говорю осуждающим тоном. — Черный. Крепкий. Без сахара, — продолжает. Словно не слышит меня. — Марк! — повторяю уже громче. — Что? — поворачивается ко мне. — Не видишь? Я занят. Вдох. Выдох. Савельев не выведет меня из себя! — Зачем приехал? — стараюсь общаться с ним спокойным тоном. Марк никогда не должен узнать о буре эмоций, что вызывает в моей истерзанной душе. — Разговор есть, — говорит бывший муж. Ставит локти на письменный стол, наклоняется ближе. Носа достигает запах его туалетной воды. Накрывает. Воспоминания из прошлого уносят меня с головой. Все годы, которые мы провели вместе, его предательства, моя боль. Сердце щемит от странной тоски и ностальгии по прошлому. В горле стоит ком. — Какой? — пытаюсь прогнать непрошеные мысли. — Если ты хочешь, чтобы я помогла брату с тобой помириться, то здесь я пас, — поднимаю руки, выставляя вперед. — В свои разборки с ним меня не втягивай. — Проблемы с бизнесом у меня из-за тебя! — рычит, не скрывая гнева. От страха воздух застревает в груди, держать себя в руках с каждой секундой становится все тяжелее. — Из-за меня? — приподнимаю удивленно бровь. — Ты издеваешься? — Грудную клетку прожигает дикое раздражение. Он изменял мне несколько лет подряд. Безбожно гулял. Завел на стороне вторую семью. Я терпела. Многое знала, почти на все закрывала глаза. Винила себя, свою бесплодность в развале брака. Но когда после очередной неудавшейся попытки ЭКО ко мне пришла его любовница и сказала, что у Марка есть дети… Нет! Прошлое я не буду больше вспоминать! Свою боль я уже отстрадала. — Крис, давай не будем ругаться, — съезжает с неприятной нам обоим темы. — Мне нужно поговорить с Вадимом. Скажи, чтобы он со мной связался. — Я не стану ничего ему говорить, — встаю в позу. — Тебе надо — сам к нему обращайся! — Это надо ему, — произносит с нажимом. — Не мне! Так что пусть поторопится, — отпивает принесенный Любовью Викторовной кофе. Видно, что он очень сильно торопится. — У тебя проблемы? — вырывается до того, как успеваю подумать и заранее себя остановить. — Крис, не лезь не в свое дело! — вскипает на ровном месте. — Так просить брата связаться с тобой или не лезть? — вопросительно выгибаю бровь. — Ты уж определись для начала. — Прекрати задавать глупые вопросы! Мне нужна его помощь. Ему — моя. Иначе проблемы будут у всех нас. А то ты не знаешь. Глава 3. Крис — Марк, — делаю глубокий вдох. — Угрожать мне не самая лучшая стратегия, — произношу спокойно. Мужчина немного остывает. За несколько лет нашего брака я отлично успела его изучить. Чтобы добиться желаемого, нужно действовать хитростью. Марка и Вадима пора помирить. — Вадиму твои слова передам. Не сомневайся, — заверяю бывшего мужа. Бросаю беглый взгляд на часы. Я безумно устала, и единственное, чего хочу на данный момент, — оказаться дома. — На большее не рассчитывай. Убеждать брата не стану ни в чем. Может, зря я это все ему говорю, ведь Савельев вспыльчивый и непредсказуемый. Но смотреть, как некогда дорогой человек сжигает себя заживо, не хочу. Да, за время нашего брака он причинил мне много страданий и горя. После развода не могла не то что видеть, даже слышать о нем! Но шло время, мы так или иначе начали встречаться на мероприятиях. Общий круг общения не отменить. Постепенно мы снова начали общаться. Затем стали крестными у Макара Марк снова развелся, хоть я даже не знала, что он был женат. Сейчас мы с ним поддерживаем теплые дружеские отношения. Удивительно, но мы друзья. — Убеждать не придется, — заверяет меня. — С этим я сам разберусь. — Надеюсь, — отвечаю с легкой улыбкой. — Ты сам-то как? У тебя все хорошо? — решаюсь спросить. Внешне он выглядит идеально, но что скрывается за маской из самолюбия и нахальства, знает только он. — Поговорю с Богдановым, и все станет в порядке, — подбадривающе подмигивает мне. В глазах печаль. Смотрю на бывшего мужа и понимаю, что отпускать Марка в подобном состоянии нельзя. Савельев горяч и эмоционален. Глупостей наделает. Он сейчас не способен на здравомыслящие поступки, его кидает из крайности в крайность. Не представляю, что конкретно у него случилось, но, судя по всему, последствия разгребать придется всем. Как ни крути, но даже после развода мы остаемся связаны. — У Макара завтра день рождения. Ты помнишь? — перевожу тему. Сейчас это лучший вариант успокоить расшатанные нервы. — Естественно! — говорит недовольно. — Может, приедешь и поздравишь крестника? — внимательно слежу за реакцией на мои слова. — Малыш будет рад, — поспешно добавляю. — На завтра у меня другие планы, — уклончиво отвечает. — Планы всегда можно перенести, — мягко стою на своем. — День рождения крестника вряд ли. Марк смотрит на меня многозначительным взглядом. Отворачиваюсь, наливаю в стакан воду. Сдерживаю улыбку на лице. Все же Савельев неисправим! И его влияние на меня, видимо, тоже. Мы еще успеваем поболтать ни о чем. Марк окончательно успокаивается, я перестаю думать про отсутствие отца у своей дочери. У Сонечки есть прекрасный дядя и крестный. Он сумеет заменить малышке отца. Договорившись на неделе как-нибудь пообедать, мы с Савельевым прощаемся. Он уезжает по своим делам. Вновь возвращаюсь к письму. Перечитываю коммерческое предложение, погружаюсь в работу с головой. — Кристина Вадимовна, к вам приехал курьер, — звонит Людочка, секретарь, что принимает посетителей и звонки. — Что привез? — интересуюсь. Странный визит. Я ничего не жду. — Говорит, что доставку отдаст лишь лично вам в руки, — объясняет виноватым тоном. Еще более странно. Подобную настойчивость я не люблю. Заставляет насторожиться. — Ты говорила, что не пустишь его ко мне? — уточняю. — Да, — отвечает. — Он заявил, что никуда из офиса не уйдет, пока не завершит доставку. Зашибись. — Что у него? — уточняю. — Какая-то коробка в руках, — шепчет тихо. — Большая, — добавляет. Еще не лучше. То Марк, то курьер. Что будет дальше? Ведь день, по сути, только начался. — Скажи, что либо он оставляет коробку у вас, либо пусть уезжает, — выношу решение. Кому нужно, пусть предупреждает о визите курьера заранее. Не собираюсь ничего принимать у постороннего человека. Дураков на свете хватает более чем. — Хорошо, — произносит обреченно. Видимо, Людочка рассчитывала, что я его приму. Зря. Завершаю вызов. Смотрю на часы. Время обеда. Отлично! Я успею немного развеяться перед важной встречей. Она назначена через час. — Любовь Викторовна, я на обед, — объявляю своей помощнице выходя из кабинета. — Я буду здесь. Не переживайте, — говорит свою излюбленную фразу. — У меня сегодня много работы. Обед пройдет мимо. — А если начальство скажет обязательно поесть? — смотрю на женщину внимательным строгим взглядом. Ей еще проблем с желудком не хватает заработать на старость лет вдобавок к сахарному диабету, что поставили год назад. — Кристин, — отрывается от монитора, немного приспускает очки. — Сегодня никак, — стоит на своем. — Честно. — Принести что-нибудь? — спрашиваю. — Я обратно пойду мимо вашей любимой кофейни, — продолжаю соблазнять вкусной едой. — Если не затруднит, то конвертик с брынзой и зеленью, — просит. Лезет в кошелек, достает оттуда деньги. — Успокойтесь, — отказываюсь брать наличку. Нарываюсь на осуждающий взгляд. — На карту потом переведете, — быстро отмахиваюсь. Любовь Викторовна расслабляется. Она не любит быть кому-то что-то должна. Я бы с радостью вообще с нее ничего не брала. Любовь Викторовна мне помогает так много, то даже как-то неудобно порой становится перед женщиной. Но ведь если откажусь брать деньги за мелкие покупки, то она откажется в следующий раз от моей помощи. Этого нельзя допускать. Нам еще много лет работать вместе, не представляю, как смогу доверить столь ответственный и важный участок кому-то еще. Направляюсь в небольшое уютное кафе, что расположено на первом этаже бизнес-центра. Мне оно нравится своей тишиной и прекрасным видом из окна. Сажусь на свое излюбленное место, делаю заказ. Знаю, что официант принесет его в самое ближайшее время, поэтому расслабляюсь и смотрю, как белые лебеди плавают в пруду. — Кристина? — Рядом со мной раздается знакомый голос. Поднимаю голову, смотрю на мужчину, что стоит напротив. Высокий. Подтянутый. Сквозь тонкий хлопок рубашки проглядываетидеальный рельеф мышц. Он собран. Спокоен. И как всегда способен видеть меня насквозь. — Привет, — здороваюсь с бывшим охранником старшего брата. Человеком, спасшим однажды мне жизнь. — Не занято? — кивает на пустой стул напротив. — Или ты кого-то ждешь? — Присаживайся, — разрешаю. — Здесь свободно. Внутри оживает легкое волнение. Давно ничего подобного не испытывала. Под пристальным взглядом внимательных голубых глаз на мгновение смущаюсь, затем беру себя в руки. — Как ты? — готовлюсь услышать стандартный поток вопросов. — Как дочки? — Дыхание останавливается в тот же миг. — У меня дочка. Одна, — поправляю мужчину. — Откуда ты знаешь, что их должно было быть две? — подозрительно щурю глаза. О том, что я жду близняшек, не знал никто из посторонних от слова совсем. — Дочка? — удивляется. — Вторая не выжила? — В глазах мужчины на мгновение мелькает острая боль. Но он быстро берет себя в руки. — Прости, — произносит в смятении. — Не знал. — Так откуда ты знаешь, что я ждала близняшек? — Этот вопрос не дает мне покоя. Ведь специально молчала! Не говорила о них никому! — Насколько я помню, к наступлению моей беременности ты уже не работал на Вадима. — Да, — подтверждает. — Я открыл свою фирму. Приходит официант, приносит заказы. Смотрю на стоящие на столе тарелки, и у меня не находится слов. Два греческих салата. Два грибных супа-пюре. Два бефстроганов с картофельным пюре. Глава 4. Крис — Антон, ты меня пугаешь. — Из груди вырывается нервный смешок. Не каждый день натыкаешься на подобные совпадения. — Да я сам в шоке. — Чехов не без изумления смотрит на задвоенность наших блюд. — Удивительный день. Во всех смыслах. — Почему? — спрашиваю до того, как успеваю себя остановить. Прикусываю губу, ловлю на себе внимательный взгляд мужчины. В глубине его глаз пылает пожар. Так было всегда. С самой первой нашей с ним встречи. С Антоном мы знакомы довольно давно. Он много лет работал на моего старшего брата, затем Вадим приставил мужчину ко мне. А после… Чехов отказался на моего брата работать. Мы не виделись много лет. Я не спрашивала про него. Не узнавала новостей. Антон сложный человек, и мне совершенно не нравилась болезненная тяга, которую я к нему испытывала. Лучше нам не общаться. Совсем. Так будет проще для нас обоих. Но, несмотря на все свои тараканы, отказаться от общения с ним, когда он рядом, невозможно. Слишком многое нас связывает в прошлом. Слишком многое он значил для нашей семьи. Говорить с Чеховым откровенно для меня так естественно… Как дышать. Или как плавать в море. Это часть меня. — Не важно. — Антон отмахивается как бы невзначай. Он выглядит слишком расслабленным, а это настораживает. Я слишком хорошо успела изучить его повадки, чтобы на них не реагировать. На чрезмерную расслабленность и пофигизм в том числе. Они Антону не свойственны. — Ты часто здесь обедаешь? — спрашивает в лоб. Не отрывает от меня пристальный взгляд. Подмечает каждую эмоцию. Каждую деталь. Я для него открытая книга. Воздуха становится мало. Блин! Прошло столько времени! Я должна была выработать иммунитет! — Практически каждый день, — признаюсь. Врать смысла нет. Все равно правду узнает. — По будням, — добавляю в конце. Выгляжу глупо и так же себя ощущаю. Что ж я не страус? Голову в песок — и проблемы разом исчезнут. Как и суровый мужчина, который будоражит мою кровь. Мы не виделись столько лет! Нельзя нам видеться и дальше. Антон не для меня. Он мне не пара. Вадим нас обоих просто прибьет. — Работаешь рядом? — продолжает задавать вопросы. Чехов считывает меня. Следит за мной. Ежусь. Становится некомфортно под его проницательным пристальным взглядом. — Мой офис расположен в этом бизнес-центре, — отвечаю и по глазам понимаю, что он и без моего пояснения обо всем знал. Наша встреча не случайна… — А ты? Что ты здесь делаешь? По работе приехал? — пытаюсь перевести разговор в другое русло. — Не совсем, — отвечает уклончиво. — Присматриваю новую площадь для своей компании. Мне потребуется целый этаж. В том здании, где мы находимся, становится тесно. — В аренду? — немного оживляюсь. У меня есть контакты некоторых собственников. Точно знаю, что у двоих из них до сих пор площадь пустует. — Для начала да, — отставляет в сторону тарелку салата. Двигает к себе второе блюдо. — Затем, если меня все устроит, буду поднимать вопрос о покупке. Мне нравится этот район. Я бы хотел обосноваться здесь. Ого! На миг замолкаю. Не думала, что Чехов так высоко поднялся за эти несколько лет, что мы не виделись. Все дело в том, что аренда в этом здании весьма дорогая. Далеко не каждая фирма способна ее оплатить. А продажа… Это же космос! Тем более целый этаж! Разом! — А чем ты занимаешься? — интересуюсь. Ловлю себя на мысли, что мне о нем ничего не известно. Когда он про меня знает практически все. — Обеспечение безопасности, — отвечает открыто. Удивляюсь. Думала, опять от ответа уйдет. Чехов — человек надежный и верный. Опора. Крепкое, сильное плечо. Если что-то обещал, то непременно исполнит. Человек слова. Его принципиальность всегда меня поражала, но даже она ни в какое сравнение не шла с умением контактировать с людьми. Вспомнить хотя бы тот вечер, когда он вытащил меня с того света. Ведь даже ни разу не упрекнул! Не поднял болезненную тему. Лишь проследил, чтобы я больше не наделала глупостей. Лично отвозил на сеанс к психологу, помогал с оформлением развода. Отпустил только после того, как я его попросила сама. Страшно представить, что произошло бы, если бы не он. Но мне нужно было двигаться дальше. Пока Чехов рядом, я этого делать не могла. — Охранное агентство? — уточняю. Если честно, то я не удивлена. Антон был отличным охранником, пока работал на моего брата. — Не совсем, — поправляет меня. — У меня именно обеспечение безопасности. Видеонаблюдение, прослушка, согласование маршрутов движения личного транспорта, расстановка охранников, — перечисляет. — Даже водители с навыками экстремального вождения имеются, — ухмыляется. — Других не берем. — С каждым словом всесильнее удивляюсь. — Кибер, корпоративная, личная, семейная. Мои люди работают в каждой из сфер жизни человечества. — То есть если вдруг я заподозрю кого-то из сотрудников в сливе информации, то могу обратиться к тебе? — лучезарно улыбаюсь. Пытаюсь перевести наш разговор в шутку. Мне не нравится слишком серьезное выражение лица собеседника. — И это тоже, — отвечает мне. Сам же постоянно смотрит на меня, я теряюсь. — А также если тебе или твоей дочке нужна будет помощь профессионального телохранителя, — добавляет. Его лицо остается серьезным как никогда. — Ой, — отмахиваюсь. — Это уж вряд ли. Мы с Сонечкой не настолько важные люди, чтобы нашим жизням могло что-то угрожать, — игриво отмахиваюсь. Вот же придумал. Мы никто и звать нас никак по большому счету. Слишком мелкие рыбки. — В жизни всякое может быть — говорит с печалью в голосе. — Думаешь? — выгибаю бровь. Ему явно не нравится мое отношение к собственной персоне. — Уверен, — говорит без тени юмора. — Ты и твоя дочь в любой момент дня и ночи можете обратиться за помощью ко мне. Просто запомни это. Что-то в его голосе есть такое, отчего мое сердце переворачивается в груди и замирает. На мгновение я забываю, как нужно дышать. Беру себя в руки. Нечего поддаваться глупым чувствам. Они до хорошего не доведут. — Антон, — шепчу, останавливая мужчину. — Не надо. — Не переживай за меня, — делает глубокий вдох. — Я привык. Все хорошо. На какое-то время мы замолкаем. В тишине продолжаем поглощать обед. Мне хорошо рядом с Антоном. Так всегда было. Он сильный. Крепкий. Надежный. Знаю, что он хочет быть вместе со мной. И я рада вниманию такого мужчины. Но… не могу. Мне страшно. — Ждешь кого-то? — замечает, что я смотрю на часы. — У меня встреча назначена. Нужно быть на месте через десять минут, — печально вздыхаю. — Надо идти. — Жаль, что время летит настолько быстро. Когда Антон рядом, я забываю обо всем. Привыкла, что мужчина всегда все берет в свои руки. — Доешь, — говорит строго. — Подождут. Тебе нужны правильное питание и силы. Снова теряюсь под пристальным взглядом внимательных глаз. Чехов способен управлять мной даже спустя многие годы. — Мне правда пора, — допиваю смородиновый морс. Ставлю на столик пустой стакан. — Крупный клиент. Он ждать не будет, — начинаю оправдываться. Зачем? Сама не понимаю, если честно. — Раз пора, значит, иди, — говорит совершенно спокойным голосом. Словно и не было того приказного тона буквально минуту назад. — До свидания, — прощаюсь, поднимаясь на ноги. — До скорых встреч, — отвечает, не вставая со своего места. Лишь смотрит на меня. Когда иду к выходу из кафе, чувствую на себе его пристальный взгляд. Выхожу на улицу. Делаю глоток свежего воздуха. После общения с Антоном он мне нужен как никогда прежде. В груди горит яркое пламя, его бы мне остудить. Хоть немного. Чехов всегда вызывал во мне бурю эмоций. Но я прекрасно понимаю, что подобный типаж мужчины не для меня. После брака с Марком я вообще не понимаю, какой мужчина мне нужен. Строгий и властный, как Антон, не вариант. Мягкий и нежный тоже. Если первый типаж меня снова сломает, то ко второму не тянет от слова совсем. Разве захочешь быть с плюшевым мишкой, когда тебя на руках носил настоящий дракон? В сумочке звонит телефон. Останавливаюсь. Достаю жужжащий предмет, подношу к уху. На светофоре загорается зеленый свет, ступаю на проезжую часть. — Слушаю, — говорю в трубку. Звонит Людочка. Мой секретарь. — Кристина Вадимовна, это Люда, — шепчет чуть слышно. Голос полон тревоги. — Вам нужно срочно вернуться в офис. — Панические нотки прорезаются сквозь шум на заднем фоне. — Что случилось? — застываю на месте. По позвоночнику прошибает холодный пот. Узнаю голос мужчины на заднем фоне. Ноги сами врастают в асфальт. — Объяснять времени нет, — тараторит. — Приходите! Прошу! Ему нужны именно вы! — Кому? — хмурюсь. Сердце отстукивает рваный ритм. Ничего не понимаю. Его ж посадили! Он никогда не должен был выйти на свободу. Как так?! Громкий гудок автомобиля выдергивает меня из ступора. Подпрыгиваю на месте от неожиданности и испуга. — Жить надоело? — Из окна высовывается разозленный водитель. — Дура! Красный уже! — Простите, — отвечаю на автомате. Растерянно смотрю по сторонам. В голове вместо мозгов вата. Разом все навалилось. Не успеваю сообразить. — Пойдем. Над ухом раздается властный голос. На мою поясницу ложится широкая ладонь. Собственническим жестом мужчина прижимает меня к себе. Уводит из-под удара. Глава 5. Крис — Антон? — удивленно смотрю на ведущего меня в сторону от дороги мужчину. Впервые вижу столь яркие эмоции у него на лице. Он зол и не скрывает этого. Мы быстрым шагом покидаем проезжую часть. Чехов едва не несет меня. Для него я пушинка. В считаные секунды достигаем пешеходной зоны. Резко останавливаемся. — Крис! Тебе жизнь надоела? — разворачивает меня к себе лицом. Заставляет посмотреть в глаза. Его взгляд пылает от гнева. — Ты что творишь?! — слегка потряхивает за плечи. Обескураженно озираюсь по сторонам. До меня только сейчас начинает доходить, что я едва не оказалась под колесами машины. — Я… — шепчу. На глаза наворачиваются слезы. — Я… Слов не нахожу. Мысли разбегаются в разные стороны. Осознание того, что едва не произошло, накрывает, словно лавина. Меня начинает трясти, и я никак не могу справиться с крупной дрожью, сотрясающей тело. Он вернулся. Ночные кошмары вновь обрели реальное лицо. Паника вырывается из заточения, потягивается с довольной ухмылкой на лице. Она готова вновь занять свое место на троне. Жаждет снова руководить мной. — Мне нужно позвонить брату, — произношу чуть ли не беззвучно. Голосовые связки подводят. Голоса нет. Вырываюсь из сильных рук. Отхожу в сторону от Антона, но не далеко. На пару шагов. Я не в том состоянии, чтобы остаться одной. Страшно. Чтобы не сойти с ума от переживаний, рядом нужен тот, кто сможет защитить. Снимаю блокировку с телефона, набираю номер Вадима. Пальцы дрожат. На клавиши попадаю далеко не с первого раза. Чехов стальной глыбой возвышается надо мной. Он словно чувствует мое состояние и всеми силами пытается помочь. Я не удивлена. Для нас двоих это естественно. Антон всегда понимал меня без слов. Мужчина стоит за спиной, отрезает от внешнего мира. Никому постороннему он не позволит причинить мне вреда. — Привет, сестренка. — Добродушный голос брата прорывает остатки обороны. Кусаю губы, чтобы не разрыдаться. — Вадим, — выдавливаю из себя через силу. Ком застрял в горле. — Что случилось? — Брат тут же меняет свою интонацию. Становится суровым. Он по жизни такой. Защитник во всем. Вадим всегда стоит за меня горой. С самого моего детства. Он никогда не позволял своим друзьям обидеть меня или задеть. Заступался перед любым. Ни возраст, ни габариты ему не помеха. Старший брат всегда выходил победителем. Защитник мой. Но его опека и забота не помогли. Я все равно вляпалась. Очень сильно. И едва вышла сухой из воды. Если бы не помощь, защита и связи брата, страшно представить, как могло бы все закончиться в конечном итоге. Он меня буквально за уши вытащил. Я всегда была послушной и примерной девчонкой. Хорошо училась, не перечила, не лгала. А потом поступила в университет, и моя жизнь круто изменилась. На какое-то время я потеряла саму себя. Молодость. Свобода. Розовые очки, наивность и юношеский максимализм. Убойный коктейль. Хлеще, чем Молотов. На первом курсе я с подругами отправилась в ночной клуб, где познакомилась с одним интересным молодым человеком. Он был необычный. Загадочный. Классический «плохиш». Чем и привлек мое внимание, а после я влюбилась в него. Мы встречались какое-то время, он всюду таскал меня с собой. На тусовки, на сходки, в дурные компании. Я была его девушкой, находилась под его защитой, и никто не смел меня даже пальцем тронуть. На тот момент я была им очарована. Не замечала ничего дурного и всецело ему доверяла. Не слушала никого, поругалась со всеми своими друзьями. И каждый вечер снова сбегала. К нему. За что потом поплатилась. Сполна. — Вадим, — шепчу в ужасе. Ноги подкашиваются. — Крис! — встревоженно говорит брат. — Что случилось? Где ты? У тебя все хорошо? — Я на улице. Недалеко от работы, — тараторю. Несу ахинею. Правда в горле застревает. Говорить не могу. — Что. Случилось?! — рявкает брат. Я даже на расстоянии чувствую исходящие от него волны агрессии. — Захаров в моем офисе, — выдыхаю. Голова кругом. Ноги не держат. Начинаю терять равновесие, Чехов успевает меня подхватить. — Что?! — слышу рев Вадима. Но ответить ему уже не могу. — Привет. Это Чехов. — Антон выхватывает сотовый из моих ослабевших рук. — На Крис нет лица. Я рядом. — Кто к ней в офис пришел? Короткие фразы. Четкие вопросы. Мужчины общаются на одном, лишь им понятном, сухом языке. Меня трясет. Меня всю колотит. Паника воцарилась в голове. Захаров пришел ко мне не случайно. Раз он на свободе, то пришел мстить. — Антон, — хватаюсь за мужчину, как утопающий за соломинку. — Пожалуйста, не уходи, — прошу его. Сердце в груди гулко бьется. — Кристина, не переживай, — притягивает меня к себе. — Все будет хорошо. Я буду рядом. — Спасибо, — выдыхаю. Становится немного легче. — Ты говорила, что у тебя назначена встреча, — напоминает. Заставляет вернуться в реальность, не позволяетпотонуть в бушующем внутри меня страхе. — Да, — киваю, словно болванчик. — Назначена. — Ну так пойдем, — мягко тянет за собой. — Адрес назови, — общается со мной спокойным, уверенным тоном. Антон рядом. Страх постепенно начинает отпускать. — У тебя ведь у самого есть дела, — спохватываюсь рядом с кофейней. — Ничего, — отмахивается. — Мои дела подождут. Заходим в кафе, вижу ожидающих меня контрагентов. Антон подводит к столику, сажает, сам же садится за соседний стол. Пока мы обсуждаем проект, мужчина ни на секунду не отрывает от меня внимательного взгляда. В этих условиях сосредоточиться совсем не получается. — Кристина Вадимовна, с вами все в порядке? — спрашивает собеседник. — Да, — киваю. Затем поправляю себя. — Не особо, — признаюсь. — У меня безумно болит голова, — нахожу предлог. Он должен сработать. — Вы не против, если мы перенесем встречу на следующую неделю? Простите, но от боли аж глаза слезятся. — Да-да, конечно! — Мужчина соглашается с сочувствующим видом. — Пусть ваша помощница со мной свяжется. — Обязательно, — заставляю себя улыбнуться сквозь силу. — Мы вам позвоним. Поднимаюсь из-за стола, подхожу к Антону. Он удивленно смотрит на меня. — Ты уже все? — спрашивает. — Не могу сейчас ни о чем думать, — говорю ему тихо. — Уведи меня отсюда, пожалуйста, — прошу его. — Куда-нибудь туда, где посторонних нет. Он просит счет, оставляет на столе купюру. Поднимается, подходит вплотную ко мне. На мгновение наши пальцы соприкасаются, он забывает сделать вдох. — Пойдем, — произносит твердо. — Я тебя отвезу к себе. — Куда? — не понимаю. — В свой пентхаус, — отвечает как бы между делом. — Я живу рядом с этим бизнес-центром, — заставляет посмотреть себе в глаза. — Здесь недалеко. — Но… — хочу отказаться. Я не в том состоянии, чтобы ходить по гостям. Тем более идти к нему… Нет и еще раз нет! — Крис, со мной ты в безопасности, помнишь? — Его голос действует на меня словно успокаивающий бальзам. — Помню, — отвечаю. — Вот и отлично, — приободряет. Подставляет руку, согнутую в локте. — Держись. Пойдем отсюда. Глава 6. Антон Смотрю на Кристину и глаз отвести не могу. Красивая. Аж дух захватывает. Внутри каждый раз что-то ломается, стоит только прикоснуться к ней. Хрупкая. Нежная. Нереальная. Просто космос! Эта девушка перевернула нахрен все мои жизненные устои. Сделала уязвимым. Подарила силу. Вернула веру в себя. Взгляд выразительных серых глаз острыми стрелами попадает в сердце. Разрушает барьеры. Бьет прямо в цель. Мне крышка. Не представляю, как выдержу этот гребаный день. Сгораю заживо. А впереди еще несколько часов рядом с ней. — Садись на диван, — показываю на стоящий в гостиной предмет мебели. — Я принесу воды. — Спасибо, — шепчет. Она еле живая от страха. От безысходности хочу все крушить. Богданов ни при каких обстоятельствах не должен был узнать о нашей с Крис сегодняшней «случайной» встрече. Он запретил приближаться к своей сестре. Нам нельзя пересекаться. Здесь я с ним совершенно согласен. — У меня есть чай из мелиссы, — вспоминаю. Тоня принесла. Она, как и Кристина, тоже его любит. — Будешь? — Ты помнишь, — мягко улыбается. А у меня от этой улыбки сердце на миг застывает. Пропускает удар. Берет рваный ритм. — Память хорошая, — подмигиваю. Стараюсь обесценить момент, иначе самому потом будет тошно. Потому что Кристину нужно отпустить. Иду на кухню, наливаю чай. Себе делаю крепкий кофе. После вчерашней бессонной ночи засыпаю на ходу, а впереди еще очень много работы. Шарю по шкафам в поисках чего-то съестного. Нахожу шоколад, ухмыляюсь. Горький. Прямо как мое состояние, блин. — Держи, — протягиваю кружку с успокаивающим напитком гостье. Она принимает ее из моих рук. На мгновение касается меня своими изящными пальцами. Меня всего ломает. — Спасибо, — благодарит, так ничего и не заметив. Я рад. Отхожу в сторону от нее. — Расскажи, что тебя напугало, — прошу. Будет отказываться, все равно заставлю признаться. Она кого-то до смерти испугалась, и я должен знать кого. Не могу допустить, чтобы Кристине хоть что-то угрожало. И дочке ее тоже. В голове безостановочно крутится вопрос. Почему у Крис лишь одна дочь? Где вторая? Она была! Я точно знаю, что была. Ошибки быть не может. Но, мать твою, где она?! — Сейчас приедет Вадим. Тебе лучше побеседовать с ним, — уходит от ответа. Как всегда. Крис, детка, если я что-то решил, то от меня не уйти. И тебе об этом прекрасно известно. — Он сможет рассказать все более грамотно, — продолжает увиливать. — Не то что я, — еле слышно добавляет в конце. — С твоим братом я позже поговорю, — произношу строго. — Мы во всем разберемся, не впервой, — ухмыляюсь. Не отрываю от девушки внимания. Слежу за каждой эмоцией, что проскальзывает на лице. Она для меня как открытая книга. Или как клип иностранной песни с субтитрами. Все можно понять без слов. Однажды я уже спас Кристине жизнь. И в тот момент окончательно разрушил свою. Потому что полюбил эту невероятную женщину всем своим безжалостным сердцем. После того злополучного вечера не проходило ни дня, чтобы я не думал о ней. Не желал встретиться. Не вырывал свое сердце и не разрывал его на куски. Крис табу. Она под запретом. Богданов прав, любовь к его сестре уничтожит и ее саму, и меня. — Лучше расскажи про себя, — просит дрожащим голосом. Пытается казаться непредвзятой и независимой, но это далеко не так. Я вижу. — Что именно тебя интересует? — спрашиваю в лоб. Ответ на свой вопрос прекрасно знаю, он без труда читается по глазам. Но мне нужно его услышать. Точнее, она должна набраться храбрости и задать его. Сама. Крис молчит. Кусает губы. Часто дышит. Пытается скрыть от меня свое состояние, зная, что все это зря. Упрямая моя девочка. Гордая. — Ты давно здесь живешь? — осматривается по сторонам, изучает висящие на стенах картины, стоящие напольные горшки с растениями, мебель. — Ого! — не может скрыть своего удивления. — У тебя есть аквариум? — резко разворачивается, смотрит на меня. — Ты же говорил, что не любишь бездушных рыб, — задорно улыбается. Дыхание перехватывает. — Помнишь, — поддеваю ее. Она судорожно вдыхает. Вновь закусывает губу. Опускает глаза в пол. Смотрю на зажатую между белоснежными зубами нежную кожу и залипаю. Так хочется оттянуть ее своими зубами назад. Вжать Крис в чертов диван, отпустить своих демонов. Пить ее. Ласкать ее. Дарить нам обоим нереальное наслаждение. Нахрен подобные мысли! Чехов, держи себя в узде! Крис не для тебя. Запомни это! Наш разговор похож на хождение по краю заточенного лезвия. Одно неверное слово, один неверный шаг — и будет невыносимо больно. Каждому из нас. Звонок в домофон прерывает воцарившееся молчание. Подхожу к входной двери, впускаю Вадима в подъезд. Дожидаюсь, пока человек, на которого я работал много лет, поднимется на нужный этаж и войдет в квартиру. — Привет, — здороваюсь с ним. — Здорово, — пожимаем друг другу руки. Мы уже давно с Богдановым чувствуем себя на равных. Прошли те времена, когда я на него работал. Теперь у каждого из нас свой бизнес. Дела идут в гору, ответственность перед сотрудниками с каждым днем становится только выше, заработок и достаток тоже. — Где она? — спрашивает про Крис. Смотрит через мое плечо. Его сестра сидит спиной к нам. Пьет чай, читает что-то на телефоне. Я специально не привлекал ее внимания, когда пошел открывать дверь. Она только расслабилась. Только перестала дрожать. — Пойдем поговорим, — показываю в сторону своего кабинета. Я должен знать правду. Обязан быть в курсе всего, что так или иначе угрожает Крис. Глава 7. Крис Сидеть без дела и покорно ждать своей участи невыносимо. Я самостоятельная взрослая женщина и вправе сама за себя все решать! По идее. Ну или хотя бы присутствовать при поиске этого самого решения. Ведь проблема напрямую затрагивает лишь меня. Ни Вадима, ни Антона, ни даже Сонечку. Только вот брат и его бывший работник считают иначе. Меня как слабую и уязвимую сильные и смелые оставили сидеть на диване. Одну. Перед телевизором. Что за бред?! Будто он мне поможет отвлечься. Переключаю каналы, бездумно смотрю на экран. Ничего не цепляет, расслабиться не получается. Напротив, лишь сильнее раздражаюсь. Я уже несколько раз порывалась подняться, подойти к двери и войти в кабинет. Но каждый раз останавливала себя. Не поможет. Вадим и Антон два сапога пара. Невыносимые упрямцы до мозга и костей! Удивительно, как они столько лет проработали плечом к плечу и ни разу не поругались. До сих пор поражаюсь. Ох… Надеюсь, на этот раз мужчинам тоже удастся договориться. Антону можно доверять. Он неоднократно доказывал, что ни при каких обстоятельствах не станет разглашать конфиденциальную информацию. Несмотря ни на какие перипетии, он свой! Пусть и прошло много лет с момента, как мы виделись в последний раз. В конце концов, я ему жизнью обязана! Ведь именно Чехов меня тогда спас. Если б не он… Нафиг! Лучше об ошибках прошлого не думать! Иначе от стыда можно заживо сгореть. Антон замечательный. Он порядочный и надежный. А еще мое сердце рядом с ним сбоит. Тахикардия налицо. Жаль, что найти мою вторую дочку он не сможет. Не смог никто. Все уверены, что ее больше нет. Моя невосполнимая утрата. Несоизмеримое горе. Родные, друзья, врачи — все утверждают, что малышка мертва. Верят в это. Но только не я! Только разве кто станет меня слушать? Спустя столько лет безуспешных поисков… Дверь в кабинет открывается. На пороге стоят два мужчины. — Вадим! — поднимаюсь с дивана, спешу к своему брату. Обнимаю его. — Привет, — мягко улыбается он. — Как ты? — Взгляд внимательных глаз становится пытливым. Соврать не получится. Да оно и не нужно. Зачем? — Благодаря Антону все хорошо, — бросаю взгляд на Чехова. Встречаемся с ним глазами. Трепет внутри. — Кристина. — Голос брата озабочен. Вид хмур. Мне это уже не нравится. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы сложить дважды два. — Твои люди его упустили, — произношу на выдохе. Дрожу. Подношу руку к горлу, потираю его. Помню прикосновение жестких мужских пальцев. Следы от них. Синяки и кровоподтеки. Из глубин израненной души наружу рвется животный, все сминающий ужас. Ноги не держат. Сажусь на диван. Становится холодно, обхватываю себя руками. — Как? — шепчу. — Почему? — У меня больше нет слов. Мне до невыносимости страшно. — Крис, мне действительно жаль. — Голос Вадима наполнен печалью. — Мои люди прочесали твой офис вдоль и поперек, обследовали здание, просмотрели камеры видеонаблюдения. Захаров словно испарился. — Он там, — шепчу. Зуб на зуб не попадает от страха. — Там его нет, — твердо заверяет Вадим. — Поверь мне! — Ты не понимаешь! — вспыхиваю. Поднимаю на брата глаза, в них бушует агония. — Он на свободе, Вадим! — Крупная дрожь захватывает тело. — И не остановится, пока до меня не доберется, — шепчу. Прячу лицо в ладонях. Но мне настолько хреново, что даже слез нет. Это же нужно было Захарову вновь вернуться в мою жизнь спустя столько лет. В тот момент, когда я особенно уязвима. Вадим, Ксюша и детки послезавтра улетают на месяц из страны. У брата запланированы важные переговоры в Китае, затем они семьей отправятся в отпуск. Ксюше удалось убедить любимого мужа в необходимости отдыха, хоть такому крупному бизнесмену, как Вадим, полноценный отдых не положен. Без личного контроля своего владельца такой крупный холдинг, как у него, не может существовать. Мой брат будет работать удаленно. И максимальное количество времени проводить в компании жены и детей. Я уже представляю сидящего на шезлонге на пляже Вадима. Он с ноутбуком, Ксюша в купальнике нежится под лучами солнца, Мира и Мила купаются в теплом море. На сестрах яркие купальники и розовые надувные круги в руках. Макар сидит рядом с родителями, ковыряется в песке, что-то строит. Рядом стоит ведерко с водой, которое сестры с завидной регулярностью пополняют. Идеальная картинка. Но это только в моей голове. В реальной жизни же будет все совершенно иначе. Мила и Мира будут плескаться в море, пытаться уплыть как можно дальше. Малышки грезят русалками, без устали о них говорят. Насмотрелись мультиков и поверили в сказку. Теперь им подводный мир подавай. Ксюша неизменно должна будет находиться рядом со своими двумя шкодами. Ведь они и правда могут уплыть! Макар выждет момент и закопает в песок папин рабочий ноутбук. Для верности еще водой сверху польет, чтоб уж наверняка не нашел никто. Ну… И чтобы ненавистная штуковина, которая папу постоянно забирает у малыша, не заработала. Дети — это невероятное счастье! Нужно ценить каждый миг. Запоминать каждый момент. Дорожить этим! Главное — повторять себе эти слова как можно чаще. И успокоительное стабильно курсами пить. Чтобы не нервничать от очередных «придумок». Моя Сонечка совсем другая. Она спокойная и разумная девочка. Если ее не задевать. Ловлю себя на мысли, что у нее характер на Антона похож. Вот кто стал бы моей доченьке идеальным папой. — Крис. — Над самой головой раздается уверенный и спокойный голос Чехова. Рядом проминается диван. Чувствую исходящее от него тепло. Оно тут же меня согревает. — Пока Вадим не вернется из отпуска, ты будешь жить со мной, — заявляет властно. — Не выйдет, — противоречу ему. Он удивляется. — Почему? — интересуется, не пряча эмоций. Ему действительно интересно. — Потому что я живу не одна, — намеренно делаю паузу. Проверяю его. Замолкаю. Жду. И ничего особенного или хоть как-то занимательного не происходит. Аж обидно. — Помимо дочери в твоей квартире кто-то живет? — Взгляд заглядывает прямо в сердце. Спрятаться невозможно. — Только она и я, — поспешно выдаю. Спохватываюсь. Кусаю губы. — Не стоит так делать, — проводит подушечкой пальца по моим губам. Дыхание перехватывает, бабочки в сердце. — Больно ведь. Голос Антона немного охрип. Мурашки по коже, жар в теле. — Хорошо, — покорно с ним соглашаюсь. Как всегда. Противостоять Чехову я не умею. — Значит, ты не переедешь ко мне? — делает вид, что не видит моей реакции. Улыбается. — Не могу, — вздыхаю. — Детский сад и кружки не отменишь. — Ну, — делает паузу. Антон обменивается с Вадимом многозначительным взглядом, Он ухмыляется. — Тогда я перееду к тебе, — говорит непоколебимым тоном. — Нет! — вспыхиваю. Ловлю себя на этом. Вовремя остываю. — У меня две комнаты. Одна Сонечки, вторая моя. — Ничего страшного. Я с тобой буду спать, — произносит совершенно серьезно. — В одной постели. Глава 8. Крис — Не смешно, — произношу строго. Стараюсь не думать о том, что это могла быть не шутка. Это уж слишком! Чехов не стал бы всерьез подобное предлагать. — А кто сказал, что я смеюсь? — смотрит на меня серьезным взглядом. Сглатываю. Значит, не пошутил. Я ошиблась. Хочу сказать ему что-то в ответ, но в голову не приходит ни единой здравой мысли. Слишком удивительно его предложение. Хотя мы оба прекрасно знаем, что я его не приму. — Думаю, организационные вопросы вы в состоянии решить без меня. — Вадим смотрит на часы. Хмурится. Брат торопится. По нему это видно невооруженным взглядом. Завтра у Макара день рождения. Годик. Мы с Сонечкой приглашены. Богдановы решили не устраивать пышных посиделок. Будут лишь самые близкие друзья и члены семьи. Даже при этом список получается немаленьким. Нужно все приготовить. На Вадиме, я знаю, шашлыки. Он сам настоял, что будет стоять у мангала и жарить мясо. Ни в какую не согласился нанять на праздник посторонних людей. Закуски, салаты, торт и прочее привезут из ресторана. Горячее доставят строго ко времени. Ксюшу Вадим по полной от подготовки праздника освободил. Сказал, что на ней и так слишком много всего. Решил сам устроить праздник. Мы все с нетерпением ждем. Интересно, что же такого брат смог придумать. Упрямец так и не признался никому. — Тебе пора, — без слов понимаю брата. У него и без годовасика сына всегда много дел. — Увы. — Вадим обменивается с хозяином квартиры многозначительным взглядом. Возвращает внимание ко мне. — Мы все обсудили, — заверяет. — Пока меня не будет в городе, Антон присмотрит за вами. Он будет жить в твоей квартире. Каждый свой шаг согласовывать с ним. — Хорошо, — соглашаюсь покорно. — В туалет, надеюсь, можно будет уходить без предупреждения? — не могу не съязвить. Вадим с Антоном задумали полнейший бред! — Смотря где, — продолжает разговаривать со мной строго. От раздражения так и хочется закатить глаза. Достало! Как же заколебала меня вечная слежка. Контроль. Отчетность. И страх. Но мужчины правы. Захаров на свободе, и без присмотра мне совершенно нельзя. Ублюдок будет меня искать. И найдет. В этом каждый, кто сталкивался с ним, будет уверен. Он не остановится, пока не отыщет меня. Душу угнетает зарождающийся панический ужас. Я не хочу поддаваться ему. Мне нельзя! Сломаюсь. Захаров — страшный и опасный противник. Он непредсказуем и крайне жесток. Если гад доберется до меня, то живого места на мне не оставит. Отыграется за все годы, что провел в следственном изоляторе, а после в психушке. Из-за меня. Перед Чеховым дико неудобно. Я его в который раз подставляю. Заставляю рисковать своим здоровьем. Собой. Но остаться одной, без поддержки и защиты, еще хуже. Меня точно найдут, и тогда Сонечка лишится не только сестры, но и мамы. Допустить этого ни в коем случае нельзя! Не представляю, как быть. С Антоном придется жить вместе в одной квартире. Мурашки пробегают по коже, стоит только подумать, что я буду видеть Чехова каждый день. Антону требуется не больше пяти минут на сбор вещей. Вадим все это время безотрывно сидит в телефоне. Видимо, что-то срочное и важное. Ведь большое мероприятие на носу. Не дожидаясь, пока хозяин квартиры освободится, брат уходит. Ему позвонили на сотовый. Видимо, важный и срочный вопрос. Закрываю входную дверь. Поворачиваю ключ в замке и ловлю себя на мысли, что нахожусь в небывалом напряжении. Постоянно ожидаю подвох. — Расслабься, — раздается за спиной. Оборачиваюсь. Чехов считывает мои эмоции и мое состояние. Как всегда. — Пока я рядом, тебе ничего не грозит. — Знаю, — киваю. Смотрю на часы. Пора. — Мне уезжать нужно. Сонечка в садике, он скоро закрывается. — Я еду с тобой, — отрезает. — Пока Захарова не поймают, ты и шагу не ступишь без меня или моих людей. — Я помню, — произношу недовольно. Придется жить под колпаком. Опять. А как же хорошо было вырваться! Почувствовать свободу, насладиться ей. Эх… Жизнь вносит свои коррективы. Увы и ах. — Ты готов? — смотрю на Антона. У него в руках только небольшая сумка. Выглядит странно, ведь мужчина будет жить у меня не один день. — Да, — кивает. — Поехали, — ведет меня к двери. Выходим из квартиры, спускаемся на подземную парковку. Все это время Чехов неустанно следит за всем, что происходит вокруг. Он собран и решителен. Готов отразить любой удар. Я за ним, как за великой китайской стеной. В безопасности. — Садись, — показывает на тонированный внедорожник. Открывает заднюю пассажирскую дверь. — Не забудь пристегнуться, — напоминает. Безопасность окружающих людей — наше все. Чехов, да ты неисправим! Упрямец. Покорно выполняю все, что он мне говорит. Перечить и показывать характер не стоит. В конце концов, все, что Антон делает, ради меня и Сонечки. Мужчина быстро огибает автомобиль, садится за руль, заводит двигатель. Автоматически включается радио. Я снова слушаю русский рок. Машина трогается с места, плавно выезжает из паркинга на улицу. На мгновение ловлю себя на мысли, что хочу прищуриться, но потом становится смешно. В салоне темно. Все стекла в машине тонированные. Задняя часть вообще наглухо. Антон довольно быстро вливается в общий поток машин, набирает скорость, и спустя несколько минут мы уже во всю мчим по шоссе. Внутри меня с каждой минутой растет наслаждение от поездки. Все же рядом с Чеховым я ощущаю себя иначе. Более раскованной. Живой. — Ты как? — ловит мой взгляд в зеркале заднего вида. — Нормально, — говорю правду. Утаиваю, что бабочки порхают в животе. Не нужно ему знать об этом. Мы уже все решили. Я не подхожу для него. — Мне нужно заскочить по пути в одно место. Не против? — интересуется. Смотрю на часы. Немного времени в запасе есть. — Не очень долго? — уточняю с сомнением в голосе. Если Сонечка останется последней, она будет очень переживать. Расстроится. Времени и так довольно много, можем опоздать. Сегодня пятница, короткий день ко всему прочему. Родители на час раньше забирают детей. — Конечно, — заверяет. — Буквально на пару минут, — произносит уверенным тоном. — Хорошо, — соглашаюсь. Я привыкла ему доверять. Если нам повезет и мы не попадем в пробку, то вполне можем успеть приехать за доченькой вовремя. Антон сворачивает с маршрута, заезжает во двор, проезжает сквозь какой-то новый микрорайон и выворачивает на дорогу, ведущую в совершенно другой район города. Волнение просыпается внутри. Глушу его. Чехов мне обещал! Раз он сказал, значит, сделает. Останавливаемся напротив невзрачного здания. Вокруг один сплошной недострой. Озираюсь по сторонам. Бр-р-р. Стремно. Подобные места нужно обходить за километр. Здесь весьма специфический контингент. И таким, как я, он уж точно не подходит. — Тебе точно сюда? — спрашиваю с тревогой. — Ты адресом не ошибся? — никак не могу понять, для чего потребовалось приезжать в столь злачное место. — Точно, — произносит быстро и строго. Отстегивает ремень безопасности. Оборачивается назад, внимательно смотрит на меня. — Я скоро приду. Ты сидишь здесь. Не произносишь ни звука! Поняла? Взгляд его проницательных глаз находит отклик в глубине сердца. Мне страшно до жути. Я не готова сейчас оставаться одна! — Поняла, — произношу еле слышно. — С тобой точно нельзя? — прошу с надеждой. — Нет, — отрезает. — Никто не должен знать, что я приехал с тобой, — наклоняется чуть ближе. Берет меня за руку. Разряд электрического тока по венам. Его прикосновение превращает их в оголенные провода. — Справишься? — спрашивает, не скрывая тревоги. Антон переживает за меня. — Да — отвечаю. Глава 9. Крис Чехов уходит. Я остаюсь одна в машине. Окна хоть и тонированы, убедить себя, что меня никто не видит, не могу. Сердце глухо бьется в груди. Тревожно. Слежу за мужской спиной. Она стремительно удаляется от меня и чем дальше уходит, тем сильнее становится не по себе. Волнительно. Наверное, я должна испытывать страх, но его нет. Рядом с Антоном привычный мир выглядит совершенно иначе. От легкой вибрации в сумке чуть ли не подпрыгиваю, зажимаю ладонью рот, чтобы не завизжать. Сердце вот-вот выскочит из груди. Дико страшно. Но потом понимаю, что это всего лишь телефон. Мне кто-то звонит, а я едва инфаркт не заработала. Вот же… Пожалуй, уже пора снова успокоительное попить. — Марк, привет, — говорю бывшему мужу, принимая вызов. Хоть мы с ним виделись сегодня утром, я рада услышать его голос. Мне нужно переключить мысли в другое русло, а Марк лучше всего для этого подойдет. Он всегда умел меня отвлечь. И на этот раз тоже сможет. Я знаю. Стоит всего лишь попросить. — Привет! — говорит бодро и живо. — Что за погром у тебя в офисе? — Дрожь пробегает по коже от его слов. Я вся покрываюсь мелкими пупырками. Холодно. Делаю судорожный вдох. Задерживаю дыхание. Перед глазами тут же представляется полная разруха. Перевернутая мебель, поломанные стулья, разбитые стеклянные перегородки, всюду осколки и грязь. Захаров не остановится на обыкновенных угрозах. Он сделает так, что мои нервы не выдержат и я в конечном итоге сама приду к нему. — Считай, мощный пинок, чтобы сделать ремонт, — увиливаю от неудобного разговора. Хоть Марк и «свой», вдаваться в подробности с ним я не стану. Мой бывший готов своими руками уничтожить Захарова. Марк неуправляемый и упрямый, если что-то в голову втемяшил, то не выбить ничем. Не хочу, чтобы он знал. Пусть Захаровым занимаются профи. Савельеву, каким бы он не был крутым, до них далеко. — Крис? — Удивленный тон Савельева заставляет меня улыбнуться. — Все в порядке? — тут же интересуется. Он знает, что я просто так не стану уходить от темы. Приходится искать предлог. Ведь рассказывать правду я не собираюсь. Иначе еще и Марк наденет мне на голову очередной колпак. А мне и без того хватает прессинга со стороны брата и Антона. Бывшего мужа к списку добавлять совсем не вариант. — Все хорошо, — произношу не моргнув и глазом. За годы нашего брака я отлично научилась скрывать истинные чувства. Марк не замечает, когда я начинаю врать. — Ты с Вадимом разговаривал? — задаю важный вопрос. Савельев должен быть завтра на дне рождения. Макар — его крестный сын. — Еще не успел. — На заднем фоне слышу шум улицы. — Вечером позвоню. — Смотри, как бы поздно не было, — предупреждаю. Говорить, что брат улетает по делам из страны, а потом отправляется на отдых в другую страну, не стану. Пусть узнает об этом из первых уст. — Не будет, — ухмыляется. — Лучше помоги подарок для Макара подобрать. Я не имею ни малейшего понятия, что может хотеть годовалый мальчик. — А то ты знаешь, что хочет годовалая девочка, — смеюсь. — Тонну воздушных шаров и торт, — отвечает в ту же секунду. — Подрастет и вместо шаров будут цветы, а вместо торта — украшения. Все просто. — Савельев, — смеюсь. — Ты неисправим! — Да ладно тебе, — отмахивается. — Что крестнику подарить? Моя помощница предлагает какой-то бред! — Потому что секретарш надо брать за наличие в голове мозгов, а не за другие части тела, — закатываю глаза. — Да брось, — усмехается. — Одно другому не мешает. — Даже через расстояние чувствую, что он хочет подмигнуть. — И я еще вышла замуж за этого человека, — вздыхаю. Качаю головой. — Марк, ты неисправимый бабник и сводник. Ну честно! У меня просто нет слов. — Давай об этом поговорим при личной встрече, — прекращает неудобную для него тему. Он до сих пор чувствует себя виноватым за разорванный брак со мной. — Я лучше с тобой побеседую о выборе новой машины, — перевожу разговор. — Крестнику ее подари. — Тачку? — удивляется. — На год? — На том конце провода на пару мгновений воцаряется молчание. — Игрушечную, что ли?! — восклицает. — Твою мать! Я уж про настоящую подумал! — смеется. Мне даже сказать на это нечего. Уже просто закатываю глаза. — Есть специальные детские машины. Большие. С пультом управления для одного из родителей, — начинаю объяснять прописные истины. — Вот такую и подари. Макар будет рад. — Крис, спасибо! — от души благодарит меня бывший муж. — Ты самая лучшая! — Конечно-конечно, — киваю, смеясь. — Я это уже все слышала раньше. — Я серьезно, — произносит не шутя. Голос серьезный. Чуть ниже по интонации, чем обычно. — Ты самая лучшая. Я не шучу. Краем глаза замечаю движение рядом с автомобилем. Поворачиваю голову в сторону, вижу приближающегося Антона. Он суров и собран. Быстрым шагом направляется напрямую ко мне. — Мне пора, — спешно кидаю в трубку. Сердце колотится от смешанных чувств. Изо всех сил стараюсь их игнорировать. Нельзя снова Марка в сердце пускать. Он слишком больно мне сделал. Хватило с головой. — До встречи, — летит с противоположного конца провода за долю секунды до того, как я прерываю разговор. Убираю телефон в сумочку, поправляю волосы. Дверь со стороны водителя открывается, и в салон садится Антон. — Ты как? — интересуется. — Все в порядке? — В голосе отчетливо прослеживается тревога. — Все хорошо, — подтверждаю. — Мне начинать волноваться? — спрашиваю у него. Мало ли. — Пока я рядом, повода для беспокойства у тебя нет, — заявляет. — Я сумею защитить тебя и дочь, — произносит с непробиваемой твердостью в голосе. — Спасибо, — шепчу. Сказать нормально не получается из-за гаммы чувств, что разрывают душу на части. Антон кладет на пассажирское место рядом с собой небольшую сумку черного цвета. Там не до конца закрыта молния. Смотрю внутрь нее чуть более пристально, чем стоит. Ахаю. В сумке лежит то, что я никогда и ни при каких обстоятельствах больше не возьму в руки. То, что однажды спасло мне жизнь. Тяжесть чего так хорошо знают мышцы моего тела. Я с закрытыми глазами смогу сказать, заряжено оно или нет. И есть ли в магазине патроны. Огнестрельное оружие. В школьные, а позже и в студенческие годы я проводила много времени на полевых стрельбах, в тире. Мне нравились спокойствие и уверенность, концентрация всего и вся в момент, когда нажимаешь крючок. Эйфория, когда попадаешь в цель. Пожалуй, любовь к стрелковому оружию была единственным, что отличает меня от обыкновенных девчонок. Как ни пытался Вадим и родители, ничто не могло этого искоренить. Пока не пришлось применить умение на практике. Один-единственный раз. — Не смотри туда. — Антон поправляет сумку, чтобы я не видела содержимого. — Это нам не пригодится. — Но оно есть. — Неимоверных усилий стоит оторвать от сумки глаза. Перевожу внимание на мужчину. — Зачем? — спрашиваю в лоб. — Кристина, не лезь не в свое дело, — произносит сурово. — Мне нужно обеспечить твою безопасность. При любом раскладе я буду действовать как профессионал. Откидываюсь на спинку пассажирского кресла. Складываю руки на груди в замок, поджимаю губы, отворачиваюсь к окну. Да ну их всех! Могучие и великие. Своей заботой окружили так сильно, что не позволяют сделать шаг в сторону. Даже мнение высказать. Достало! Властные пластилины, блин! Упрямцы! — Приехали. — Антон паркует машину напротив ворот детского сада. — Где Соня? — На площадке. — Пытаюсь открыть дверь, но она заперта. — Выпусти меня, — произношу недовольно. Смотрю на Антона, гневно сверкая глазами. — Разблокируй замок, — цежу сквозь стиснутые зубы. — Пожалуйста, — пересиливаю разгорающийся в груди гнев. — Кристина, успокойся, прошу тебя, — не отрывает от меня внимательного взгляда, потирает переносицу. Устал. — Поверь! Я еще не начинала. — Меня начинает потряхивать от злости. — Это все для твоего блага, — продолжает успокаивать, чем делает только хуже. — Антон! — выставляю руку вперед. Беру эмоции под контроль. Сейчас есть более важные вещи. — Нужно забрать Соню из детского сада. Тебе без моего личного присутствия ее не отдадут, — чеканю каждое слово. — Уверена в этом? — хмурится. По глазам вижу, он не подумал об этом. — Да! — заявляю твердо и четко. — Так мы идем вместе или ты меня отправишь одну? — выгибаю бровь, стараюсь сдержать расползающуюся улыбку на губах. Глава 10. Крис Заходим на территорию детского сада. Чехов выражается так смачно, что смеюсь. Он поражен. Да и неудивительно! Дошкольное учреждение, куда ходит моя дочь, отличается от всех прочих в городе. Оно не требует ремонта. Все новое. Как и сам микрорайон, в котором мы живем. Трехэтажное современное красивое здание детского сада не покрашено в яркие цвета, а построено из красивого облицовочного кирпича. Выглядит просто шикарно. Ухоженный газон, цветочки, прогулочное пространство для воспитанников с множеством детских игровых зон. На площадке, принадлежащей группе моей дочери, два детских городка из дерева, металлическая лазалка с лестницами, игровая деревянная машина, две песочницы. Одна из них внешне выглядит как домик. Дети очень любят там играть. И большая веранда с множеством игрушек. Она сделана специально, чтобы в случае непогоды детки могли там укрыться. Или погулять по время дождя. В нашем садике заведующая жестко следит за тем, чтобы все группы гуляли. Свежий воздух нужен детям всегда. Даже в обильный снегопад. — Где Соня? — Антон стреляет глазами из стороны в сторону. Внимательный цепкий взгляд подмечает совершенно все. — На прогулочной площадке, — отвечаю. — Иди за мной. Мы немного углубляемся на территорию детского сада. Хоть я иду спереди, знаю, Антон не отстает. — Кристина! Как хорошо, что вы пришли! — обращается ко мне Ирина Ивановна, как только попадаю в поле ее видимости. — Я уже звонить вам хотела. — Почему? — Тревога тут же зарождается в груди. Стреляю глазами в сторону детской площадки. Ищу дочь. Не нахожу. — Что случилось? Что-то с Соней? — В голову лезут самые ужасные мысли. Одна хуже другой. Моментально подскакивает давление, тахикардия зашкаливает. — Ничего страшного не произошло, — успокаивает меня. Выдыхаю. Нервы успокаиваются не сразу, но хоть еще сильнее не шалят. — Тогда зачем хотели позвонить? — спрашиваю у нее. Взгляд падает на часы, и я понимаю. Без пяти шесть. Ирина Ивановна сегодня до шести, в группе останется дежурный воспитатель. — Утром я совсем забыла вас предупредить, — начинает виноватым тоном. Тут же напрягаюсь. — Сонечке сделали Манту. — Видимо, мои глаза слишком сильно выдали все, что я думаю по этому поводу. — Согласие на нее вы подписывали на прошлой неделе, — спешно добавляет в конце. Да помню я. Помню. Жаль, что тогда не смогли. — Значит, нам нужно будет прийти в садик на следующей неделе? — уточняю. Хотя прекрасно знаю ответ. Смотреть реакцию нужно через несколько дней. — Да, — кивает. Раздражение растет с каждой секундой. Вот что за люди? То просят не приводить ребенка, то делают все для того, чтобы остаться дома и не посещать сад стало невозможным. Все это время я то и дело поглядываю на играющих детей. Ищу Соню. Мои поиски наконец-то заканчиваются. Я, наконец, нахожу дочку. Она играет в песочнице со своими подружками и не замечает меня. — Вы же просили нас воздержаться от посещения детского сада на следующей неделе! — вспыхиваю. Я возмущена! — Поймите, врач приходит не каждый день, — начинает оправдываться. — Всего лишь несколько раз в неделю. А без Манту вам в детский сад после отпуска вернуться будет тяжело. Ирина Ивановна продолжает что-то говорить, но я уже толком ее не слушаю. Воспитательница, хоть и замечательная, но успокаивать плачущего ребенка придется не ей. Всю следующую неделю Сонечка будет засыпать в слезах. Я точно знаю. Малышка очень хочет найти отца. В силу возраста она еще не поймет, что даже я ее папу не знаю. Мне делали ЭКО. Донора подбирал врач. — Крис, что случилось? — К нам подходит Антон. Он как всегда готов за меня горы свернуть. Мужчина обеспокоен. — Все в порядке, — бурчу недовольно. Отворачиваюсь от него. — Вы можете сказать точную дату и время, когда мне привести дочь? — обращаюсь уже снова к воспитателю. — Я не хочу, чтобы она узнала про праздник. Ирина Ивановна мнется. Она прекрасно понимает, что следующая неделя у Сонечки будет сложной. И разбираться с проблемами ребенка придется ей в том числе. — Какой праздник? — Чехов не отступает. Он понял, что от меня правды ему не добиться, поэтому начинает задавать свои вопросы напрямую Ирине Ивановне. — Веселые старты. — Воспитатель переключает свое внимание на Антона. — Папы воспитанников детского сада вместе со своими детьми будут участвовать в спортивных состязаниях. — А почему Соне не нужно приходить? — спрашивает уже у меня. Он не понимает… Да и не поймет. Никогда. — Потому что она растет без отца, — говорю недовольно. Смотрю Антону прямо в глаза. С вызовом. Он ведь знает об этом. Не может не знать! — А как же Марк? — искренне удивляется. Я поражаюсь. Хотя… Может, просто забыл? — Ты смеешься или издеваешься? — усмехаюсь. Антон сам меня возил в клинику, где мне делали ЭКО. Много раз. Нашу дискуссию прерывает громкий счастливый детский визг. — Мама! — Соня бежит ко мне со всех ног. Едва успеваю раскрыть объятия, чтобы ее поймать. — Привет, конфетка, — чмокаю дочку в нос. Она смеется. — Привет! — счастливо улыбается. — А мне знаешь, что сегодня сделали? — глаза малышки полны возбуждения. Ей не терпится поделиться со мной новостями. — Что? — делаю вид словно не в курсе. — Прививку! — заявляет, гордо выставив руку вперед. — Вот сюда! — Ого! — наигранно удивляюсь. — Не больно? — тихим шепотом спрашиваю у нее. — Неа! — мотает головой в разные стороны. — Комар больнее кусается, мам! Ты чего? — задорно хохочет. За спиной слышу тихий смешок. Антон. — Ой. — Сонечка тоже его слышала. Дочка поднимает глаза, смотрит на него удивленно. — Дядь, а ты кто? Глава 11. Антон Я твой папа. Так и хочется сказать этой малышке, что как две капли похожа на Крис. Те же черты лица, тот же разрез глаз. Губки те же. Тот же взгляд. Дыхание перехватывает. Смотришь на маленькую копию любимой женщины и думаешь лишь об одном. Как бы ее не сломать. Не испортить. Дать ей хорошую путевку в жизнь. Ее матери не повезло. Пришлось пройти через множество испытаний, выбраться с того света, пару раз спасать себе жизнь. И постоянно бороться. За счастье. За возможность выносить под сердцем и воспитать ребенка. Удивительно, что одного. Мне никак не дает покоя вопрос, где вторая малышка. Во время беременности с ней все было хорошо. Я узнавал. Крис рожала не сама. Ей делали кесарево. В этом случае уж тем более с ребенком должно было все быть в порядке. Влад молчит. Отказывается беседовать на эту тему. Его сестра огрызается, стоит лишь мне ее завести. А я не хочу стоять в стороне. Мне нужно разобраться! Где. Вторая. Девочка?! Куда, нафиг, они ее дели?! Если сегодня же не узнаю правды, то начну искать ее сам. И найду! — Конфетка, некрасиво сразу задавать такие вопросы, — тихо произносит мама девочки. — Сначала нужно поздороваться. Ведь так? — мягко, но строго отчитывает ее. — Угу, — кивает с хитрой улыбкой. С виду кажется милым ребенком, но это обманка. Характер у этого «милого» ребенка ого-го! Этим малышка тоже пошла не в мать. Она у девочки мягкая и нежная, спокойная. Уж явно не как стоящий передо мной сейчас маленький ураган. Внешне Соня и Кристина безумно похожи. Если взять детские фотки и поставить рядом, то лиц друг от друга будет не отличить! Разве что по цвету глаз, но и это можно сделать с трудом. У обеих светлые. Сонечке они достались от отца. Голубые. Мой взгляд привлекает небольшое пятнышко на запястье. Присматриваюсь чуть пристальней. Чуть красноватая окантовка, нечеткие формы, рисунок внутри. Внутри меня все холодеет. Этого не может быть! Родимое пятно на руке. В виде сердца. Воздух выбивает из легких, как после удара под дых. Резко выпрямляюсь. В голове вихрем крутятся мысли, скорость зашкаливает. По одной не купить. Сопоставляю все имеющиеся факты. Нет! Так не бывает! Это просто случайность! Совпадение! Остальное не в счет. — Антон? — Встревоженный голос Крис возвращает в реальность. — Все в порядке? — Все хорошо, — произношу на автомате. Никак не могу от малышки отвести глаз. Ищу новые доказательства. Или опровержения. Сонечка с живым интересом смотрит на меня, ей любопытно узнать, кто этот дядя, что пришел с ее матерью. Знала бы она правду… Жаль, что не могу сказать. — Привет, — здороваюсь с малышкой. Сердце трепещет. Голос подводит. Такое со мной в первый раз. Но оно и неудивительно! Не каждый день знакомишься с ребенком любимой женщины, которого нужно будет защищать. — Здравствуй, — открыто приветствует. Но все же делает шаг в сторону матери, берет ее за руку. Девочка не напугана, но осторожна. Отличная черта. Кристина молодец, раз смогла научить такую кроху, что посторонних стоит обходить стороной. И не поддаваться на их лестные речи. Крис смотрит на дочку, ободряюще улыбается. Малышка становится чуть смелее. — Ты кто? — снова спрашивает у меня. Этот взгляд… Бедные парни. Мне вас искренне жаль. Если Сонечка в пять лет ТАК умеет стрелять глазами, то что ж будет дальше? Я уже сейчас прекрасно понимаю, что парням, которые будут рядом с малышкой, придется несладко. Она будет ими вертеть, как захочет. — Я друг твоей мамы, — произношу полуправду. Есть еще кое-что, но им обеим об этом лучше не знать. Одна весьма волнительная идея не дает покоя. Она закралась внутрь и гложет меня, грызет. У самого внутри все трясется, стоит только представить, что случайная догадка окажется правдой. Посмотрим. Понаблюдаем. Проверим. И тогда уже все станет понятно раз и навсегда. — Если ты друг, так почему она про тебя не говорила? — изумляется. — Мы с мамой делимся всем, что касается наших друзей, — говорит важно. Старается выглядеть «большой». Милота, одним словом. — Она меня давно не видела, — стреляю глазами в Крис. Она тихо посмеивается. — Поэтому и не говорила. — Это что ж за друг такой, которого рядом нет? — Удивление, нарисованное на лице у малышки, не передать словами. — У взрослых иногда так бывает, — произношу осторожно. — Нам нужно работать. Работа иногда бывает далеко от друзей, вот мы и разъезжаемся в разные стороны. Чехов! Что за бред ты несешь?! Тебе срочно нужно прочитать пособие, как общаться с маленькими прелестными девочками. Но сначала нужно сделать то, что задумал. Пока не проверю, спать не смогу. — Работа, работа, — бурчит недовольно. — Почему у всех взрослых эта дурацкая работа? — поднимает на меня свои изумительные глаза. — Неужели без нее никак? — Никак, — подтверждаю. Пытаюсь сообразить, как лучше объяснить малышке свое длительное отсутствие. На ум ничего не приходит. Бросаю многозначительный взгляд на Крис. Спасай. — Не хочу становиться взрослой! — забавно топает ножкой. Носик кверху, губки упрямо поджаты. Прелесть, а не малышка! — Дядя Антон жил далеко от нас, поэтому мы не встречались, — принимается объяснять дочке Кристина. — А сейчас он приехал в гости. И будет жить с нами некоторое время. Крис поворачивает голову в мою сторону, подмигивает. Я прячу улыбку в уголках губ. — Значит, дядя Антон привез мне подарок? — оживляется. Ей просто не терпится скорее узнать, что за игрушка теперь у нее есть. Только нет ничего. Ни игрушки, ни конструктора, ни книжки. Этот вопрос я не предусмотрел. — Сонь… — Кристина пытается утихомирить дочь, но у нее это не выходит. — Где он? Дома? — Малышка продолжает допытываться. Берет маму за руку, тянет к выходу. — Пойдем скорее! Я хочу в него поиграть! Глава 12. Крис Заходим в торговый центр. Благо, он находится недалеко от нашего дома и никуда не нужно ехать. А то, чувствую пятой точкой, пришлось бы. На первом этаже расположен гипермаркет, мелкие магазинчики и аптеки, кафе. На втором этаже помимо магазинов с одеждой есть внушительных размеров детский отдел. Там сосредоточено сразу несколько массмаркетов, специализирующихся на продаже всего и вся для детей. Третий этаж занимают разного рода развлекательные отделы. Это и детские игровые комнаты, и кинотеатр, и игровые приставки. Чего только нет! Аж глаза разбегаются. Мы с Сонечкой лишний раз стараемся сюда не приходить. Если честно, потом малышка сильно перевозбуждается и становится просто невыносимой. Она начинает носиться по квартире, играть во все подряд, бросать на полпути и браться за новую игрушку. Очень тяжело ее успокоить и уложить спать. Сказку на ночь прочитать вообще практически нереально. Антон не особо доволен подобной вылазкой, но у него банально нет выбора. Безопасность безопасностью, но человеческие отношения не всегда можно уместить в какие-то конкретные рамки. Не разочаровывать же ребенка. Потом наладить отношения будет очень нелегко. Чехов доводит нас с Сонечкой до детской комнаты развлечений, проверяет пространство вокруг, беседует с охранником из соседнего магазина электроники. Он там не один сидит, поэтому просит своего сменщика присмотреть за товарами. Сам же встает рядом со мной и Соней. — Крис, будь здесь, — обращается ко мне серьезным тоном. Давно я не видела столько тревоги на его лице. Она всегда спрятана под маской спокойствия и профессионализма. Подобные нынешним чувства я видела лишь один раз. В ту злополучную ночь, когда Антон вытаскивал меня с того света. — Сонечка пусть играет, я скоро приду, — продолжает давать наставления. По Чехову видно невооруженным глазом, насколько он не хочет оставлять меня с дочкой без присмотра. Если бы была возможность, он бы взял нас с собой. Но тащить ребенка в детский магазин совершенно не стоит. Мы к ночи тогда до дома не доберемся. — Не переживай, — успокаиваю крайне ответственного мужчину. — Мы никуда не денемся, обещаю. — Чуть что — звони! — смотрит на меня пытливо. — Хорошо, — улыбаюсь. Хоть прекрасно знаю, что не стану. У нас все будет в порядке. Антон ведь не на три часа в магазин отошел! Он быстро вернется, и мы отправимся домой. Блин… А там беспорядок. Я в будни не успеваю убраться в квартире как следует. Чехов уходит, оставляет меня с Сонечкой под присмотром охранника из магазина электроники. Вряд ли чем при необходимости тот сможет помочь, но выбора все равно нет. Я категорически против тащить Соню с собой в магазин. Пусть здесь спокойно поиграет. Малышка уносится вперед. Она залезает на горку, скатывается. Затем направляется в сухой бассейн… Сонечка счастливо носится по комнате, не обращает на меня никакого внимания. Я вижу, что с ней все в порядке, и постепенно ослабляю контроль. — Ты кто? Моя копия? — Моя дочка обращается к девочке, что играет рядом. — Я не копия. Я Маруся, — отвечает она. Замирает. Наклоняется вперед. — Почему ты вылитая я? Ты кто? Инопланетянка? — Я не инопланетянка! Я девочка, — возмущается. — У меня и мама есть. Вон она. — Дочка поворачивается и показывает на меня. Теряю дар речи. Передо мной стоят малышки, похожие друг на друга как две капли воды. Одна моя дочка, вторая… Нет! Этого не может быть! Врачи ведь сказали, что вторая малышка не выжила… Она была слишком мала, ее не смогли спасти… — А где твоя мама? Почему ее рядом нет? — интересуется Сонечка. — Я безмамная теперь. Она меня выгнала, — заявляет печально Маруся. — Папу ищу. Ты его не видела? — Нет, — задумчиво произносит моя дочь. — Эх, — тяжко вздыхает. — Надо дальше пойти искать. А у меня уже сил нет, — садится на лавку. Моя Сонечка присаживается рядом с ней. — У меня есть идея! — произносит с энтузиазмом. — Знаешь какая? — спрашивает у новой подружки. Глаза горят. — Какая? — мигом оживляется та. — Пойдем к моей маме! — Сонечка поднимается с лавки. — Мама взрослая. Она должна знать, как тебе помочь! — заявляет. — Думаешь? — сомневается та. — Взрослый не значит умный. — Я едва успеваю поймать отпавшую челюсть. Эти слова говорит пятилетний ребенок! Кошмар. — Поверь. — Моя мама очень умная! — с важным видом кивает Соня. — Она точно что-нибудь придумает. — Думаешь? — Маруся с сомнением задает вопрос. — Уверена! — заверяет Сонечка. Она стреляет в меня глазами, видит ободрение на лице. Счастливо улыбается. — Пойдем! — тащит за собой новую подружку. — Моя мама поможет. Вот увидишь! — Хорошо, — соглашается Маруся. Две девочки пролезают через туннель, проходят по сухому бассейну, идут напрямую ко мне. Сонечка первая, Маруся вторая. — Иди, — подталкивает в спину Соня. — Вон моя мама, — показывает на меня. Маруся стоит на месте. Боится. — Ты что стоишь? Иди же! — не понимает реакции. — Страшно, — шепчет. — Ты чего? — смеется. — Это же моя мама! Ей можно доверять! — произносит со знанием дела. — Она не обидит. Не бойся! — Если обидит, то убегу, — заявляет с деланой бравадой. Но я вижу, как малышка боится. Сама хочу сделать первый шаг. Заставляю себя стоять на месте. Могу спугнуть. — Теть, а вы моего папу не видели? — Ко мне подходит пятилетняя копия моей дочери. Только волосы чуть длиннее и одежда не та. — Папу? — В шоке смотрю на нее. — Меня мама сюда привезла и оставила. Сказала, чтобы я папу сама нашла, — невинно хлопает ресницами девочка. — Так вы его не видели? Я замерзла. И кушать хочу. Глава 13. Крис Смотрю на стоящую передо мной малышку и дышать забываю. Если она не украденная у меня в роддоме дочь, то кто? Они с Сонечкой просто две копии. Они одинаковы! Как такое вообще могло быть? Потертая одежда, больше напоминающая обноски. Удивительно, как нет дырок! Настолько в некоторых местах она тонка. Огромные голубые глаза полны печали и усталости. Но вместе с этим решительный взгляд. Маруся напоминает побитого жизнью котенка, который вроде и любви хочет, ластится к людям, но и очень сильно уже от этих самых людей отхватил. — Малышка, я не видела твоего папу, — произношу, слегка отойдя от первого шока. В голове столько мыслей, что она вот-вот лопнет. Сердце переполняет боль. Его на части рвет. Это же невозможно… Бедная моя девочка… — Может быть у тебя есть его фотография? Или ты знаешь его имя? — наклоняюсь так, чтобыу нас глаза были на одном уровне. Смотрю на нее еще пристальней. Один в один моя дочь! — Нету у меня никаких фотографий, — печально отвечает. Тяжко вздыхает. — Теть, а ты покушать дашь? — смотрит на меня с мольбой в глазах. — Очень хочется. Живот болит. — Дам, конечно! — улыбаясь практически сквозь слезы, отвечаю ей. Я дам тебе целый мир, милая! Подарю все, чего ты все эти четыре года была лишена! Девочка слегка расслабляется. Она оборачивается к Сонечке, показывает два больших пальца. Зовет свою новую подружку подойти. — У тебя классная мама, — заявляет моей малышке. Маруся еще не знает, что это ее родная сестра. — Она обещала меня накормить! — Счастье сквозит в каждом слове. — Круто! — улыбается Соня. — А ты что любишь? — спрашивает у подружки. — Картофельное пюре и котлету, — мечтательно произносит найденная дочка. Мои брови подлетают вверх. Разве такое бывает? Ребенку пять лет! Она конфеты должна любить. И шоколад! Картошку фри в конце концов! Или гамбургер. Сонечка начинает смеяться. Маруся надувается, как воздушный шар. Ей не смешно ни разу. Ей очень обидно. — Пюре и котлету? Вот же ты пошутила! — продолжает хохотать моя дочь. Мне и Марусе совсем не смешно. Малышка искренне не понимает причину смеха. Она начинает ершиться. Скоро станет колючей, как еж. Я же, напротив, очень хорошо понимаю причину любви самых обыкновенных продуктов. Уверена, стоит предложить пельмени или пиццу, как Сонечка запищит от восторга, а Маруся начнет нос воротить. — Я не шучу, — недовольно бурчит Маруся. Опускает голову, шмыгает носом. Мое сердце вот-вот разорвется на части. — Мам, а чего она плачет? — громким шепотом спрашивает Соня. — Потому что, конфетка, ее мама не готовила ей нормальной еды, — приобнимаю дочку. — Марусенька, я права? — спрашиваю у малышки. — Да, — кивает. — Мне бабушка делала пюре и котлету. А потом бабушка умерла, и кушать стало нечего. Резкий вдох. Задержка дыхания. Глаза щиплет, но я не позволяю себе заплакать. Нельзя! Испугаю ведь девочку. Ужас… — Давно бабушки нет? — спрашиваю, пересиливая ком в горле. Маруся поднимает руку чуть выше, начинает перебирать пальцы на левой руке. — Ее нет уже вот сколько, — показывает четыре пальца. — Сначала мама плакала много, потом я просила кушать, а она мне сказала искать в холодильнике. Потом там тоже закончилось. Осталось только все очень холодное и горькое. Я это кушать не могла, — виновато поджимает губы. — А сегодня мама отвезла меня сюда и сказала, чтобы я папу искала. Обещала, что он накормит меня. — Как же ты должна была папу узнать? — Я искренне не понимаю. О том, через какой ужас пришлось пройти маленькой, ни в чем не виноватой девочке, стараюсь не думать. Иначе сама отыщу ее мать, и та ответит перед судом по всей строгости закона! — Она мне показала на компьютере его фотографию, — произносит уверенно. — И ты запомнила? — интересуюсь с сомнением в голосе. — Конечно! — кивает. — Он ведь подарит куклу и даст покушать! — заявляет с непередаваемой уверенностью и надеждой в глазах. Я вообще не думала, что эти две эмоции могут сочетаться. Полный шок. — Вы мама этой девочки? — Ко мне подходит работник игровой комнаты. Женщина выражает недовольство всем своим видом. — Что случилось? — спрашиваю сама, так и не ответив на ее вопрос. — Девочка находится у нас в заведении уже больше пяти часов. Оплата была лишь за час! — начинает откровенно злиться уже на меня. — Оплачивайте, или я вызову полицию! И так из-за нее никуда отойти не могу! Пять часов? Я не ослышалась? По раздражению женщины, что сидит и смотрит за детьми, понимаю, что нет. Капец! — Сколько с меня? — вытаскиваю телефон из сумки. — Переводом можно? — Переводом, картой, наличными, — продолжает возмущенным тоном. — Мне без разницы! Оплачивайте! — наезжает. — Я вас запомнила! В следующий раз буду требовать оплату на три часа вперед! — В следующий раз мы к вам уж точно не придем! — отрезаю. Оплачиваю потраченное время, забираю малышек. — Девочки, пойдем! Мы с малышками выходим из игровой зоны. Сначала хочу отправиться в детский магазин, вслед за Антоном. Затем вспоминаю слова работницы детской комнаты. Ноги сами врастают в пол. — Маруся, может быть, ты в туалет хочешь? — наклонившись, спрашиваю у нее. — А он тут есть? — отзывается с нескрываемой надеждой. — Идем! — беру девочек за руки. Две хрупкие ладошки в моих. Впервые за многие годы чувствую себя цельной. Отвожу малышку в туалет, моем руки и умываемся. Пишу Антону, чтобы вместе с подарком для Сони купил еще один. Для Маруси. И одежду. Та, которая на девочке, никуда не годится. На улице хоть и лето, но уже прохладно. Она заболеет в момент. После этого принимаю решение, что мы отправимся в кафе покушать. Дома еды все равно нет, а Марусе супа бы. И пюре с котлетой. Спускаемся на первый этаж, занимаем столик в самой дальней части зала. Не хочу, чтобы нас кто-то мог увидеть, даже если заглянет в кафе. Предупреждаю Чехова, где мы. Ожидаю прочитать в ответ тираду, но по факту не получаю ничего. Делаем заказ. Соня заказывает свою любимую пиццу, Маруся, как и ожидалось, котлету и пюре. — Кристина! Блин! Ты мне что обещала?! — К нам подходит разъяренный Чехов. Сказать, что он зол, ничего не сказать от слова совсем. — Папа? — Маруся смотрит на него во все глаза. — Теть, а почему вы сказали, что его не знаете? Глава 14. Крис — Кто?! — спрашиваем с Чеховым одновременно. Действуем не сговариваясь. И он, и я в шоке. В этот момент к нам как раз подходит официант. Он ставит на стол тарелки с едой, раскладывает столовые приборы. Маруся пододвигает к себе картофельное пюре и котлету, принимается жадно есть. Оголодала, маленькая… Стоит подумать, через что пришлось пройти этой малышке, становится страшно. Липкий ужас холодными щупальцами сдавливает сердце, выжимая из него все тепло. Словно это не сердце вовсе, а банальный лимон. И давят его как заправку к рыбе. — Подожди, ты же сказала, что… — начинаю говорить, но Антон не позволяет закончить мысль. Он обескуражен. — Ребенок, ты откуда вообще? — впивается взглядом в девчушку. Ведет себя слишком агрессивно, как по мне. Своим напором пугает малышку. Внутри просыпается инстинкт немедленно встать на защиту маленькой девочки. Что я и делаю. Маруся ни в чем не виновата. Она всего лишь пятилетний ребенок, который попал беду. Думать о том, что женщина, которую девочка считала своей матерью, по сути, просто вышвырнула прочь, не могу. Иначе сойду с ума от переживаний. Поднимаюсь с кресла, подхожу к мужчине, перекрываю ему визуальный доступ к столу. Нечего наезжать на Марусю! Она еще слишком мала, чтобы понять весь ужас происходящего с ней. Да и пусть вообще никогда его не понимает! Я приложу все силы, чтобы помочь малышке как можно скорее обо всем этом забыть. — Отойди! — рычит. Голубые глаза мечут гром и молнии. Он зол и не скрывает этого. — Антон, ты не прав! — заступаюсь за малышку. — Она всего лишь ребенок. Мало ли чего могла наговорить, — не упускаю шанс до него достучаться. Но Чехов остается тверд и холоден, как вековой лед. Я пытаюсь говорить спокойно и тихо, но бушующие внутри эмоции не позволяют остаться с холодной головой. Маруся — моя дочь. Украденная из родзала, объявленная мертвой и увезенная от меня далеко. Она нашлась! Моя малышка… Теперь уж я точно никому не позволю ее ни обидеть, ни забрать! — Крис, отойди! — Антон продолжает стоять на своем. Он не просто в гневе, он в бешенстве. — Меня не каждый день посторонний ребенок называет своим отцом! — И что? — усмехаюсь. Нервы ни к черту. — Поэтому нужно с ходу на него накидываться? — не отвожу от мужчины взгляд. — Нужно разобраться, какого фига, — взрывается. Видимо, Маруся задела в нем такие струны, что Чехов потерял контроль над собой. — А уже после этого что-то решать! Я впервые вижу Антона в таком состоянии. Чехов зол, растерян и раздражен. Он даже не пытается взять себя в руки и попробовать найти более или менее нормальное, логичное объяснение. Его нереально штормит. Обалдеть… Вечно собранный и уверенный в себе и своих силах мужчина так болезненно реагирует на то, что его чужой ребенок отцом назвал. Это же дети! Маленькие совсем! Неужели не понимает? Смотрю на него и не могу перестать думать обо всем, через что прошла до того, как стала мамой. Сколько неудачных попыток, потерянных лет, пролитых слез. А потом… Очередная подсадка, неоднозначные результаты, истерика, опущенные руки. И через месяц после этого положительный тест. Как сейчас помню свое состояние. Дрожащие руки, трепет в груди. Но это все женское, материнское. Мужчине не понять, как ни крути. Смотрю на Чехова. Его реально колотит. До чего странно… Словами не передать. Лишь многолетние тренировки и колоссальная выдержка позволяют ему не сорваться и не натворить бед. А ведь невооруженным взглядом видно, как тяжело ему дается стоять на месте. Маруся, маленькая моя, лучше бы ты промолчала. Дядя Антон не тот человек, с кем можно шутить подобным образом. Подобные слова он принимает слишком близко к сердцу. В голову закрадываются странные мысли. Их сразу несколько. И там нет ни одной хорошей. — Скажи, с момента нашей последней встречи у тебя ведь были женщины? — задаю глупейший вопрос, на который способна. — Ведь так? Спрашивать подобное до ужаса неудобно, но у меня нет иной возможности узнать правду. Идеи в моей голове одолевают. Одна хлеще другой. — Крис! — Антон смотрит на меня крайне осуждающе. — Это не имеет к делу ни малейшего отношения! — цедит сквозь плотно сжатые зубы. Еще немного — и последует взрыв. — Значит, я права, — продолжаю стоять на месте. Прячу малышек за своей спиной. — Это не твое дело, — рычит. Не прячет злости. — Я же не спрашиваю, были ли у тебя после меня мужики! — Что?! — теряю дар речи. Какие мужики? Как после него? Он о чем? — Забудь, — резко отмахивается. Что-то я в шоке. Мы ведь не спали с Антоном! Даже тогда… — Так ты мне наврал? — Мой голос дрожит. — У нас с тобой все тогда было? — Ноги подкашиваются. Твою ж мать… — Кристина, прошлое в прошлом и сейчас не имеет никакого значения, что там было. Забудь, — отрезает. А я… У меня перед глазами все разбегается в разные стороны, мысли в кучу. Я не могу взять эмоции под контроль. Шок. Антон молча подходит ближе, встает вплотную. Кожей чувствую исходящее от него тепло. — Сядь, — произносит строго. Показывает на стул. Подчиняюсь. Я нахожусь в полнейшем ступоре, не понимаю сейчас совершенно ничего. Слишком много всего на меня навалилось. Слишком! Фееричное возвращение Захарова в мою жизнь. Найденная украденная у меня дочка, которую я похоронила пять лет назад. Признание Антона, что мы были вместе. Это просто какой-то треш! С ума сойти можно… Глава 15. Антон — Слушаю! — рявкаю в трубку. Тот, что сейчас позвонил, сделал это крайне не вовремя. Но не ответить на звонок не могу, ведь он может оказаться важным. Мои парни вместе с людьми Богданова перекрывают город в поисках ублюдка, посмевшего ворваться в офис к Крис. Они могут найти его в любой момент, и я должен быть готов к этому. Только вот сидящие передо мной две маленькие копии портят все планы. Я не рассчитывал, что меня так просто выбить из колеи. — Объект засветился час назад в Ленинском районе. — В динамике раздается голос командира одного из подразделений, работающих на меня. — И? Его поймали? — перевожу взгляд с малышек на Крис. Она смотрит на меня во все глаза, понимает, по чью душу разговор. — Нет, — отвечает недовольно. — Мои парни вели его, но он исчез. Прямо из-под носа ушел. — Небольшая пауза. — Тох, там спец, — добавляет так тихо, что едва слышно. — Будь начеку. Может выскочить, как черт из табакерки. В любой момент. — Я тебя понял, — произношу безэмоциональным тоном. — Все будет нормально. Благодарю за инфо. Внутри меня зреет ярость. Это плохо. Ярость — очень сильная эмоция, бороться с ней тяжело. Поддаваться эмоциям и впускать в сердце чувства сейчас нельзя ни при каком раскладе. Слишком высокой может быть цена в случае промаха. Эмоции вносят сумбур, заставляют действовать необдуманно в то время, когда нужно быть с холодной головой на плечах. Любая, даже самая малая ошибка или простая оплошность, способны повлечь за собой необратимые последствия. Именно поэтому мне просто жизненно необходимо просчитывать наперед все возможные ходы, предугадывать принимаемые людьми решения. Это сделать очень нелегко, но выбора нет. Я должен защитить любимую женщину и ее дочерей от поступившей угрозы. Никто другой не справится. Выказывать Крис, что я реально боюсь за ее безопасность, не стану ни при каких обстоятельствах. Как бы мою душу ни рвало на части, она ничего не должна узнать. Я уже успел навести справки о Захарове. Выяснил, на что способен ублюдок, и как никогда понимаю, что ни в коем случае нельзя расслабляться. Противник силен, жесток и, что самое важное, непредсказуем. Он не остановится ни перед чем в попытках добиться желаемого. А гаденыш хочет лишь одного. Мою Крис. Богданов в красках рассказал о том, что сделал ублюдок с его сестрой. Как запудрил мозги, заставил поверить, показал, что жизнь бывает другой. Она доверилась, за что поплатилась. И расплачивается до сих пор. Гаденыш долго и упорно издевался над Крис. Ревновал к каждому столбу. Захаров испытывал настолько сильный гнев, что не мог его контролировать. И все свои эмоции вымещал на той, кто по его словам, был в этом виноват. На Кристине. Он не просто поднимал на нее руку, он измывался над ней и склонял к близости против воли. Я едва не сорвался, когда Вадим обо всем мне рассказал. Неимоверных усилий стоило взять верх над собой. Успокоило лишь то, что я познакомился с девушкой гораздо позже. В противном случае не представляю, что сделал бы, попадись мне гад на глаза. Не знаю, почему Крис так долго терпела. Честно. Ума не приложу! Видимо, боялась ещебольшего гнева со стороны своего сожителя. Психологию жертв домашнего насилия мне не понять. Увы. Я не представляю, почему кто-то причиняет страдания и боль, а другой терпит это. Каждый из нас волен выбирать, как сложится его дальнейшая жизнь. Каждый из нас свободен. Кристина тщательно скрывала следы побоев от брата, не хотела его волновать. Но после того как по вине Захарова у нее случились довольно серьезные проблемы по женской части, а потом произошел первый выкидыш, она обратилась к Вадиму. Гнев Богданова был суров. Захарова привлекли к ответственности по каждому из эпизодов, дали ублюдку максимальный срок. Как так вышло, что гаденыш оказался на свободе, никому из нас не понятно. Он должен находиться в местах не столь отдаленных еще не один десяток лет. Ничего! Этот гад никуда не денется! В причинах, по которым Захаров остался без надзора, обязательно разберемся, но не сейчас. Чуть позже. Это уже не столь критично. Критичен возможный негативный для меня и Крис результат. На данный момент передо мной стоит приоритетная задача: обеспечение безопасности Кристины, остальное все не столь существенно и важно. — Продолжайте поиски, — безотрывно смотрю на Кристину. — Докладывать обо всем. Даже о том, что вам может показаться сущим пустяком. Понял? — Понял! — тут же отзывается. — Будет сделано в лучшем виде, шеф! — последнее слово произносит с усмешкой. Старый лис. Завершаю вызов, убираю сотовый. Продолжаю анализировать и пытаюсь спрогнозировать возможные точки появления Захарова. Их в голове возникает не один десяток. — Ребенок, ты откуда? — сажусь напротив маленькой девчушки, как две капли воды похожей на дочь Кристины. — Антон! — шикает Крис. Делаю жест рукой, чтобы замолчала. — Из детской комнаты. — Малышка показывает в сторону, где, по ее мнению, находится игровая зона. — А туда ты как попала? — задаю следующий вопрос. Я хочу докопаться до сути. — Мама привезла, — отвечает как ни в чем ни бывало, засовывая кусок котлеты в рот. Ох, уж эта детская непосредственность! — Откуда тебя мама привезла? — Кристина всем своим видом показывает, что она категорически против моих расспросов. Но мне сейчас на это совершенно плевать. — Из дома, — смотрит на меня как на полного дурака. — Пап, ты чего? У каждого человека есть свой дом! — произносит со знанием дела. — Ты лучше скажи, где твой и когда мы туда поедем, — мило улыбается, хлопает глазками. Приплыли. Твою ж налево! Глава 16. Крис Увидеть изумление на лице Антона Чехова дорогого стоит. Я бы сказала, это бесценно! Он всегда отлично держит себя в руках. За все годы, что мы знакомы, я еще ни разу не видела его в подобном состоянии. А ведь прошли мы через многое. Некоторые вещи даже не хочется вспоминать. Стыдно. — Какой я нах… — начинает заводиться мужчина. Еще немного, и он здесь все разнесет. «Нахренпапа» не позволяю договорить. Пусть Маруся верит в свою сказку. Нельзя малышку спугнуть, а то еще сбежит, и потом не найдем. Жизнь только что вернула мне дочку, и я сделаю все, чтобы она осталась со мной! — Антон! — шикаю на него. — Нормальный, — бурчу. Он бросает на меня многозначительный взгляд, но замолкает. Хотя глаза так и горят. — Марусь, расскажешь, где ты с мамой жила? — обращаюсь к ни в чем не виноватому ребенку. Стараюсь разговаривать максимально ласково. Незачем вызывать лишние переживания, и без того хватает. Сидящая передо мной девочка малышка совсем! У нее и так стресс! Разве можно пугать кроху серьезным тоном и кидаться с расспросами? — В квартире, — отвечает не глядя. Снова принимается за еду. Малышке не до меня, она всецело увлечена поглощением пищи. У меня сердце разрывается на части от боли из-за одного осознания, через что бедной Марусеньке пришлось пройти. Оголодавший ребенок. Как же мне тебя жалко. Так и хочется обнять покрепче и прижать к себе. Маленькая моя девочка… — Крис, пора уходить. — Антон с каждой минутой становится все напряженнее. Он то и дело поглядывает то на сотовый, то на часы. — Что произошло? — перевожу на него взгляд. Встречаемся глазами. Волнение в ту же секунду начинает просыпаться в центре груди. — Ничего, о чем следовало бы волноваться, — отмахивается. Но меня не обманешь, я вижу, насколько он напряжен. — Сонечка, ты не против, если мы поедим пиццу дома? — обращаюсь к своей дочери. Она скушала один кусок и ждет, когда я присоединюсь к ней. — Здесь нельзя? — произносит разочарованно. — Боюсь, что нет, — печально произношу. Она вздыхает. — Ладно, — отвечает спустя некоторое время. — Поехали домой, — соглашается. — Но с тебя кола! Я хочу пить, — выдает с лукавой улыбкой на прекрасном личике. — Апельсиновый сок, — парирую я. — Хорошо, — соглашается. — И шоколадное яйцо. — Не много ли зараз? — щурю глаза. — Не-а, — мотает головой в разные стороны. — В самый раз! — произносит со знанием дела. У Сонечки настолько важный вид, что мне становится смешно. Моя маленькая большая девочка. — Пицца и апельсиновый сок, — заключаю. — Остальное посмотрим по твоему поведению. — Хорошо, — бурчит под нос. Пока я разбираюсь с Соней, Антон не сидит без дела. Он уже оплатил заказ и пытается уговорить Марусю оставить недоеденную еду и уйти. Бесполезная трата времени. Малышка слишком долго голодала и недоедала, она не успокоится, пока все не съест. — Антон, — произношу мягко. — Давай подождем, пока Маруся покушает, — смотрю на мужчину. В дне его голубых глаз плещется тщательно скрываемая тревога. — Крис, нужно уходить, — стоит на своем. — Прямо сейчас. С Чеховым всегда можно договориться. Найти компромисс. Но это в любом другом вопросе, не связанным с обеспечением безопасности. Стоит только хоть на шажок зайти на его территорию, коснуться профессиональной составляющей, как натыкаешься на непрошибаемую стену. Все должно быть сделано так, как он сказал. И точка! — Поняла тебя, — вздыхаю. — Марусенька, нам идти пора, — обращаюсь к малышке. Дотрагиваюсь до ее руки, переключаю внимание с еды на себя. — Пойдем домой, — прошу ее. — Я еще кушать хочу, — принимается хныкать. — У меня дома есть вкусный куриный супчик. Со звездочками, — произношу заговорщики. — Хочешь? — Хочу! — поднимает на меня полные надежды глаза. — Вот и отлично, — улыбаюсь. Снова шикаю на Чехова, терпения у мужчины просто-напросто нет. Забираю у него купленную для Маруси одежду. Поскольку упрямец ни в какую не соглашается оставить нас одних, даже в туалет не отпускает, приходится проявить сноровку и изворотливость, чтобы выйти из положения. Спустя несколько минут мы вчетвером выходим из торгового центра, садимся в ожидающую нас машину и едем в сторону моего дома. Для чего нам обязательно ехать, а не идти, решаю не спрашивать. Антон и так на взводе, понять от чего не могу. Захарова здесь нет. Он не может знать, где я живу. Ни в каких документах эта квартира не значится. Вадим так сделал специально, не хотел, чтобы меня Марк после развода нашел без моего согласия. — Заходите, — распахиваю дверь. Пропускаю Антона и малышек в прихожую. Сама захожу следом. Сонечка включает свет, гладит вышедшего нас встречать трехцветного котенка. Миска в шоке озирается на вошедших, она не привыкла к гостям. Маруся кошечку не боится, та ее тоже. Только обнюхивает со всех сторон. Девочка садится рядом с сестрой и принимается активно ее гладить. Малышки болтают о чем-то своем. От сердца отступает тревога. Убеждаю себя, что все будет хорошо. — У тебя есть кошка? — Антон с ухмылкой смотрит на меня. — Да. Котенок, — поправляю, бросая на мужчину беглый взгляд. — Один старый знакомый убедил меня, что это отличный антистресс, — припоминаю ему его же слова. — Угу, — прячет улыбку в уголках губ. — А тройной окрас приносит счастье. — Как-то так, — пожимаю плечами. Отворачиваюсь, чтобы он не заметил счастливого выражения моего лица. Первое счастье уже есть. Это неожиданное возвращение Антона в мою жизнь. Второе еще сильнее, чем первое. Нашедшаяся дочка. Что же будет третьим? Глава 17. Антон Квартира Крис выглядит именно так, как я предполагал. Небольшая, светлая и уютная. Здесь куда ни глянь, увидишь истинную душу хозяйки. Чистую и добрую. Каждый предмет интерьера подобран Кристиной лично, в этом ни на секунду не сомневаюсь. Ведь только она смогла воедино собрать то, что находится передо мной. Ни у кого иного подобное просто не вышло бы. В коридоре из мебели находится только необходимое. Пуфик, тумба, вешалка и внушительных размеров встроенный шкаф. Без зеркал. Отсутствие отражающих элементов и декоративного стекла сначала удивляет, а потом я догадываюсь, по какой причине ничего из этого нет. Квартира полностью безопасна для ребенка. Розетки заткнуты специальными затычками, напольного покрытия толком нигде не видать. И если с бьющимися предметами более или менее все понятно, то с полом на первый взгляд не совсем. Хочу уже поинтересоваться у Крис, почему такая маниакальная потребность в мягком полу. Но потом до меня доходит. Это сделано специально, чтобы Соня не поскользнулась. Пол укрыт совершенно везде. Где пушистым ковром, где тонким половиком, где просто противоскользящей дорожкой. Необычно. Но что с того? — Проходи, раздевайся. — Нежный голос хозяйки квартиры отрывает от размышлений. — Девочки! Идите руки мыть! — уже более бойко обращается к детям. Соня уводит Марусю за собой. Я разуваюсь, отношу пакеты из детского магазина и из кафе на кухню. Крис скрывается в комнате. Достаю коробки с пиццей, ставлю на стол, и меня едва не оглушает истошный детский визг. Срываюсь с места, бегу в ванную комнату, оттуда на меня вылетают две перепуганные малышки. Следом выскакивает из комнаты Крис. В одном нижнем белье. — Что случилось? — старательно игнорирую внешний вид любимой женщины, отворачиваюсь от нее, смотрю лишь на дрожащих девочек. — Там кран. — Соня показывает пальцем на дверь. — И вода, — щебечет Маруся. — Трубу прорвало! — вспыхивает Крис, и мы с ней одномоментно срываемся с места. — Где кран? Нужно воду перекрыть! — влетаю в ванную комнату. И застываю. Вот же ж засада. Из сорванного полотенцесушителя под напором на пол и стену хлещет вода. Горячая. — Там, — показывает дрожащей рукой на стену. На противоположной от нас стене. Зашибись. Время идет на секунды. Буквально. Совсем скоро кипяток польется в коридор. Хватаю висящие на стене полотенца и теплый, махровый халат, накидываю на себя, на прорванную трубу смысла нет совершенно. За спиной раздаются испуганные голоса Крис и малышек. Мне не до них. Нужно всех нас как можно скорее спасать. Пара-тройка шагов, я оказываюсь на месте. Поднимаю рольставни, дергаю наверх рычаг, на трубе рядом с которым нет счетчика. Фонтан из кипятка прекращается в тот же миг. Ступни жжет, горячая вода просачивается сквозь одежду. Выхожу из ванной комнаты, прямо в коридоре раздеваюсь как можно быстрей. — Сонечка! Покажи Марусеньке свою комнату. — За моей спиной раздается встревоженный голос Крис. — Конечно, мамочка! — отзывается девочка. — Марусь, пойдем. — Антош, ты как? Не ошпарился? — Моей обнаженной спины касается ладошка Крис. Ее прикосновение обжигает хлеще любого кипятка. Раскаленная лава по венам. Приходится сделать резкий судорожный вдох. — Все хорошо, — выдавливаю из себя через силу. — Около входной двери сумка. Одежду принеси. — Сейчас, — спохватывается. — Одну минуточку. Подожди! — тараторит без умолку. — Подождешь? — Хорошо, — ухмыляюсь. Прошло столько лет, а она не изменилась. Осталась такой же чистой и светлой. Такой же живой. — Вот, держи, — протягивает штаны и футболку. Отводит глаза в сторону, на мое обнаженное тело старается не смотреть. — Спасибо, — беру свои вещи. Намерено касаюсь ее ладони своей. — Крис, — делаю шаг к ней навстречу. Встречаемся взглядами. Чувства внутри вызывают невыносимую боль. Детка, если б мы только могли быть с тобой вместе. Если бы только могли… — Антош. — Нежный голос острым лезвием прорезает выстроенные мною барьеры. Чем дольше я с ней рядом, тем труднее заставить себя держаться от Крис в стороне. — У тебя рука красная, — проходит пальчиками по обожженной коже. Ресницы трепещут, голос дрожит. — Ничего страшного, — отмахиваюсь небрежно. — Пройдет. — Обработать нужно, — продолжает стоять на своем. Нужно. Но я не могу. Каждая секунда рядом с ней сбивает мои ориентиры. Она и так выжженное клеймо на сердце, которое не заживает последние шесть с лишним лет. — Антон, ну что ж ты как маленький! — вспыхивает. — Стой здесь и жди меня! — говорит строго. Разворачивается, уносится на кухню, через пару минут выходит оттуда с прозрачным контейнером в руках. — Идем, — зовет за собой. Движется в сторону спальни. Я на месте стою. Если пойду за ней, то ничем хорошим уединение для нас не закончится. Я себя знаю. Чувства, увы, не сдержу. Мне требуется немного времени, чтобы привыкнуть к ней рядом. Чтобы перестать так страстно желать. Моя работа слишком опасна. Моя жизнь проходит по краю. Крис и так слишком много в жизни досталось. Я не могу… Не имею ни малейшего права ей рисковать! — Антон! — оборачивается, требовательно топает ножкой. — Я тебя прямо тут всего измажу! Хочешь? — вопросительно выгибает бровь. Смотрит на меня с вызовом. Не стоит дергать тигра за усы, детка! Он ведь может и укусить. Разок. Глава 18. Крис Чехов такой Чехов. Упрямый баран! И ведь ничего с ним не поделаешь, придется подчиниться. Пойти против его мнения или воли себе дороже. Он не отступит от своего, а если потом выяснится, что был прав, то будет еще долго припоминать. Ну уж нет! Противостоять ему совершенно нет смысла. Мой нежданный гость засранец тот еще! Стоит в одном нижнем белье, глаза невозможно отвести от его крепких рук и накачанного пресса. Приходится собрать всю свою волю в кулак и отвернуться. За спиной слышу довольный смешок, кусаю до крови губы. Антон чувствует меня, как никто другой. Он знает все мои слабые стороны, видит насквозь, и это непередаваемые ощущения. Как и проведенная с ним ночь… Все же она у нас была на самом деле, а я себя убедила, что мне это все лишь приснилось. Если бы не мое печальное прошлое и не опека брата, у нас мог быть шанс на счастье. Я уверена, мы бы его использовали и не прогадали. Но увы и ах. Обстоятельства вокруг диктуют свои правила. У него слишком много врагов, у меня не самое благоприятное прошлое. Ему не нужна такая «поломанная» вторая половина, как я. Его женщина должна быть не только красивой и мудрой, а еще и неимоверно сильной. Я слабая. Я на эту роль не подхожу. Совершенно. Возвращаюсь на кухню, заставляю Антона сесть на диван. Вид его покрасневшей руки мне не нравится. Если немедленно не предпринять меры, то вскоре там будет красоваться внушительных размеров ожог. — Болит? — спрашиваю, хотя прекрасно знаю ответ. Подобная травма причиняет сильную боль, стоит вспомнить хотя бы, как руку от кружки с горячим чаем одергиваешь. Одно дело, что знаю я, и совсем другое, что Антон мне ответит. Уверена на все сто, его ответ не будет соответствовать правде. Он соврет, лишь бы я не волновалась. — Не особо. — Антон произносит под моим пристальным взглядом. Я строго смотрю на него, сердце заходится в рваном ритме. Конечно, больно ему не особо! Рука ж еще волдырями не покрылась и не отвалилась, на ней всего лишь легкое покраснение. Лекарство? Нет, не слышали. Подумаешь, чепуха какая! Сарказм так и прет, хочется сказать вслух все, что думаю по этому поводу. Без правил приличий, без прикрас, на исконно русском языке. Чтобы было понятней. Но разве я смогу его переубедить? Озвучив свои мысли вслух, добьюсь лишь того, что он не позволит оказать необходимую медицинскую помощь. А ведь сам в ней нуждается. Смотрю на ожог. Кончики пальцев аж сводит от острой потребности прикоснуться к нему. Бережно положить раскрытую ладонь поверх обожженной кожи, едва касаясь легкими и практически невесомыми движениями пройтись по бицепсу, остудить горячую кожу. Нельзя. Ни ему, ни мне проявление чувств не поможет. Напротив, станет лишь хуже. Продолжаю держать себя в руках. Если хоть на мгновение допущу слабость, то сорвусь. А это ни к чему хорошему не приведет. Уж слишком сильны мои чувства. Помню разговор с братом и свое обещание Вадиму. Нам с Чеховым нельзя быть вместе. Как бы сильно ни хотелось. — Потерпи немного, сейчас полегчает, — обещаю своему «пациенту». Он поднимает на меня глаза, сталкиваемся взглядами. Задыхаюсь. Зрачки Антона расширены настолько, что за их чернотой практически не видно голубой радужки. Это от испытываемой боли. Достаю из аптечки необходимый спрей, он обладает и лечебным, и охлаждающим эффектом. Как раз то, что нужно сейчас. Я его специально покупала перед летом, чтобы при необходимости мазать Сонечку от солнечных ожогов. Консультировалась по этому поводу у педиатра. Встряхиваю баллон, нажимаю на кнопку и распределяю белую пену по обожженной коже. Мысленно бью себя по рукам от острого желания прикоснуться к Антону. Мы находимся слишком близко друг к другу, тепло его тела сводит с ума. Запах пробуждает самые сладкие желания. С трудом удерживаю разум ясным, а мысли светлыми. Как бы ни хотелось, нам нельзя… Заканчиваю наносить лекарство. Мне даже смотреть на Антона не нужно, чтобы почувствовать его облегчение. Боль уходит, он заметно расслабляется. — Лучше? — спрашиваю с победной улыбкой. — Да, — смотрит не моргая на меня. От его взгляда сердце переполняется от нежности, внутри все парит от эйфории. — Спасибо. — Пожалуйста, — тихо произношу. Отворачиваюсь. Не хочу показывать истинные чувства. Знаю, что он испытывает похожие. А также знаю, что он обещал Вадиму не трогать меня. Убираю лекарство назад в контейнер, прячу аптечку на самой высокой точке в квартире. В шкаф над холодильником. Сонечка туда ни в коем случае сама не заберется. Антон сидит на диване и особо не двигается, ждет, пока лекарство впитается, а я принимаюсь готовить ужин. Девочки хоть и поели, но Чехов-то нет. Нельзя держать голодным мужчину. Ставлю воду, достаю из морозилки бекон. Режу и кидаю на сковородку, нужно обжарить. Пока варятся макароны, он как раз успеет приготовиться. Квартиру наполняет аромат жареного мяса. Я настолько голодна, что рот тут же наполняется слюной. Скорее бы поесть. Я уже заканчиваю готовить, когда раздается звонок в дверь. — Ты кого-то ждешь? — спрашивает сурово. — Нет. — Голос осип. Лицо Антона становится чернее самой темной южной ночи, мое сердце ухает в пятки. Только не это! Захаров меня нашел… В голову закрадываются самые страшные мысли. Глава 19. Крис Антон поднимается с дивана, и кухня наполняется аурой силы. Его бешеная энергетика пульсирует, заполняет собой пространство. Не продохнуть! Кажется, что в квартире помимо Чехова никого нет. Марк заведомо проигрывает Антону, один его внешний вид чего стоит. Мой бывший муж хоть и обладает спортивным телосложением и тщательно следит за своим телом, все равно никогда не вызывал во мне даже толики чувств, которые вызывает Чехов. Антон уникален. Про профессионализм вообще молчу! Лишь рядом с ним я чувствую себя в полной безопасности, ни с кем другим такого спокойствия и уверенности нет. Мужчина за считанные секунды меняется до неузнаваемости. Он превращается в себя прежнего, отчужденного от мирской суеты сильного воина. Вновь становится собранным и готовым в любое мгновение отразить атаку, отстоять покой и свободу тех, кто вверен ему под защиту. Чехов практически достигает двери, как пиликает мой сотовый. Пришло новое сообщение. Подхожу к столу, снимаю блокировку с экрана, читаю. И едва справляюсь с приступом смеха. Я за всеми сегодняшними событиями совсем забыла о том, что делала вчера. А зря. Стоило всего лишь вовремя вспомнить, и подобных удручающих эмоций испытать не пришлось. Закрутилась в хлам, иных слов просто нет. Ведь все вчера сделала сама! Никто помимо меня не стал бы заморачиваться. — Это доставка, — обращаюсь к Антону и направляюсь к двери. Хочу открыть ее и забрать продукты. — Я сам, — отодвигает меня в сторону. — Тебя пускать открывать дверь мне еще не хватало. Тон его голоса очень похож на моего отца, когда тот разговаривал со мной после четверки в годовой контрольной. Вроде был шестой класс, но я до сих пор помню свой страх и желание провалиться сквозь землю. От стыда. Я вчера вечером перед выходными заказала продукты, потому что идти за ними в магазин нет никакого желания. Да и зачем? Я искренне не понимаю. Ведь, зайдя за хлебушком, выходишь от кассы с полными пакетами. Наберешь всякой ерунды, а потом локти кусаешь. И надеешься, что хлеб не забыл купить. Пока Антон принимает продукты и отпускает курьера, я спокойно накрываю на стол. Все же когда Чехов рядом, я теряюсь. Творю ерунду. Поскорее бы уже избавиться от всего этого! И от чувств к нему тоже, они слишком сильно влияют на меня. — Мамочка, я кушать хочу. — Ко мне подходит Сонечка. В глазах хитрости целый вагон, лукавая улыбка озаряет детское личико. — Скоро будем, — отвечаю на автомате. Мысли витают далеко, я интуитивно достаю приборы, начинаю раскладывать их на столе. — А когда? — не отстает малышка. — Осталась пара минут. Подожди, — прошу ее. Знаю, что Сонечка очень голодна, но ничем помочь ей не могу. — Макароны варятся, — показываю на кастрюлю с кипящей водой. — Будешь? — Конечно! — тут же соглашается. — И кофе? — интересуюсь у нее. — Тот самый, детский? — уточняет. Глаза горят, личико светится надеждой. Мы с ней случайно обнаружили этот напиток в одном из детских магазинов. Сонечка попробовала, и ей очень понравилось. Первая порция, которую купили, закончилась довольно-таки быстро, ведь детский кофе понравился не только Соне, но и мне. Я активно помогала ей опустошить банку. — Да, — киваю. — С карамельным вкусом. — М-м-м, — мечтательно закатывает глаза. — Скорее бы. Детский кофе купил Антон. Я была очень удивлена тем, что обнаружила в принесенном им пакете. Фруктовые батончики без сахара, сушеные фрукты, печенье и сладости из воздушного риса. А еще книги и настольные игры. Словно у меня дома ничего из этого нет. Но когда я увидела лук и стрелы, то потеряла дар речи. Их мужчина приобрел три комплекта. Далеко не каждый взрослый и семейный человек способен на такое. А Антон живет один. О чем тогда говорить! — Мам, а это можно? — показывает на оставшуюся в консервной банке мутную воду. Я выловила зеленый горошек, а жидкость не слила. — Хочешь — попробуй, — позволяю. — Но я бы не стала. — Последние слова произношу слишком поздно. Сонечка уже делает несколько глотков. — Бе-е-е, — кривит рожицу, возвращает банку на место. — Гадство! — смеюсь. — Спроси у Маруси, что она будет, — прошу дочь. — У нас есть макароны, но могу для нее потушить овощи. Смесь в морозилке. — Почему я? — не сдается ребенок. — Что почему? — бросаю все свои дела и удивленно смотрю на нее. — Я не могу бросить все дела, — объясняю. — Иди и узнай, — произношу строгим голосом. — Хорошо, — бодро кивает и уносится прочь. А спустя минут пятнадцать принимаюсь слушать нытье с обеих сторон. Потому что одна не хочет макароны, а второй не нужны овощи. И вообще, они обе хотят играть. Сажусь на стул, облокачиваюсь на руку. Ох, сладкие детки. Как же хорошо, что вы у меня есть. Пока Антон не вернется и не разрешит, никто из находящихся в квартире детей ничего сделать не может. Таковы правила. Чехов крайне строг и суров, а еще уверен, что каждый ребенок просто обязан не дать себя в обиду. Придурков более чем хватает. Здесь даже далеко ходить не нужно, спустись во двор и получишь сполна. Понимаю, что мужчина старается ради нашей безопасности, но иногда это просто бесит. Например, как сейчас. — Держи продукты. — Антон заходит на кухню, ставит на пол множество небольших пакетов. — Курьера я отпустил. — Спасибо, — благодарю, но уже вновь скрылся в коридоре. Мои слова летят ему прямо в спину. Так непривычно, что кто-то что-то решает и делает за тебя. Чувствую себя не в своей тарелке. За годы после расставания с Марком я настолько привыкла рассчитывать только на себя, что совершенно забыла, каково это — когда о тебе заботятся. — Теть, у вас есть телефон моей мамы? — Ко мне подходит Маруся. Ее жалостливый тон выворачивает всю душу. — Нет, милая, — печально вздыхаю. — Пока нет, но совсем скоро обязательно появится, — заверяю ее. — Я уже работаю в этом направлении. Всячески пытаюсь держать себя в руках. Маруся малышка совсем, и она совершенно не должна понимать, что сделала ее мама. С этой женщиной нам предстоит весьма серьезный разговор. Она должна будет ответить на ВСЕ мои вопросы! — А когда он появится, то вы дадите мне с ней поговорить? — наивно хлопает глазками, хотя у самой на самом дне танцуют чертята. — Зачем? — недоумеваю. Весьма странно просить сотовый у абсолютно постороннего человека. — Я ей скажу, что папу нашла! — заявляет ребенок с непередаваемой гордостью. Слышу шелест пакетов, поворачиваю голову на звук и застываю. На пороге стоит взъерошенный Антон. Обмениваемся многозначительными взглядами и молчим дальше. Да блин! А что Марусе на ее вопросы сказать? — Малышка, давай поговорим об этом чуть позже, — мягко обращаюсь к ней. — Нас совсем скоро ждет ужин. — Хорошо, — печально вздыхает. У девочки опускаются плечики, она расстроена. — Эх. — Тяжелый вздох наполняет кухню. — Не переживай, — заверяет Антон. — Мы обязательно найдем твою маму! — обращается к девочке. — И привлечем ее к ответственности. По всей строгости закона, — добавляет уже значительно тише, обращаясь с последней фразойисключительно ко мне. Делаю вид, что не услышала. Продолжать диалог на столь взрослую и болезненную тему при детях не собираюсь. Они у меня уже взрослые, все мотают на ус. — Марусенька, Сонечка! — зову девочек, резко меняю тему разговора и атмосферу на кухне. — Садитесь за стол, давайте поужинаем, — предлагаю им. — А что будет? — интересуется Маруся. Ох, милая, тебя бы накормить для начала. А потом привести в порядок. И обнимать, обнимать, обнимать. Постоянно! — Смотри, — приоткрываю крышку на глубокой сковородке, девочка заглядывает внутрь. Смотрит на карбонару. — Что это такое? — поднимает на меня изумительные глазки. — Оно съедобное? — принюхивается, чем заставляет меня рассмеяться. — Конечно, съедобное! — заверяю ее. — И очень вкусное, — добавляет из-за моей спины Чехов. — Но ты все равно вкуснее, — наклоняется вперед, шепчет на ухо, а потом выпрямляется, запустив по моим венам новую волну пылающего огня, заставляющего постоянно испытывать жажду. — Зараза ты, Чехов, — говорю так тихо, как только могу. Малышки заняты сервировкой стола, не нужно их отвлекать, пусть учатся. Глава 20. Антон Крис сводит с ума. Держать себя в руках не получается совершенно. Годы тренировок, отточенный самоконтроль, тренинги и психоанализ — все летит к чертям, стоит только этой женщине появиться в моей жизни. Девчонки еще… Слишком много совпадений, чтобы не думать о них. Не успокоюсь, пока не проверю. И если окажется, что я прав, то… Нет! Даже думать об этом не стану! — Папа, а мы где с тобой будем спать? — От вопроса пятилетней пипетки впадаю в ступор. Сидит на стуле, смотрит на меня своими глазами-озерами и не мигает. Наивный взгляд, полный надежды, оставляет глубокие борозды в сердце. Разрезает хлеще, чем острие самого заточенного и острого клинка. Хрен знает, что ей ответить. У меня опыта общения с детьми практически нет. — Ты будешь спать с Сонечкой в одной комнате. — В разговор вмешивается Крис, чем тут же спасает ситуацию. — А папа будет спать с мамой, — подмигивает мне. — Ведь родители должны спать вместе. Девчушки смущенно хихикают, переглядываются и снова смеются. Не понимаю, что в словах Кристины смешного. — Придумали, какую сказку вам почитать? — улыбается хозяйка дома. — Вы даже сказки читаете? Маруся во все глаза смотрит на Крис. У той паника. Я вижу, как остро она реагирует на вопросы и просьбы малышки. Как ее душу каждый раз рвет на части. Ведь сомневаться в том, что найденная малышка — дочь Кристины, не приходится. Маруся и Соня похожи друг на друга как две капли воды. — Конечно, читает! — Теперь пришел мой через выручать любимую женщину. — А еще целует и обнимает перед сном, — перевожу внимание на себя, краем глаза ловлю шепчущие губы Крис, она мне благодарна. Мы заканчиваем ужинать. Девочки доедают по второй порции макарон, мы допиваем по бокалу сухого красного вина. За нормальным, сытным ужином можем себе позволить. — Ты же найдешь ее мать? — Крис спрашивает настолько тихо, что я ее едва могу расслышать. — Найду, — заверяю ее. — Переверну город вверх дном, но обязательно найду женщину, которую она считает матерью. — Значит, тоже не веришь, что это она? — Глаза Крис полны сожаления. Но основную гамму чувств мне не разобрать. Разве можно понять эмоции, которыя испытывает женщина, нашедшая своего ребенка спустя пять лет? Это необъяснимо. — Я верю в факты, а они говорят о том, что у тебя из родзала ребенка банально украли, — произношу холодным, безжизненным тоном. — Как это удалось сделать и почему ты не смогла найти ни одной зацепки, нам вряд ли получится откопать. Но вот по каким причинам это было сделано, кто именно воспитывал твою дочь и почему малышка так настойчиво называет меня своим папой, вполне можем узнать. — Скорей бы, — вздыхает. — Всему свое время, Крис, — не отрываю от нее внимательного взгляда. — Не нужно торопить события. У тебя есть время подготовиться, так используй его на максимум. — Буду. — Ее теплая улыбка согревает мое заледеневшие сердце. Оно тает. Такими темпами я скоро превращусь в теплую лужицу под ее ногами. Ну нафиг! Я мужчина, а не слюнтяй! Да и нельзя мне любить ее. Слишком опасно. — Крис, мне нужно позвонить, — смотрю на пять пропущенных и вынужденно поднимаюсь из-за стола. — В детской тебя никто не побеспокоит, — отвечает, словно читая мои мысли. Но я не удивляюсь, у нас с ней невероятное взаимопонимание всегда было и есть. — Хорошо, — выхожу из кухни, направляюсь в спальню малышек. Слышу, как Кристина рассказывает пипеткам о мультике про рыжеволосую девочку, которая любила стрелять из лука. Невольно улыбаюсь. Нашла мои подарки и теперь готовит к ним дочерей. Я вновь поражен этой женщиной. — Тош, привет! — раздается недовольное на том конце провода. — Ты опять про меня забыл? — Нет, конечно, — принимаюсь убеждать чрезмерно обидчивую девушку. — Я заработался просто. — Угу, — даже сквозь расстояние вижу, как поджимает губы и куксится. — Тонь, ну что ты как маленькая? — не понимаю ее предъяв. — У меня свой бизнес, я зарабатываю деньги. Чтобы ты потом могла выпендриться перед своими подружками и опустошить очередной бутик. — Домой когда ждать? — Следующий вопрос летит уже другим тоном. — Сегодня и завтра точно нет, потом напишу, — бросаю коротко. В дверях детской появляются малышки. Девочки устало трут глазки, держатся за руки. Две маленькие копии. Пора сворачивать разговор, иначе потом вопросов не оберешься. Еще и Крис расскажут, с кем и о чем я говорил. Ну нафиг! — Анто-о-ош, это нечестно! Тебя целыми днями нет дома, я одна. Мы так не договаривались. Мне же скучно! — начинается нытье в трубку, я закипаю. Еще немного — и мое раздражение будет не унять. — Нужно раньше было думать! — рявкаю. Достала! — Я не клоун и не нанимался никого развлекать! Скучно? Так делом займись! На работу устройся! Бесит она меня, слов больше нет. Любой другой бы уже давным-давно взял, да и выставил ее из своего дома. Но только не я. Я терплю. И раз за разом даю этому человеку шанс на исправление. — Не берут меня на работу! — вспыхивает. — Не бе-рут! — произносит по слогам. — А то ты не знаешь. — Правильно делают, что не берут, — цежу сквозь сжатые зубы. — Коммерческим директором без опыта работы тебя никто никогда не возьмет. Для этого нужно быть совсем полоумным. — Перестань! — психует. — Антон, ты можешь на кухне договорить? — осторожно спрашивает Крис. — Мне девочек переодевать и укладывать нужно. — У тебя там женщина?! — В динамике крик. У Тони истерика. — И ты это называешь работой?! — Позже поговорим, — говорю сухо и сдержанно. — Я занят. Мне некогда. Глава 21. Крис — Сладких снов, мои конфетки, — оставляю на щечках спящих девочек поцелуи. Вдыхаю родной запах Сонечки, улыбаюсь. Сердце тает. Маруся пахнет иначе. От ее запаха на глаза наворачиваются слезы, а сердце разрывается в клочья. Когда мне говорили, что дети из детских домов пахнут стрессом, я не верила. Теперь убедилась на личном примере. Вдохнув запах Марусеньки, я теперь знаю, как пахнет страх. — Маленькая моя, — шепчу, глотая горькие слезы. — Ты нашла свою настоящую маму. У тебя теперь все всегда будет хорошо, — прижимаюсь к доченьке, глажу волосики на голове. Они еще влажные после мытья, скоро высохнут. Как хорошо, что мы успели накупаться. Девочки нарезвились в ванной, наплескались вдоволь, а я все это время старательно пыталась не замечать, насколько сильно у Маруси выступают ребра. — Ты дома. Ты со своей семьей. Умничка моя, — прижимаюсь к виску губами. Сердце переполняют эмоции, их так много, что они рвут душу. Закрываю глаза, не знаю, кого благодарить за обретенное счастье. Марусенька, милая, как хорошо, что ты нас нашла. Малышка что-то бубнит во сне, хмурится, сворачивается калачиком. Накрываю ее покрывалом, еще раз провожу раскрытой ладонью по голове, девочка успокаивается и переворачивается на живот, вытягивает ноги в разные стороны, причмокивает. Сопит. Улыбаясь сквозь слезы, смотрю на своих дочерей. Сонечке было крайне плохо без Маруси, но она хотя бы знала, в чем причина. Марусеньке было в разы сложней. Малышке ведь никто не расскажет, что ее выкрали из роддома, что забрали от матери и сестры. Спустя пять лет две близняшки, наконец, воссоединились. Теперь они будут чувствовать себя цельными, без ноющего чувства потери. Как же это прекрасно! Сонечка и Маруся во сне даже лежат одинаково! Ручки под подушкой, голова на правом боку, тело на животе, ноги в стороны. Мои самые сладкие конфетки на свете, вы обрели друг друга и теперь не будете страдать. Счастье нашло наш адрес. — Крис, ты идешь? — Чехов заглядывает в спальню, спрашивает тихим голосом. — Я нам чай заварил. — Иду, Антош, — произношу на автомате, потом ловлю себя на том, как ответила, и прикусываю губу. Кристина, держи свои мысли и чувства под контролем! Антону не нужно знать про них. Окидываю детскую еще раз внимательным взглядом, задерживаю его чуть дольше, чем нужно, на доченьках, а после выхожу в коридор и прикрываю за собой дверь. — У тебя все в порядке? — спрашиваю у Антона, когда захожу на кухню. Он сидит за столом, голова наклонена вниз, все внимание сосредоточено на экране смартфона. Выглядит не лучшим образом, на самом деле. — Как рука? Не болит больше? — подхожу ближе, тяну руку вперед, но отдергиваю обратно. Провоцировать Антона не нужно, нам обоим об этого станет только хуже. Напрягаю зрение, чтобы рассмотреть кожу, но в тусклом освещении бра, что горит над столом, ничего не видно. — Рука хорошо, — поворачивается ко мне, случайно задевает висящее на крючке полотенце, морщится. Больно. — Я вижу, — киваю. Он ухмыляется. — Садись чай пить, — пододвигает кружку и заварочный чайник. — Поговорить нужно. Сажусь на стул, устраиваюсь удобнее, только хочу налить себе ароматный напиток, как Чехов ставит на стол передо мной полную кружку. — Спасибо, — благодарю его. — О чем хочешь поговорить? — Про Марусю, — одной фразой выбивает почву у меня из-под ног. — Что именно тебе интересно? — спрашиваю весьма осторожно. При желании Антон найдет иголку в стоге сена, с ним не стоит шутить. — Все, — заключает. Молчу. Поднимаю кружку с чаем, подношу к губам, делаю несколько глотков и ставлю на место. Руки дрожат. — Да я ж толком ничего не знаю. — От переизбытка чувств голос дрожит. — Рожала в хорошей клинике, по контракту. Заранее выбрала врача. Акушер-гинеколог, который вел мою беременность, посоветовал обратиться именно к этому врачу. Что я и сделала, — произношу отточенные до мелочей ответы. На подобные вопросы я отвечала бесчисленное множество раз. — Мне нужны все данные. — Передо мной на стол опускаются лист и ручка. — Пиши, — кивает. — Название и адрес клиники, врачей, описывай медперсонал. Меня важна каждая мелочь, — исподлобья смотрит на меня. — Напишу, это несложно, — говорю равнодушно. — Я уже это делала много раз. — Крис, ты меня не поняла, — поправляет меня. — Мне нужно, чтобы ты описала все. — В смысле? — хмурюсь. — Вспоминай любые совпадения или нестыковки, случайные встречи, знакомые лица, странные вопросы, любая мелочь сейчас будет важна как никогда. — Голос Антона полон эмоций, глаза горят. Чехов снова в своей струе. — Зачем? — недоумеваю. — Я уже сотню раз это все делала! — начинаю заводиться. — За тем, что на сто первый ты вспомнишь то, на что не обращала внимания, — твердо стоит на своем. — Вряд ли, — не желаю сдаваться. — Я прошлась по своим воспоминаниям вдоль и поперек. — Крис, тот, кто выкрал ребенка, сделал это не случайно, — говорит ту правду, в которой я пыталась убедить всех окружающих, когда те вертели пальцем у виска. — Он знал, где ты будешь рожать. У какого врача. В какое время. И я обязан выяснить, кто это был, — давит на меня. Я отступаю. — В конце концов, мне нужно разобраться, почему Маруся с такой уверенностью называет меня своим папой. С чего она вообще взяла, что я ее отец? Глава 22. Антон В очередной раз перечитываю информацию, которую предоставила Кристина и никак не могу понять, что именно меня в ней напрягло. Все в порядке, логично, при изучении не возникает ни малейших вопросов, но интуицию успокоить не получается. Она вопит. — Будешь чай? — уставшим голосом спрашивает хозяйка квартиры. — Сделай мне кофе, — прошу, не отвлекаясь от текста. — Кофе? — удивляется. — Два часа ночи, — говорит, хмуро поглядывая на часы. — И что? — поднимаю на нее глаза. — Разберусь с этим, — показываю на лист бумаги в руках. — А потом уже лягу спать. — Но… — начинает. — Никаких «но», — перебиваю, так и не дав возможность закончить мысль. — Сначала сделаю то, что должен, — заявляю безапелляционно. — А уже после буду делать то, что хочется. Я не стану бросать дело на половине пути. Особенно то, которое касается Крис непосредственно. Она для меня слишком много значит, а девочки… Если мои догадки окажутся верными, то правда перевернет всю нашу жизньвверх тормашками. К утру перед моими людьми уже будут стоять конкретные задачи, начнется отсчет времени, через сколько я потребую ответ. К обеду они уже разошлют необходимые запросы по инстанциям, подключат нужных людей. К вечеру должны будут появиться первые результаты. Если я сейчас забью на все и лягу спать, то мы упустим день. А то и два. Мало что можно будет сделать в воскресенье. Крис недовольно сопит, но ставит передо мной чашку с крепким ароматным напитком. Себе заваривает малиновый чай и садится напротив. Смотрит на меня, не отрывая глаз. Нам предстоит жить вместе какое-то время, так что пусть привыкает ко мне. Чем быстрее это произойдет, тем нам обоим будет проще. — Нас завтра ждут на дне рождения у младшего Вадимовича, — рассказывает о своих планах. Говорит с осторожностью, тщательно взвешивая каждое слово и изучая мою реакцию. Хм, забавно. Давненько я не был объектом изучения прекрасных дам. — Знаю. Твой брат сказал, — делаю глоток кофе. Горький, крепкий, без сахара. Как я люблю. — И? — не отрывает от меня своего взгляда. — Что «и»? — переспрашиваю. Голова забита совершенно другим. — Меня и Сонечку пригласили на день рождения, — начинает мне терпеливо объяснять. Слушаю Кристину и понимаю, о чем речь. Ухмыляюсь. — Мы идем, — успокаиваю ее. По глазам вижу, что переживает. — Мы? — спрашивает с лукавой улыбкой. — Да. Мы, — киваю. — Втроем. Реакция Крис не остается незамеченной. Она ее старается скрыть, но передо мной это делать совершенно бесполезно. Кристина не может спрятать ни одной эмоции, она для меня как открытая книга. — Как быть с Марусей? — вздыхает. — Ума не приложу. Ведь если ее взять с собой, то у малышки будет стресс. Да и у окружающих появятся ненужные вопросы. — Это не та проблема, о которой стоит волноваться. — Есть гораздо большие проблемы, и они намного важнее. — По поводу Маруси не переживай. Я все решу, не волнуйся, — заверяю ее. Отдам Тоне, пусть посидит. Ей будет полезно. — Уверен? — спрашивает, на что я лишь вопросительно выгибаю бровь. Она что, серьезно? Если сказал сделаю, то так и будет. Неужели так сложно привыкнуть, что люди выполняют то, что говорят? Мы уже столько раз это все обсуждали. В прошлом я уже неоднократно показал Крис, что держу данные обещания. Даже тогда, когда, кажется, выполнить их невозможно. Или у Крис в жизни были только такие мужчины, которые свое слово не держали? Раз так, то мне ее искренне жаль. — Хорошо, — понимает, что не дождется ответа. — Объясни мне, почему Марусю с собой взять нельзя? — продолжает стоять на своем. Вот что за упрямая женщина?! И ведь не отступит, пока не добьется ответа! — Давно с органами опеки не общалась? — спрашиваю у нее в лоб. Замолкает. Смотрит на меня своими прекрасными глазами, хлопает пышными ресницами. Не понимает… Придется объяснять. — На празднике помимо узкого семейного круга будут приглашенные гости, — принимаюсь терпеливо раскладывать образовавшуюся ситуацию на пальцах. Вадим поделился со мной не только этой информацией. Я настоял, чтобы он предоставил мне список всех приглашенных. А также агентства, которое предоставляет официантов, дизайнеров, аниматоров и прочих. Весь обслуживающий персонал. Мои парни уже пробивают каждого из них на предмет знакомства с Захаровым. Пусть там будет даже один шанс из ста, я должен об этом знать. У Крис украли из родзала ребенка, пять лет его никто не мог отыскать. А сейчас девочка чудеснейшим образом находится. Случайно. В том же торговом центре, куда отправилась Кристина со своей дочерью. Нет, хорошие мои! В подобные совпадения я не верю. — Твой брат решил устроить жене сюрприз, — продолжаю. — На празднике будет большое количество ваших общих друзей и знакомых. Людей, которые знают о потере, что ты пережила. — Это я понимаю, — произносит, печально вздыхая. — Как и то, что подставлю брата. — Угу, — киваю. — Еще вопросы есть? — интересуюсь. — Есть и много, — улыбается. — Но потом. У меня глаза закрываются. Ты спать собираешься? Смотрю на нее, она еле стоит на ногах. Тоже устала. — Крис, иди в кровать, — бросаю обреченный взгляд на бумаги, что лежат передо мной на столе. — Хорошо, — вздыхает. Поднимается из-за стола, подходит к мне, наклоняется и оставляет нежный поцелуй на щеке. Я с трудом пересиливаю себя, задерживаю дыхание. Замираю. Вот повернуть голову вбок чуть сильнее, и последствия будут необратимыми. Ни один из нас не сможет остановиться. — Кристина, — произношу с легкой хрипотцой. — Не провоцируй. Я не железный. Мне крышу сорвет в любой момент. Глава 23. Крис Едва успеваю доползти до кровати, как тут же отключаюсь. Я устала настолько, что едва стою на ногах. Давненько со мной такого не было. Девочки мирно спят в своей комнате, завтра же займусь организацией спального места для Маруси. У нее будет точно такая же кровать, как и у Сонечки. Это сделать несложно, нужно позвонить мебельщику и заказать. Ее мне на заказ делали. Миска улеглась поверх меня и тарахтит, кошка наконец дождалась свою хозяйку в постели. Она весь вечер ходила вокруг меня, терялась об ноги, мяукала и всяческим образом привлекала внимание. Но мне было не до нее. Теперь же я полностью беззащитна, и наглая нахальная моська пушистого создания лезет своим холодным влажным носом мне в лицо, нюхает, а затем достает шершавый язык и так и норовит меня вылизать. Видимо, Миске не нравится, что я пахну не как обычно. Или, напротив, ей пришелся по душе мой запах, поэтому она решила меня облизать. Почувствуй себя мороженым, называется. Мои мысли вертятся вокруг Маруси. Маленькая моя девочка, ты столько пережила за свою короткую жизнь. Словами не передать как мне жаль! Я должна все исправить. И сделать так, чтобы никто не смог у меня ее отобрать. Завтра надо заехать в клинику и сдать тест ДНК. Он покажет, что я ее мать. На основании экспертизы я смогу обратиться в суд и признать факт материнства. Ужас чистой воды. Чтобы вырастить своего ребенка, мне придется еще доказать, что этот ребенок мой. Ничего страшного. Докажем! Пусть это будет моя самая великая беда. Сон затягивает меня все глубже, тело расслабляется все сильнее, и я окончательно теряю связь с реальностью, уношусь во тьму. Сквозь сладкую дрему чувствую, как рядом под мужским телом проминается матрас, интуитивно подмечаю, что за окнами уже светло. Антон ложится рядом со мной, обнимает, кутаюсь, словно в облако, в исходящее от него тепло и засыпаю спокойно и крепко. А утром резко распахиваю глаза от истошного детского крика. — Отдай, это мое! — кричит Соня. — Нет, это мое! — визжит Маруся. Девочки сцепились из-за какой-то куклы. Не растащить. Влетаю в комнату, хватаю дочерей, заставляю посмотреть мне в глаза. — Мама, это моя кукла! — плачет Соня. — Моя! — дергает несчастную игрушку на себя. — Нет, моя! — кричит Маруся. Не отпускает куклу, вцепилась в нее, словно это самая ценная вещь в ее жизни. Глаза дикие, полные огня. Малышка привыкла давать сдачи и отстаивать свое. — Тише, тише, — пытаюсь успокоить разбушевавшихся девочек. — Перестаньте кричать. — Мой спокойный и уверенный тон постепенно приводит малышек в чувство. — Отпустите игрушку, — внимательно смотрю сначала на одну, потом на другую. Они по очереди разжимают кулачки, и кукла оказывается в моих руках. Небольшая игрушечная девочка с ушами, как у лисички, и раскрашенным лицом. Помню, как на Новый год подарила Сонечке набор таких куколок, где в том числе была и эта. — Марусенька, — ласковым голосом обращаюсь к малышке. — Это куколка Сони, — принимаюсь ей объяснять. — Ты такую же хочешь, да? — спрашиваю внимательно, глядя в глаза дочки. — Да, — кивает, крупные слезы капают из глаз. — Сонечка, ты сможешь дать лисичку Марусе? Она поиграет, а потом тебе вернет, — обращаюсь ко второй дочери. Как же прекрасно осознавать, что их у меня две! — У тебя ведь еще много таких куколок, — показываю на игрушечный домик, где они сидят. — Зайка, олень, мишка, львенок, — перечисляю. — Лисичке ведь нужны друзья. — Хорошо, — нехотя соглашается Соня. — Я возьму русалочку. — Вот и отлично, — произношу с облегчением. — А тебе, мой милый друг, — дотрагиваюсь Марусе до кончика носа, — нужно научиться просить. Отбирать вещи не нужно, даже если они очень понравились, — мягким тоном журю. Понимаю, что подобное поведение нельзя спускать на тормозах, но и ругать тоже недопустимо. — Сонечка — добрая девочка, она всегда делится, — говорю заговорщицки. Подмигиваю. — Особенно, если хорошо попросить, — добавляю в конце. — Я попробую, — бубнит себе под нос. — Попробуй, — поддерживаю. — У тебя все получится. — Лисичка, привет. — К нам подходит Сонечка. — Ты знакома с семейством Медведей? — Нет, — тут же переключает внимание на сестру Маруся. Глаза горят, на лице улыбка. Девочка счастлива, что ее вовлекают в игру. Малышки отправились знакомиться с остальной коллекцией кукол, а я поднимаюсь с колен и выхожу из детской. Восемь утра, пора завтрак делать. Пока иду до кухни в голове прикидываю, есть ли в наличии все ингредиенты для моей задумки. Вроде бы есть. Открываю шкафы, проверяю и с улыбкой начинаю замешивать тесто. Сегодня на завтрак венецианские вафли, Сонечка их обожает. Надеюсь, Марусю сладкая выпечка тоже приведет в восторг. Кто может не любить пышные ароматные вафли? Мне кажется, таких людей не бывает! А если сверху нарезать кусочками банан и полить шоколадным соусом, то будет вообще объедение! Осталось недолго. Скоро проверим. — М-м-м. — На кухню заглядывает Антон. — Чем это так вкусно пахнет? — произносит он, заходя на кухню. Затем видит меня, и его взгляд тут же меняется. Голубые глаза становятся похожи на два темных омута, я буквально кожей чувствую, как он ими ласкает меня. Резко бросает в жар, затем в холод, мурашки пробегают по рукам и спине. — Крис, — говорит низким хриплым голосом. Прокашливается в кулак. — Халатик накинуть не хочешь? Или мне тоже по дому можно ходить в трусах? Антон вопросительно выгибает бровь, смотрит на меня не моргая, далеко не сразу понимаю смысл его слов. Мужчина смотрит куда угодно, но только не на меня. Опускаю глаза вниз и понимаю, что совсем забыла переодеться. Я как вскочила с кровати в коротенькой белой тоненькой маечке и трусиках, так до сих пор в этом хожу. — Ой, — произношу, тут же смущаясь. — Вот тебе и ой, — ухмыляется Антон, старательно прикрывая руками место, где топорщатся домашние штаны. Глава 24. Антон На праздник к Богдановым мы приезжаем одними из последних. Слишком долгие сборы, уговоры Тони, Маруси и лишний крюк ко мне домой лишь усугубили наше опоздание. К тому же на улице стоит отличная летняя погода и городские жители заполонили все дороги на выезд. Каждый хочет провести максимальное количество времени на природе, подальше от ежедневной суеты. — Мы уже начали думать, что вы не появитесь, — вместо приветствия говорит Вадим. Внешне он выглядит спокойным и расслабленным, но я вижу гораздо глубже. От моего острого глаза не уйти. Богданов напряжен и обеспокоен. Он усилил охрану, поставил дополнительные камеры слежения, по периметру участка выпустил сторожевых псов. Они ходят строго по обозначенной для них траектории, никого из посторонних к псам не подпускают. Но все же. Осталось лишь досматривать каждого из приглашенных в дом людей. — Разве я смогла бы пропустить день рождения крестника? — с улыбкой отвечает Кристина, идя навстречу брату. — Тебя Тина, — лепечет на своем языке именинник. Кареглазый мальчишка в одной руке держит баранку, во второй машинку. Улыбается так, что у меня самого губы расплываются в ответной улыбке. Шикарный у Богдановых вышел мальчуган! — Макар! — произносит Крис, раскрывая объятия. — Иди ко мне! Давай обниматься! — нежным голосом зовет крестника. Малыш, неуверенно держась на ногах, старательно идет к своей крестной и падает той на руки в самый последний момент. Кристина начинает щекотать и зацеловывать ребенка, пространство рядом с нами заполняет заливистый счастливый детский смех. — Поймала! — радостно хихикает Крис. На ее лице отражается счастье. Смотрю на нее, и сердце щемит. Ей очень идет быть матерью. — Макарчик, малыш, вот куда ты подевался. — К нам подходит Ксюша, мама Макара. На удивление, она не в красивом вечернем платье, а в брюках и светлой рубашке. На нее не очень похоже. — Антон, привет! — лучезарно улыбаясь, приветствует меня. Обнимает Кристину и Соню. — Здравствуй, — сдержанно киваю. Осматриваю гостей, подмечаю тех, кто меня напряг по той или иной причине. — А ты чего в таком виде? — удивленно спрашивает Крис. — Дети, — отмахивается Ксюша. — Представляешь, на платье пролили компот. Пришлось срочно бежать переодеваться. — Если бы вы не опоздали, то смогли бы увидеть это зрелище. — Богданов вмешивается в женский разговор. — Ксюш, платье было прекрасным. — Спасибо, — с хитрецой смотрит на мужа. — А я-то надеялась, что это не платье было прекрасным, а я в нем. — Началось, — закатывает глаза Сонечка. — Взрослые! Ваши шутки не смешные, — говорит недовольно. — Мак, пойдем, — строго обращается к имениннику. — Командирша, — вздыхает Крис. Я краем глаза слушаю разговор, но не участвую в нем. Внимание всецело занято другим. Неустанно сканирую присутствующих на празднике гостей и обслуживающий персонал. Захаров не станет упускать такой шанс. — Расслабься. — На мое плечо ложится тяжелая рука главы семейства. — Пойдем, поговорим, — показывает в сторону дома. Бросаю беглый взгляд на Крис. Она увлечена разговором с Ксюшей и не обращает на меня ни малейшего внимания. Это уже хорошо. Пусть отдохнет, ей надо расслабиться. Как бы мне не хотелось остаться, нужно идти. Богданов просто так никуда не потащит. — Будь хорошей девочкой, — шепчу Кристине на ушко. Едва сдерживаю себя, чтобы не оставить поцелуй у нее на скуле. — Я подумаю, — лукаво мне отвечает. В глазах блестят азартные огоньки. Ох, кто-то нарывается! А ведь это только начало. Посмотрим, что будет вечером. — Хорошенько подумай, — чуть сильнее, чем нужно, прижимаю ее к себе. Бросаю на Крис многозначительный взгляд. Она как ни в чем не бывало берет под руку Ксюшу и, виляя бедрами, уходит прочь. С трудом заставляю отвести взгляд от ее пятой точки. Пока женщины спешат за детьми, имениннику срочно потребовалось что-то на другой стороне участка. Мы с Вадимом остаемся одни. Атмосфера праздника тут же рассеивается в пространстве. Сонечка помчалась за двоюродным братом. Мира и Мила бегут следом за ней. Расставленная по периметру охрана не дремлет. Оставляем гостей отмечать, сами же уходим с улицы. Судя по всему, у Богданова ко мне серьезный разговор. — О чем хотел поговорить? — спрашиваю, как только переступаю порог кабинета Вадима. Он напряжен и больше не скрывает это. — У нас проблемы, Антон, — произносит, нахмурившись. Смотрит по сторонам. Убеждается, что никого поблизости нет. Плотно закрывает дверь, поворачивает ключ в замке. Подходит к столу, нажимает кнопку на специальном устройстве. «Глушилка». Праздником здесь больше не пахнет. — Окна зашторишь? — показываю на уязвимое место. — Нет, — подходит к большому от пола до потолка окну, стучит по нему. — Пуленепробиваемое стекло, специальная обработка. Снаружи нас ни через один оптический прибор не рассмотреть. Если ты об этом. — Говори. Что случилось? — интересуюсь, присаживаясь в кресло. — Будешь? — Перед тем как сесть рядом, Вадим предлагает напиток. — Нет, — вынужден отказаться. — Я за рулем. — Смотри сам, — говорит равнодушно. Выпить с другом на дне рождения сына — святое дело, но не тогда, когда над дорогими людьми повисла угроза. Если Вадим в силу отсутствия должного опыта и определенных навыков многого не понимает, то пусть продолжает считать, что принятых им мер по организации безопасности хватит. Я знаю, что нет. Но распространяться об этом никому не намерен. Любую, даже самую лучшую систему безопасности можно обойти. Пробраться мимо охраны тоже можно. Охранники — люди, они могут ошибаться. Если грамотно все просчитать, то без труда можно сыграть на этом. Вадим прыгнул выше головы. Он постарался сделать зону для отдыха максимально безопасной. Но мне хватило двух минут на изучение системы охраны, как я уже придумал пять способов ее обойти. Захаров не такой спец, как я. Ему банально навыков и знаний не хватит. Но он не дурак, и этим все сказано. Нам нельзя расслабляться. Ни на миг. Глава 25. Антон — Так что произошло? — поворачиваюсь к Богданову. — Колись давай. — Крис сказала, вы нашли ее пропавшую дочку, — начинает Вадим. — Да, — произношу обеспокоенно. — Она сама нас нашла. В игровой комнате для детей подошла к Сонечке, начала с ней играть. Потом Соня отвела ее к своей маме, — хмыкаю. — Крис не хочет расставаться с дочерью. Ты не представляешь, сколько усилий мне пришлось приложить, чтобы убедить твою сестру оставить свою дочь с моей. — У тебя есть сестра? — удивляется друг. — Ты никогда про нее не рассказывал. — Избалованная, эгоистичная девчонка — вот кто моя сестра, — отмахиваюсь. — Мне ее прислали на перевоспитание, — ухмыляюсь. — Видимо, отец таким образом решил навсегда избавить меня от желания иметь собственных детей. — И как? Удалось? — спрашивает с легкой усмешкой. — Нифига! — заверяю его. О своих догадках касаемо дочерей Крис решаю промолчать. Не нужно об этом знать Богданову. У нас обоих нервы будут целее. — Тебя ничего не напрягает? — Вадим отпивает напиток янтарного цвета из своего бокала. — Я про Марусю и ее внезапное появление. — Смеешься? — ухмыляюсь недобро. — Я всю ночь пытался понять, что за фигня. Маруси не было столько лет, а тут она бах — и появилась. Между нами повисает молчание. Каждый из нас думает о чем-то своем. — Пойми, мои люди искали эту девочку, — начинает первым Богданов. — Мы перевернули весь город вверх дном, допросили каждого сотрудника роддома, изучили личное дело любого, кто так или иначе мог быть причастным к похищению. — И ничего не нашли, — подвожу итог. — Ничего! — Вадим не скрывает эмоций. — Понимаешь? Ни-че-го! — ударяет кулаком по столу. — Сцука! Да этой девочки словно и не существовало! Никогда! Я неустанно анализирую факты. Собираю воедино всю информацию, что есть. Структурирую, ищу логику, исключаю откровенный бред. Сложно. — Верю, — произношу горько. — Мне Крис обо всем рассказала. Даже смогла на бумаге написать имена врачей, описать внешность медперсонала, — подхожу к бару, наливаю воды в стакан. — Но главный прикол не в этом, Вадим. — А в чем? — удивляется Богданов. — Маруся называет меня своим отцом, — ухмыляюсь. — Не понял. — Стоящий рядом со мной мужчина вмиг суровеет. — Как так? Разве такое возможно? — Я уже ничему не удивлюсь, — делаю несколько глотков воды. В горле пересохло. — Особенно когда дело касается твоей сестры. — Но все же? — Богданов не отступает. — Ты спал с Кристиной?! — К нам с Крис не лезь, — резко останавливаю его. — Прошлое в прошлом. Сейчас моя жизнь поменялась, ей будет безопасно со мной. — Ты в этом настолько уверен? — впивается в меня взглядом. — Твоя сестра и без меня находит приключения на свою филейную часть, — подвожу итог. — Я хотя бы понимаю, что с этим делать. — И не поспоришь, блин! — произносит он с усмешкой. — Не маленькие, разберетесь, — отмахивается от наших проблем. — Лучше расскажи, что думаешь по поводу появления девочки. — Я разберусь с Марусей. Сам, — делаю акцент на последнем слове. — Ты говорил, что у нас проблемы, — перевожу тему. — Какие? Мне нужно знать. — Захаров действует не один, — озвучивает вслух то, о чем я уже начал догадываться. Было бы глупо иначе считать. Человека несколько лет не было на свободе. Ему нужны кров, деньги, еда, в конце концов! Он не мог ни с того ни с сего вернуться из мест не столь отдаленных и тут же кинуться мстить. Причем так изощренно. Нет. У Захарова подельники есть. Наша задача найти их и обезвредить. — Доказательства есть? — спрашиваю в лоб. Потому что если это пустые слова, то зацикливаться на них не имеет смысла. Я искал зацепки, пытался понять, кто помогает ублюдку. Пока тишина. И чем дальше, тем сильнее меня это беспокоит. Врага нужно знать в лицо. С неизвестностью бороться гораздо сложнее. — Да, — удивляюсь ответу Вадима. Богданов подходит к своему рабочему месту, открывает сейф. Достает оттуда папку с документами. — Знакомься, — с горькой усмешкой кидает на стол. — Я банально не представляю, что мне с этим всем делать. — Все настолько плохо? — смеюсь. Захаров ублюдок, конечно. Но он не отморозок. — Читай, — кивает в сторону документов. — Сам все увидишь. Открываю папку, углубляюсь в изучение информации. И чем больше погружаюсь, тем сильнее становится не по себе. Я ошибся. Захаров отморозок. Полный. Мы думали, что его каким-то образом освободили от исполнения наказания. Я искал адвоката, который вытащил ублюдка. Прошло уже больше суток, но никто из моих людей даже малейшего намека на него не нашел. — Он сбежал, — кидаю на стол документы. — Да. — Вадим потирает переносицу. Темные круги под глазами, сведенные вместе брови. Богданов, как и я, не спал уже пару ночей. — Отчет о происшествии есть? — уточняю у друга. — Нет, — недовольно поджимает губы. — Мои люди работают в этом направлении, но так просто его не достать. — Понял тебя, — вынимаю сотовый телефон из кармана. — Я попробую через своих. Набираю Алекса. Стрелецкий как никто другой должен разбираться в подобных вещах. — Тох, здорово! — Спустя буквально пару гудков друг поднимает трубку. — Просто так или по делу? — По делу, Санек, — произношу, отходя от Вадима чуть дальше. Разговор хоть и не секретный, но даже его я предпочитаю проводить без лишних ушей. Глава 26. Крис — Мира, Мила! Осторожнее! — просит дочерей взволнованная Ксюша. Девчонки полезли на горку, следом за ними, естественно, лезет Макар. За Маком Соня. Замкнутый круг. Игровой городок у Богдановых хоть и адаптирован для детей разного возраста, все равно вынуждает следить за детьми. А порой переживать. Вот как сейчас, когда едва стоящий на ногах малыш карабкается за более старшими детьми на высокую горку. Благо, это закрытая труба и он не вывалится из нее. — Ксю, ты как? — поворачиваюсь к подруге. В ней что-то неуловимо изменилось. Сколько бы я ни присматривалась, так не могу понять, что именно. — Все хорошо, — улыбается. — Морально готовлюсь к тому, чтобы завершить грудное вскармливание. Макар уже большой мальчик, вполне справляется без груди. — И что же тебя останавливает? — вопросительно выгибаю бровь. — Не поверишь! — смеется. — То лень, то усталость, — произносит с ухмылкой. — Хотя все же по большей части лень. — Лень — двигатель прогресса, забыла? — подтруниваю над подругой. — Но есть еще кое-что, — добавляет она, словно не слыша моей подколки. — Что? — интересуюсь. — Когда кормишь грудью, то удовольствие от близости иначе получаешь, — произносит мечтательно. — Гораздо мощнее. — А-а-а, — только и остается мне ответить. Я о подобном не в курсе. После развода с Марком в этом плане у меня не было никого. На какое-то время между нами повисает молчание. Мы обе завороженно смотрим, как детвора лазает по городку. — Ксюш, что там у тебя вчера приключилось? — взволнованно спрашивает у меня. — Вадим толком не говорит ничего. Либо тему сразу переводит, либо отмалчивается. — Да ладно? — удивляюсь. — Я была уверена, что брат тебе обо всем рассказал. — Нет, — признается. — А то ты его не знаешь! Упрямый молчун! — Ага, — тепло улыбаюсь. Царящая в груди тревога медленно отступает. Брат у меня тот еще упрямец. Я вообще поражаюсь, как они с Ксюшей сошлись! Оба характерные, оба сильные, со своими принципами. Если в чем-то их взгляды отличаются, то все. Пиши пропало. — Слушай, а почему Чехов с тобой приехал? — спохватывается. — Вы что, вместе? — Глаза горят азартным блеском. — Ксюш, какое вместе? Это невозможно! — отмахиваюсь. — Перестань! Но где-то глубоко в груди появляется робкая надежда. А что, если у нас получится? Ведь слишком многое изменилось с тех пор, как наши судьбы разошлись. Крис, брось! Перестань лелеять глупую надежду! Чехов занят карьерой, у него своя жизнь. Ему банально не до тебя. — Я бы на твоем месте руки не опускала, — говорит заговорщицки. — Неужели ты не видишь, как он на тебя смотрит? — удивляется. — Как? — Сердце отстукивает барабанную дробь. — Ох, Крис, — произносит мечтательно. — Держись за него крепче. И не отпускай! — Ха. — Нервный смешок прорывается сквозь мою оборону. — Если бы это было так легко сделать, — вздыхаю. — Антон не кот, которого можно запереть в квартире. — Он гораздо умнее и важнее кота, — парирует подруга. Ксюша порой просто невыносима! Втемяшит себе в голову что-то — и труба. — Ты хотела узнать, что у меня приключилось, — перевожу тему. Беседовать о Чехове не могу, тяжело. — Угу, — кивает. — Погоди, — бросает мне срываясь с места. — Макар! Стой! — бежит в сторону малыша. Он стоит напротив высокой лестницы и уже приноравливается к тому, как ему на нее залезть. Ксюша подхватывает сына, играючи относит его в песочницу. Там сидят другие детки, играют и копают песок. — Здесь безопаснее, — поворачивается ко мне, стоит только подойти к ним. — Пусть ковыряется, — показывает на сына, идет в сторону лавки. — Давай посидим? — Давай, — с радостью соглашаюсь. Присаживаемся на скамейку. Тень от деревьев падает на нее и поэтому можно спокойно сесть и расслабиться. Не нужно бояться, что можно получить солнечный удар. — Вчера вечером ко мне подошла малышка, как две капли воды похожая на Соню, — начинаю рассказывать подруге свои приключения. Ксюша внимательно слушает. Я выливаю ей все: переживания, страхи, сомнения, домыслы, умалчивая лишь о том, что происходит между мной и Антоном. Его слова, прикосновения и взгляды пусть останутся при мне. После расставания я буду дышать этим. Стоит только представить, что он вновь исчезнет из моей жизни, как становится плохо. Страшно до жути. Словами не передать. — Крис, ты чего посмурнела? — удивленно спрашивает Ксюша. — Радоваться нужно! Твоя дочка нашлась! — Я радуюсь, — вразумляю подругу. — Честно! Но… — Никаких «но»! — перебивает меня. — Все эти «но» будут позже! Сейчас просто наслаждайся! — Сложно, — признаюсь. — А кто говорил, что будет легко? — Ксюша вопросительно смотрит на меня. — Это жизнь, детка! Она такая. — Ага, — улыбаюсь ей. Мы еще какое-то время болтаем о всякой разной ерунде. Ксюша делится переживаниями насчет старших дочерей, им скоро в школу. Я рассказываю, что у Сонечки в понедельник в детском саду будут веселые старты, и всю голову сломала с тем, как быть. А пропустить нельзя. Манту ж поставили. Ксюша лишь тихонько надо мной смеется. Ее забавляет мое стойкое желание держать Антона в стороне. — Крис, вы созданы друг для друга, — заверяет подруга. — Неужели ты этого до сих пор не поняла? — Знаешь что? — вспыхиваю. Мне отчего-то резко захотелось разреветься. Словно это я виновата в том, что Антон и Вадим решили. Пусть мужчины между собой разберутся, потом в себе. И лишь после этого мы поговорим! — Что? — К нам подходят наши мужчины. — Ничего! — недовольно бурчу. — Вот и поговорили, — усмехается Антон. — Вы Соню не видели? — к нам подбегает взволнованная Мира. — Нет. А что? — тут же принимаюсь озираться по сторонам в поисках дочери. — Мы играли вместе. Я отвернулась на минуту, а ее уже рядом нет, — тараторит. — Я оббежала всю площадку, но так ее и не нашла. Глава 27. Антон Мысли в голове несутся со стремительной скоростью. Тело реагирует быстрее, чем я предполагал. — Вадим, осматривай погреб, Крис, ты вместе с Ксюшей еще раз пробегите по детской площадке, внимательно посмотрите среди гостей. Не забудьте про беседку на заднем дворе! — отдаю четкие указания. Сам уже со всех ног спешу в дом. Поднимаюсь на второй этаж, прохожу от окна к окну, ищу малышку. Сонечка должна быть здесь, ее не могли так быстро увезти. Масса предположений, одно хуже другого. С каждой секундой фантазия разыгрывается лишь сильнее, а опыт это все лишь усугубляет. Но я стараюсь держаться за разум, а он утверждает, что Соня по-прежнему здесь. Обхожу комнату за комнатой, внимательно всматриваюсь в открывающееся перед глазами пространство. Прохожу по периметру всего особняка. Девочки нет. Выхожу на улицу, нахожу обеспокоенных Крис и Ксюшу. Вадима нигде не видно. — Нашел? — Крис буквально кидается на меня с вопросом. — Нет, — отрицательно машу головой. Кристина находится в сантиметре от паники, это читается по ее глазам. — Успокойся, — подхожу к ней ближе, беру за руки. — Мы ее найдем и вернем, — заверяю ее. Землю буду рыть ногтями, но отыщу Соню. Она не могла посреди праздника просто взять и испариться. Какие бы проколы в обеспечении безопасности я ни нашел, вряд ли кто-то другой до них бы додумался. Да и с ребенком пройти мимо охраны не выйдет. Соня не кукла, ее просто так не вынесешь. Но и тут мозг подбирает несколько вариантов, как можно было бы подобное осуществить. — Где аниматоры оставили свои вещи? — поворачиваюсь к хозяйке дома. — Думаешь, Сонечка там? — удивленно спрашивает. — Пойдем, покажу, — произносит, не дожидаясь ответа. Спешим в подсобное помещение. Крис идет за нами. Она едва держится на ногах от страха, но стойко продолжает двигаться. Даже я начинаю переживать за ее дочь. Но еще больше переживаю за Кристину. Я отчетливо помню прошлый раз, когда едва успел откачать ее. Мои руки до сих пор помнят вес ее ослабшего тела. Мурашки от одного воспоминания бегут по коже, вдоль позвоночнику проступает холодный пот. Нет! Я найду Соню! Чего бы мне это ни стоило! — Сюда, — показывает Ксюша, подведя нас к невзрачной двери. Заходим в небольшое подсобное помещение. По наличию гладильной доски, шкафа с бельем и прочих атрибутов для глажки понимаю, что мы в гладильной. — Соня, — завет Крис. — Девочка моя, — всхлипывает. — Где ты? — без устали озирается по сторонам. Ответом служит лишь тишина. — Ее здесь нет, — произношу глухим голосом. Смотрю на любимую женщину, вижу полные отчаяния глаза. — Нет! Она должна быть где-то здесь! — Эмоции выбиваются из-под контроля. Крис перестает держать себя в руках. — Ш-ш-ш, — обнимаю ее, прижимаю к себе ближе. — Мы найдем Сонечку, — шепчу на ухо. — Слышишь? — пытаюсь достучаться до нее. — Найдем! Я ни на секунду не сомневаюсь в правдивости своих слов. Во-первых, малышка не могла далеко деться, времени прошло слишком мало. Во-вторых, охрана должна была что-то заметить. Как минимум, похитители ее бы отвлекли. Но на празднике все спокойно. Нет ни малейшего намека, что что-то могло пойти не так. — Ты не понимаешь, — продолжает плакать. — Соня пропала! Разве можно оставаться спокойным? — бьет кулачком в мою грудь. — Крис! — чуть повышаю голос. — Она ребенок, — пытаюсь достучаться до нее. — Могла банально заиграться. А мы уже вселенский заговор изобрели, — пытаюсь перевести все в шутку. Она не должна волноваться. Кристине не стоит знать все то, что известно мне. У Захарова есть подельники, они ему помогают. И мы до сих пор не знаем, кто эти люди и где их искать. А еще ублюдок не ведает граней. Он боится одного: быть пойманным. На остальное ему совершенно посрать. Твою мать! Вот угораздило же Кристине с ним связаться! Неужели нормального мужика не нашлось? — Крис, детка! Наконец-то я нашел тебя! — В нашу сторону движется Марк Савельев, ее бывший муж. Напрягаюсь. Я не был готов к этой встрече. После того что случилось с Кристиной, Марка терпеть не могу. Он виноват в том, что она едва не рассталась с жизнью. До сих пор не могу поверить своему счастью. Тогда я успел приехать невероятно вовремя. Еще бы пара минут — и Кристину было бы уже не спасти. — Чехов? — произносит он. От удивления его глаза лезут на лоб. — Антон, — поправляю. — Не забывайся, — расставляю границы. Марк вечно общается со всеми, как с равными, и это меня просто бесит! Не могу спокойно смотреть на него. — Что ты здесь делаешь? — задает вопрос, глядямне прямо в глаза. — Он со мной пришел, — встревает в разговор Крис. — Друзья, — перебивает всех нас Ксюша. — Не забывайтесь, — пристально смотрит на каждого из нас. — Вы у нас в гостях. В нашем доме, — делает особый акцент на последней фразе. — Негатива и стеба я в нем не потерплю! Мы с Марком продолжаем сверлить недовольными взглядами друг друга. Если бы могли, то уже давно перешли к кулакам. Меня останавливает уважение к Вадиму. Онис Ксюшей не виноваты, что мы с Савельевым никак не можем перестать конкурировать за Кристину. Каждый из нас двоих считает ее своей. — Я пришел, потому что меня пригласили, — цежу сквозь стиснутые зубы. Чувствую, как на скулах то и дело подрагивают желваки. — А вот что здесь делаешь ты — большой вопрос, — произношу с вызовом. Марк не отвертится. Я выведу его из себя. — Крестного отца приглашать не обязательно, — не отрывает от меня уничижительного взгляда. — Он может в любой момент прийти в дом. Потому что я давно уже не гость. Я часть семьи! Последнее предложение ржавым хозяйственным ножом проходит по сердцу. Причиняет невыносимую боль. Когда-то я тоже хотел стать частью этой семьи. Но меня не взяли. Вадим четко обозначил границы, и я много лет жил строго по ним. Но после того как Кристина снова вернулась в мою жизнь, я не уверен, что на этот раз смогу ее отпустить. Расставание с Крис меня уничтожит. — Мама! Мамочка! — За нашими спинами раздается счастливый детский визг. Глава 28. Крис — Сонечка! — произношу на выдохе, оборачиваюсь и вижу свою дочь. Она стоит рядом с Вадимом, целая и невидимая. Даже платье в порядке, не порвано и не примято. Облегчение снежной лавиной накрывает меня с головой, аж ноги слабеют. — Соня, — делаю судорожный вдох, опускаюсь на колени. — Все с ней в порядке. — Брат ехидно улыбается. — Выдыхай. Ничего с моей племяшкой не случилось, — поворачивает голову к малышке, подмигивает ей. — Доченька, — всхлипываю. Страх сменяет радость, светлого чувства так много, что уже не удержать. Малышка срывается с места и, перебирая своими стройными ножками, мчится ко мне, падает в раскрытые объятия. Часто дышит. — Мамочка, — говорит тихо. Млеет в моих руках. Прижимаю к груди самую прекрасную девочку на свете, вдыхаю родной запах, постепенно прихожу в себя. — Ты где была? — спрашиваю, когда немного успокоилась. Стараюсь говорить спокойно, не хочу Сонечку испугать. Но крайне тяжело скрывать эмоции тогда, когда тебя трясет от только что пережитого страха. — Я какала, — шепчет на ухо ребенок. Но ее шепот слышат стоящие рядом Вадим, Антон и Ксюша. По их реакции слышу, что они едва сдерживают смех. Вот же, блин, накрутили друг друга. Не дали спокойно ребенку в туалет сходить! — Все нормально? — уточняю. А сама даже не знаю, как реагировать. То ли смеяться, то ли плакать. Мы, взрослые, паникеры. Чуть что, так тут же на уши поставили совершенно всех. Ребенок в туалет отправился, а мы весь участок вверх дном перевернули. Я уже в полицию хотела звонить! Капец… — Конечно, — смеясь, кивает малышка. — Платье не испачкала даже! — произносит с достоинством. — Я его сняла и повесила рядом, — признается, смущаясь. Внимательно смотрит за мою спину, изучает присутствующих. — А вы чего здесь собрались? — поочередно обращается к каждому из стоящих за мной. — Да так, — отмахиваюсь. — Встретились случайно, — пытаюсь свернуть ненужный разговор. Незачем Соне знать, что мы пережили, пока ее искали. Не поймет, лишь испугается сильнее и ни на шаг от меня не отойдет весь день. — Понятно, — говорит со мной, а сама не отрывает взгляд от окна. Там аниматор развлекает детвору. — Ну, я пошла, — произносит с непосредственностью. Оставляет легкий поцелуй на моей щеке и уносится к гостям. — Ну мы с вами и намудрили, — смеется Вадим, притягивая меня к себе. — Молодец, сестренка, отлично держалась. — Да ну тебя, — отмахиваюсь. — Ребенок в туалет пошел, а я уже панику развела. Это ж ужас! — В нынешних обстоятельствах, подобное в порядке вещей. — Чехов встает на мою защиту. — Может, объясните, что здесь происходит? — В наш разговор вмешивается Марк. — Пойдем, поговорим. — Вадим подходит с моему бывшему мужу, отводит того в сторону. Мы с Ксюшей переглядываемся. — Надеюсь, они забудут причину своего конфликта, — произносит с надеждой. — Забыть вряд ли, — подвожу итог. — Но пусть уж общаться нормально начнут. Друзья же. — Угу, — кивает. Смотрит на меня, на Антона. — Так где Маруся? Не одну дома вы же ее оставили. — Нет, ты что! — вспыхиваю. Я никогда не обставила б ее без присмотра. — Она у моей сестры, — сухо отвечает Антон. — У тебя есть сестра? — Ксюша не скрывает своего удивления. Я же просто молчу и стараюсь не вникать в испытываемые чувства. Их слишком много внутри, если начну анализировать, то ни к чему хорошему это не приведет. — Младшая, — поясняет. — Она переехала ко мне относительно недавно, но уже успела знатно вынести мозг, — усмехается. — Избалованная, эгоистичная девчонка. Единственная дочь в семье. — В смысле? — не понимает Ксюша. — Как она может быть твоей сестрой и единственным ребенком в семье одновременно? — хмурится. Внимательно всматриваюсь в лицо Антона, не может быть, чтобы он так решил пошутить. Воспроизвожу в памяти внешность Тони, сравниваю со стоящим рядом мужчиной и понимаю: общих черт практически нет. — У нас разные матери, — поясняет. — Тоня выросла в новой семье моего отца. А как только ей исполнилось восемнадцать, отец и из второй семьи ушел. Мать Тони решила устроить личную жизнь, она молодая, ей тридцать семь всего на тот момент было, вот и оставили девчонку без присмотра. А та в свою очередь собрала свои вещи и переехала ко мне. Сюрпризом, — усмехается. — Пришлось воспитывать. Не выкидывать же на улицу. Она помимо меня никому не нужна теперь. — Мда, — произносит Ксюша, озабоченно качая головой. — Никогда не понимала, в чем при разводе виноваты дети, — печально поджимает губы. — Ведь именно им приходится хуже всего. — Лучше об этом не думай, — отмахивается. — У вас с Вадимом все будет хорошо. — Легкая улыбка касается краешков его губ, когда он бросает на меня беглый взгляд. — Пойдем к гостям, — предлагаю, беря Антона под руку. — Там нас, наверное, заждались. Мы возвращаемся на улицу, погружаемся в атмосферу празднования и веселья. Я смеюсь, пью шампанское и наслаждаюсь этим прекрасным днем. Сонечка веселится, с Марусей тоже все в порядке, в следующий раз обязательно возьмем ее с собой. Антона несколько раз вытаскивали для участия в конкурсах. Чехов хотел отказаться, но разве против меня и Сони устоишь? — Антон! Антон! — громко кричу, хлопая в ладоши, наблюдая, как ему приходится скакать в мешке. Старый, избитый до невозможности конкурс сегодня стал популярнее всех. — Вадим! Вадим! — подбадривает Ксюша мужа. Брату достался второй мешок, он тоже участник. Они с Антоном бегут практически на равных. Сначала вперед вырывается один, затем другой. Ожесточенная борьба, дружный хохот, детский счастливый визг за спинами. Вот мужчины огибают расставленные кегли, разворачиваются и бегут в обратном направлении. У Антона мешок выпадает из рук, он начинает путаться. Задерживаю дыхание, смотрю не моргая, внутри на мгновение все замирает. Чехов ловит равновесие, выпрыгивает наружу, подхватывает Сонечку и сажает в мешок. — Представь, что ты зайчик, — дает наставление моей дочке. — Зайчик? — хихикает та. — Да! — кивает. — Прыгай давай! И Сонечка прыгает. Мира прыгает рядом. Все замерли в ожидании, кто победит. Глава 29. Крис — Так вы теперь вместе? — Ко мне подходит Марк. Он пытается спросить без наезда, но выходит не очень. — Тебе до моей личной жизни никакого дела быть не должно. Мы в разводе, — спокойным, ровным тоном напоминаю ему. Не собираюсь вестись на его выпады. — И что? — ухмыляясь, пожимает плечами. Ведет себя, словно ему серпом по одному очень нежному органу проводят. Марка словно подначивает что-то. — Хочешь сказать, я не могу поинтересоваться, с кем спит моя бывшая жена? — Нет, не можешь, — отвечаю на выпад. Мне совершенно не нравится подобный разговор, а поведение бывшего мужа тем более. — Ты очень правильно подметил, что я твоя бывшая, — делаю акцент на этом слове. Марка аж передергивает. Он настолько привык к мысли, что я все стерплю и никуда не денусь, что даже спустя время не может понять: это уже не так. — Крис, — обращается строгим голосом. — Стоп! — выставляю руки вперед в защитном жесте. Бокал мешает, но это не важно. Марк все понимает и так. — Хватит! — пытаюсь образумить бывшего мужа. — Я и не начинал, — отвечает с ухмылкой. В глазах горит опасный блеск. Не начинал он! Ага, конечно. Савельев, я тебя прекрасно знаю. Даже лучше, чем ты сам себя! — Я свободная женщина и буду спать с тем, с кем захочу, — очаровательно улыбаясь, делаю глоток из бокала, тем самым пытаюсь скрыть мандраж. Руки трясутся. — Даже с охранником? — произносит с презрением. — С кем захочу, — повторяю особенно четко. Нервы ни к черту. Приходится сделать глубокий вдох и ненадолго задержать дыхание. Давать выход эмоциям я не собираюсь. Марк легко и просто выводит меня из равновесия. Ему это всегда удавалось на раз-два, и мне пришлось прибегнуть к помощи специалистов для решения этой проблемы. Потребовались время и колоссальные усилия. Но сейчас я рада, что со всем справилась. — Крис, да он же пальца твоего не стоит! — вспыхивает. Глаза горят от гнева. Ведет себя так, словно кто-то другой решил поиграть с его любимой игрушкой. Как избалованный ребенок, блин! Я тут же подхватываю волну возмущения. Но, в отличие от Марка, меня начинают захлестывать совершенно иные эмоции. Гнев и дикое раздражение, что он снова лезет на запрещенную для него территорию. Внутри зреет протест. Стоит нам оказаться рядом друг с другом, как нас обоих начинают крыть эмоции. Не понимаю, отчего так случается, но оставаться с холодной головой что ему, что мне тяжело. Мы с ним, как всегда, начинаем пылать. Наш брак с Марком был похож на хождение по минному полю. Савельев заботился обо мне, содержал, пылинки сдувал. Но безбожно изменял, перебирал любовниц чаще, чем меняют перчатки, и устраивал скандал за скандалом. После развода мы остыли друг к другу и снова нормально стали общаться. Без взаимных претензий, ругани и предъяв. До этого момента. — Да ты ревнуешь! — вдруг понимаю причину подобного поведения. По реакции на свои слова понимаю, что попала в точку. — Тебе больше ничего не светит, Марк. Успокойся же ты наконец, — прошу бывшего мужа. Он делает вид, что моя догадка его не волнует. Разумом понимаю, что делаю только хуже, но промолчать не могу. В наших с ним отношениях поставлена жирная точка, и каким бы замечательным другом он мне ни был, дальше этого мы не пойдем. Одного раза хватило слихвой. — Не ревную я. — Марк заявляет со стопроцентной уверенностью в голосе. Но я же прекрасно вижу, что он врет и его деланое спокойствие — всего лишь маска. — А что ты делаешь? — произношу шутя. Мой смех выглядит немного нервно, до конца скрыть волнение не выходит. — Предупреждаю, — говорит, глядя мне прямо в глаза, строго, без малейшего намека на юмор. — О чем? — к нам подходит Антон. Он встает рядом, кладет руку мне на талию и собственническим жестом притягивает к себе. Еще один альфа-самец на мою голову. Ох, блин. — Тебя не касается, — не пряча враждебности отвечает Марк. — Меня касается все, что так или иначе относится к Крис. — Антон говорит сдержанно, но четко. От тембра его голоса пространство вокруг начинает вибрировать. У Чехова потрясающая энергетика. Друзей и своих близких он оберегает, рядом с ним чувствуешь себя, как за каменной стеной. А вот врагов он не щадит. Тем лучше Антону на глаза не попадаться. Уничтожит и глазом не моргнет. Я не хочу, чтобы они стали врагами. И Марк, и Антон дороги мне. Они оба даже не представляют, как много значат для меня. Пусть Савельев мой бывший, но я не представляю своей жизни без него. Романтических чувств другк другу у нас нет, мы всего лишь друзья. Готовые поддержать, прийти на помощь в любую минуту, подсказать и пошутить. Марк — часть моей семьи, и точка. Я не намерена его вычеркивать из своей жизни. Антону нужно будет это уяснить. Как и Марку придется смириться с наличием рядом со мной другого мужчины. Рано или поздно ведь кто-то появится у меня. Антон и Марк стоят напротив, сверлят друг друга враждебным взглядом. Уровень летающего в воздухе тестостерона просто зашкаливает. — Все хорошо, — обращаюсь к Антону. Не хочу, чтобы тот себя накрутил. — Между нами возникло некоторое недопонимание, но теперь мы все прояснили. Ведь правда? — Обращаясь к бывшему мужу, вопросительно выгибаю бровь. — Правда, — цедит сквозь сжатые зубы. — Вот и замечательно, — говорит Антон, продолжая буравить глазами Савельева. Нужно срочно что-то менять! Нельзя допустить, чтобы они сцепились. Что один, что другой оберегают меня. И Антон, и Марк сделают все для того, чтобы со мной все было в порядке. — Мы нашли мою потерянную дочь, — произношу, не скрывая своего истинного счастья. Хочу поделиться с ним радостью, а заодно решаю перевести тему разговора. Марк округляет глаза, на лице застывает удивление. — Как? — моментально забывает о том, что у них с Антоном только что было. — Она жива? С ней все в порядке? Савельев начинает засыпать меня вопросами, я едва успеваю отвечать на каждый из них. Рассказываю Марку все, что знаю. Он внимательно меня слушает, а потом переводит внимание на Чехова. — Ты уже выяснил, кто из твоих баб это сделал? — спрашивает у Антона в лоб. Глава 30. Крис — В смысле? — Антон не скрывает своего удивления. Его шок настолько силен, что требуется время взять себя в руки. — В коромысле! — отвечает Марк. Он говорит это без злости, с сарказмом. Но вызов в глазах блестит и сверкает. Мне так и хочется треснуть его по башке! Разве можно в подобной ситуации играть на нервах у людей? — Не понял. — В голосе Чехова прослеживаются стальные нотки. Я во все глаза смотрю на Марка. Сказать, что у меня шок, ничего не сказать. Разве можно представить, что бывшая Чехова выкрала мою дочь из родзала? Это же бред! Или… Неужели такое возможно? В голове бесперебойно кружатся мысли. Одна фантастичнее другой, но это не важно. Важно то, что и такой расклад вполне реален. Если Марк прав, то… Да нет! Этого не может быть! — Чего уж тут понимать, — ухмыляется Марк. Савельев тот еще бабник. Женщин, побывавших в его постели, не счесть. Он не станет говорить того, в чем не разбирается. А уж в женской натуре и распутыванию клубка из интриг он хорош. Мой бывший муж помимо своего богатого опыта по части представительниц прекрасного пола имеет свою юридическую консультацию. Он ведет судебные процессы, решает многие из проблем клиентов, не доводя до суда. Он прекрасно разбирается в людях. Издержки профессии, так сказать. Антон стоит в полной растерянности. Смотрит перед собой и не моргает. Брови сведены вместе, взгляд хмур. Впервые вижу его таким. У Чехова словно землю из-под ног выбили и оставили парить одного посреди бескрайней пустыни. Он не знает, как дальше быть. — Ты что, совсем в бабах не разбираешься, что ли? — Марк смотрит на него во все глаза. Свое изумление не скрывает, легкая усмешка застывает на губах. Я перевожу взгляд с одного на другого, думаю. Как никогда хочу разобраться во всем. Ведь если Марусю выкрала бывшая Чехова, то это в корне меняет дело! Получается, что для меня и дочерей угроза не только Захаров. Есть кто-то еще. Становится не по себе. Вот же ж… Засада. — Да не то чтобы особо, — задумчиво отвечает Антон. Трет переносицу, переводит на меня задумчивый взгляд. Он начинает анализировать все связи, уходит в себя. Я бы рада помочь ему разобраться, но не могу. О личной жизни и прошлом Чехова мне практически ничего не известно. — Да пойми, если к тебе подходит ребенок и называет своим отцом, то это явно не с бухты-барахты, — продолжает гнуть свою линию Марк. — Судя по вашему рассказу, Маруся сообразительная девчушка, и она явно не придумала бы такого. В отношении тебя уж точно. — Последние слова произносит с усмешкой. — Почему? — Теперь уже я не понимаю. Из Антона выйдет прекрасный отец. Я ведь вижу, как он ладит с моими девочками. — Да потому что он отталкивает людей! — вспыхивает Савельев. — Придумывает свои правила, заставляет им следовать. И ничего не может дать взамен, — разносит Антона. — Дети это чувствуют. Поверь мне. — Снова ухмылка и многозначительный взгляд, обращенный исключительно на меня. — Боюсь, я с тобой не согласна, — хочу защитить Чехова от нападок. Антон не виноват в том, что Марк ревнует меня к нему. — Крис, он прав, — перебивает меня мой защитник. Резко поворачиваюсь к Антону, смотрю на него во все глаза. Я в шоке. — Не может быть, — в отрицании в разные стороны мотаю головой. — Может, — произносит печально. — Не может, — выдыхаю. Хватаюсь рукой за шею, ком в горле мешает дышать. Перед глазами темнеет. — Ш-ш-ш. — Марк ловит мой взгляд, удерживает его. Не позволяет отпустить. — Крис, детка, это всего лишь предположение. Успокойся. Я, как всегда, не подумал о последствиях и сказал чушь. — Нет, Марк, — отвечаю спустя немного времени. — Посмотри на Антона, — киваю на Чехова. — Ты прав. На моем спутнике нет лица. Оно застыло и превратилось в суровую маску. — Идите к гостям. Веселитесь, — не своим голосом произносит Антон. — Мне нужно сделать пару звонков. Да какое уж там веселье? Мне сейчас явно не до него. Хочу отказаться, но не успеваю. Марк собственническим жестом вкладывает мою руку под свой согнутый локоть, уводит прочь. — Ни на секунду не оставляй ее без присмотра! — летит в спину обеспокоенный голос Антона. — Не оставлю. Не переживай! — Савельев бросает через плечо. В моей голове творится самый настоящий ад. Я не понимаю, как такое в принципе стало возможным. Почему кто-то взял и выкрал у меня дочь. Все эти годы я была уверена, что дело во мне. Что в исчезновении Виктории, а ведь Маруся именно такое имя должна была получить при рождении, лишь одна я виновата. Оказалось, это не так. Если в краже моей дочери виновата бывшая Антона, то нужно срочно понять, кто это! И какие цели преследовала эта женщина. Выкрасть ребенка — это не пирожок с полки забрать. Гораздо, гораздо серьезнее. В конце концов, я имею право знать, с кем именно имею дело! И на что еще она способна. — Кристина, какая встреча! — Ко мне подходит, лучезарно улыбаясь, жена одного из партнеров по бизнесу моего брата. — Время проходит, а ты все с тем же, — скептически смотрит на моего спутника. — Здравствуй, Марк. — Мелисса, давай мы просто разойдется и не будем трепать друг другу нервы, — обращается к женщине Савельев. — В интимном плане ты меня не интересуешь. Гуляй! Женщина краснеет, выпивает залпом оставшийся в бокале напиток. Резко разворачивается и, громко цокая каблуками, уходит прочь. — Что это было? — смотрю на бывшего мужа и удивляюсь. — Забудь, — берет меня под руку Марк. — Пойдем, лучше покажи, как выросла твоя дочь. Она, наверное, такая же красотка, как и ее мама. — Ох, Савельев, — закатываю глаза. — Ты неисправим! Глава 31. Крис Каким бы замечательным и чудесным ни был день рождения, полностью расслабиться на нем я так и не смогла. В голове постоянно крутятся мысли о Марусе, о Соне, о словах Марка. Сколько ни пытаюсь, избавиться от них не выходит. Неужели бывшая Антона так ужасно могла поступить? Подобное даже предполагать страшно. А о том, чтобы рассматривать как версию, вообще молчу. — Мамочка, — ко мне подходит Соня. Я как раз сижу на веранде и допиваю кофе. — Дай, пожалуйста, воды, — печально просит малышка. Наливаю в стакан свежей воды, протягиваю дочери. Она выпивает содержимое чуть ли не залпом. Видимо, набегалась так сильно. Смотрю на дочку и понимаю, что она без настроения. Наверное, устала после конкурсов и веселья. У Сонечки иногда бывает, что она хочет побыть в тишине. — У тебя все в порядке? — интересуется у малышки Антон. — Ты хочешь узнать, почему я такая грустная? — смотрит на него. Вздыхает. — Конечно! — заверяет ее. — У Марусе хочу, — садится на стул рядом с нами. Складывает ручки вместе, кладет их на колени, опускает взгляд. — Соскучилась по ней. Сильно. Слова дочери острым лезвием разделяют сердце на две части, заставляя его кровоточить. — Может, поедем? — спрашиваю у Антона. Он задумчиво смотрит куда-то вперед. Достает часы, кому-то пишет. Через несколько секунд получает ответ. Хмурится. — Сонечка, хочешь домой? — уточняет у моей дочери. — Да, — кивает та. — С Марусей. Антон поднимается из-за стола, берет девочку за руку. Поворачивается ко мне. — Поехали, — дает команду. — Нам сейчас машину подгонят. — Как это? — не понимаю. — Мы же приехали сюда на твоей. — Обратно поедем раздельно, — отрезает строго. — Мне нужно будет заскочить кое-куда. — Но… — тут же начинаю волноваться. С Антоном спокойно. К нему я привыкла. А новый человек — это всегда новый человек. — Никаких «но», — ободряюще сжимает мою руку. Разворачивает на себя. Встречаемся взглядами. Глаза в глаза. Утопаем друг в друге, я вдруг понимаю, что забываю дышать. — Все будет хорошо. — Спокойный и уверенный голос Антона пробивается сквозь страх. — Доверься мне, — просит. — Хорошо, — выдыхаю. — Я тебе доверяю. — Садись, — распахивает передо мною дверь. — А попрощаться? — Со стороны дома к нам подходит Вадим. — Не хотите? — с улыбкой произносит мой брат. — Хотим, — отвечаю ему, ступая навстречу. Бегло обнимаемся, Антон неустанно озирается по сторонам. — Нам нужно ехать, — подгоняет. — Ты мне ничего не хочешь сказать? — в лоб спрашивает Вадим. — Позже, — отмахивается Чехов. — Сам справишься? — уточняет. — Да, — заверяет без тени сомнения. Рассаживаемся по машинам, разъезжаемся в разные стороны. Антон направляется к сестре, а мы с Соней возвращаемся домой. Подхожу к входной двери, перед ней на пороге стоит коробка. Застываю в паре шагов. — Это ваше? — Сопровождающий нас охранник выходит вперед. — Нет, — отступаю назад. Инстинктивно закрываю Соню собой. — Возвращаемся в машину, — командует нам. — Нет! — отрезаю. — Тот, кто оставил здесь коробку, именно этого и ждет, — набираюсь решимости, смотрю на сопровождающего нас мужчину. — Откройте дверь. — У меня будут проблемы, — мнется. И этим дико меня раздражает. Был бы Антон рядом, моментально бы проблему решил. — У тебя будут проблемы, если я не попаду в квартиру, — разворачиваюсь к нему, говорю, не скрывая вспыхнувшей злости. — Кто откроет квартиру? — держу на раскрытой ладони связку ключей. — Ты или я? — Давайте сюда, — забирает у меня из рук ключи от квартиры. Осторожно подходит, открывает замок. Затем все так же аккуратно распахивает дверь. Тишина. Ничего страшного не происходит. — Я же говорила, — бросаю через плечо, поднимая Сонечку на руки. Переступаю неизвестный предмет, захожу в квартиру, запираюсь изнутри. Охранника вынуждаю последовать за собой. Я уверена, что ему ни при каких обстоятельствах нельзя возвращаться в машину. Коробка появилась не просто так. — Зря мы пришли сюда, — бурчит себе под нос. Никак не желает униматься. — Зря? — вопросительно выгибаю бровь. Блин! Знал бы он Захарова так, как знаю его я, не позволил бы подобного! — Антон будет ругаться, — упорно продолжает стоять на своем. Не сдается. Чем раздражает меня еще сильнее. — Дай ключи от машины, — требовательно протягиваю руку. Смотрим друг на друга, не скрывая эмоций. Враждебность во взгляде спрятать не получается. Чуть ли не силой выхватываю у него брелок из рук. От негодования и злости аж трясет всю. Нам нельзя было возвращаться в машину! Я докажу, что права! Подхожу к окну, направляю сигнал на внедорожник. Удаленно его завожу. Жду. Тишина. Ничего не происходит. Лишь рядом с входной дверью слышится странная возня. — Я же говорил, надо было возвращаться в машину, — говорит со злостью. Лезет назад. Туда, где у него лежит пистолет. Закрываю собой ребенка. — Извини, — шепчу, стремительно бледнея. Переживание настолько сильно, что я едва контролирую себя. — Антону позвонить надо, — достает сотовый. Выдыхаю. Все же он его доставал, а не оружие. — Надо, — соглашаюсь. Блин, вот же ж я… Нельзя было перечить профессионалу. В итоге оказывается, что из-за меня мы все попали в ловушку. Прислушиваюсь к посторонним звукам. На лестничной клетке происходит что-то странное. Мурашки бегут по рукам. — Сонечка, пойдем к тебе в комнату, — обращаюсь к малышке. Она вкладывает свою ладошку в мою. В этот момент со стороны улицы раздается мощнейший взрыв. Глава 32. Крис Падаю вниз, закрываю собой дочку. За спиной слышу звук треска стекла. Сжимаюсь от страха, ожидаю удара. Но его нет. Лишь потом понимаю, что у меня не обычные окна, а качественные стеклопакеты. Они превратятся в крошку, но останутся единым полотном. Не будет осколков и острого стекла, разбросанного по всей квартире. Взрывная волна запускает сигнализацию в машинах, улицу наполняет звук сирен. Неизвестно, что у злоумышленников на уме. Нужно убираться отсюда. Пытаюсь подняться, но не успеваю сообразить, как вместо пола оказываюсь в сильных мужских руках. — Держитесь крепче, — произносит охранник. — Хорошо, — отвечаю ему. Счет на секунды. Время не терпит. Если мы немедленно не спрячемся, то последует очередная атака. Раз с машиной не вышло, теперь Захаров пойдет ва-банк. Он ведь где-то здесь. Где-то рядом. Ищет меня и никак не найдет. Я спрятана очень хорошо благодаря возможностям и связям моего брата. Если бы не Вадим, то… За считаные мгновения мы с Соней оказываемся в ванной комнате. Вокруг темно. — Стойте здесь, — обращается к нам строгим голосом. — Запритесь, — говорит мне перед тем, как закрыть дверь. — Мамочка, мне страшно, — печально произносит Соня. Она напугана. Прижимаю малышку к себе. — Все будет в порядке, — успокаиваю дочку, обнимаю ее, глажу по спине. — Сейчас приедет дядя Антон и всех накажет. Не переживай. — Дядя Антон привезет Марусю? — интересуется, заглядывая мне в лицо. Глаза уже немного привыкли к темноте, я могу различить контур предметов. Осторожно, чтобы не шуметь, подвожу Сонечку к унитазу. Бросаю на закрытую крышку сложенное в несколько раз полотенце, сажаю девочку. Прислушиваюсь к звукам за стеной. Не знаю, почему нам не оставили включенный свет, но вдаваться в такие подробности не собираюсь. Радуюсь, что расположение унитаза такое, что его не сразу заметишь. Он оказывается как бы за стеной. — Сиди здесь, — шепчу дочке. — Я сейчас. — Не уходи! — плача просит меня. Ей очень страшно. А я… — Сонечка, милая, я никуда не уйду, — заверяю ее. — Обещаешь? — тут же летит в мой адрес полный надежды вопрос. — Конечно! — активно киваю. Хочу улыбнуться, чтобы подбодрить, но она все равно не увидит. — Ты даже не успеешь посчитать от десяти до одного, как я тут же вернусь. Оставляю дочку сидеть в укромном месте. В случае крайней необходимости заставлю ее залезть в шкаф для грязного белья. Там уж точно никто не найдет. Лишь бы Соня молчала. И ни единого звука не произнесла. Подкрадываюсь к двери, прислушиваюсь. В квартире раздаются посторонние голоса, полные агрессии и злости. Делаю резкий вдох, отступаю назад. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди, оно срывается с тормозов от бешеной дозы адреналина. Думай, Крис. Думай! Ты пока здесь одна. Ты обязана что-то придумать, чтобы дождаться Антона. Он едет. Чехов скоро будет здесь! Нужно совсем немного продержаться. Хватаю швабру, при помощи нее фиксирую дверь. Запираюсь на замок, но это мне вряд ли поможет. Я должна сделать что-то такое, чтобы сюда никто не вошел. Блин! А-а-а-а! Да что же такое?! Озираюсь по сторонам, во тьме ничего не вижу. Кусаю ногти, тревожность зашкаливает так сильно, что просто пипец. В голову ничего не идет. А потом… Отбрасываю с пола коврики. Они не понадобятся. Моя задумка шикарна! Осталось ее осуществить. Кидаюсь к полкам с банными принадлежностями. Действую практически наощупь, в темноте банки не отличить. Достаю все, до чего могу дотянуться. Разливаю по полу. В ход идут шампуни и гели, детские, взрослые. Все, что есть! С раковины хватаю банку жидкого мыла, откручиваю колпачок, выливаю на напольную плитку. Ношусь из угла в угол. Вспоминаю, где есть что такое еще. Звуки в квартире становятся громче. До моего слуха доносятся глухие удары. Подскакиваю от страха при каждом из них. — Мамочка, что там? — шепчет Соня. — Слон? — Да, милая, — говорю с трудом, не выдавая нарастающей паники. — Большой слон забрался к нам в квартиру и никак не может выйти, — несу всякую чушь. Плевать! Не могу допустить, чтобы она закричала. Нельзя, чтобы вообще хоть звук произнесла. Приближаюсь к дочери. За моей спиной простирается огромное мыльное море. Понятия не имею, как буду его оттирать, но пусть это будет самой большей из бед. — Мамочка, чем так вкусно пахнет? — шепчет малышка. — Ой, — вздыхаю. — Всем подряд, — говорю заговорщицки. — Ага, — довольно кивает. — А почему ты не добавила арбузного мыла? Помнишь, под раковиной огро-о-о-омная банка стоит. Я не сразу понимаю, о чем ведет речь Соня. Хмурюсь. А потом вспоминаю, что давно заказала канистру жидкого мыла. У меня на него началась аллергия, с тех пор оно так и стоит под раковиной. — Сонечка! — целую и бегло обнимаю малышку. — Ты гений! Оставляю дочку сидеть спрятанной за стенкой, сама осторожно, держась за всевозможные предметы интерьера, направляюсь к раковине. Достаю злосчастную канистру и… выливаю пять литров ароматного жидкого мыла прямо на кафельный пол. Хотите добраться до меня? Не выйдет! Без боя не сдамся! И не отдам свою дочь! Вооружившись большим баллоном лака для волос суперсильной фиксации, стою с противоположной стороны мыльного моря. С замиранием в сердце прислушиваюсь к звукам. Готовлюсь в любой момент дать отпор всем, что только можно найти в женском арсенале. Пусть я женщина. Пусть я слаба. Но крайне страшна в гневе! А ублюдок, посмевший забраться ко мне, получит просто незабываемые впечатления. Все тридцать три удовольствия, блин! Обертывание мылом, маска из лака, контрастный душ и эпилятор на морду! Глава 33. Антон Захожу в квартиру Крис. Перевернутая мебель, потрескавшиеся окна, разбитые стеклянные перегородки на дверях. Даже коврам — и тем досталось с лихвой! Жилье кардинально отличается от того, что было утром. Но я стараюсь об этом не думать. Все поправимо, ничего необратимого не случилось, с остальным разберемся. Внизу, у подъезда, уже стоят спецмашины. Возникший после взрыва пожар потушен, и теперь за дело взялись следаки. Я не представляю каким чудом, но из-за действий ублюдка никто не пострадал. На детской площадке по чистой случайности не было детворы и мамаш, в припаркованных рядом авто тоже никого не было. С отсутствием жертв Захарову несказанно повезло. Но это все равно ему не поможет. Свой срок он заработал и так. Прохожу вглубь квартиры. Как бы мне ни хотелось влететь и со всех ног кинуться к Крис, так делать нельзя. Звуков борьбы нет, значит, я уже никому не помогу. А вляпаться в расставленные ловушки нет никакого желания. Захаров ублюдок и отморозок. Кто знает, что у него на уме. Бегло, но тем не менее крайне внимательно осматриваюсь вокруг. Крис столько времени обживала квартиру, делала ее уютной и приятной для нахождения, а этот гад за считаные минуты уничтожил практически все. С каждым шагом грудь наполняется яростью. Стойкое чувство защитить более слабого бурлит в крови. Внутри зреет лишь одно: найти и уничтожить. Непроизвольно сжимаю кулаки, силой воли заставляю их разжаться. И смотрю, смотрю, смотрю… В квартире стоит неестественная тишина. Это меня до невозможности беспокоит. В комнате рядом со шкафом нахожу приставленного к Крис и Соне охранника. Он сидит, опершись на дверцу, зажимает рану на животе. — Гад ушел, — говорит виновато. — Найдем, — заверяю товарища, присаживаясь рядом с ним. — Ты как? Где девчонки? — Хреново, — показывает на рану. Сжимающие плоть пальцы все красного цвета. Дело дрянь. — Девчонки в порядке. Ублюдок не смог добраться до них. — Скорую вызвал? — не свожу с пострадавшего внимательного взгляда. Ранение довольно серьезное, ему срочно нужно в больницу. Простой промывкой раны и лейкопластырем не отделаешься. Не поможет. Мне лишние проблемы ни к чему, да и смысла скрывать произошедшего не вижу. Захарова нужно срочно поймать и привлечь к ответственности. — Где больной? — Вошедшая в комнату женщина с оранжевым чемоданчиком в руках озирается по сторонам. — Вот он, — показываю на стремительно бледнеющего мужчину, что сидит напротив. — Могу помочь его спустить. — Я сам, — говорит он упрямо, пытаясь встать. Не выходит. Приходится податься ближе, помочь подняться на ноги. — В карете осмотрите, — обращаюсь к сотруднице скорой. — Дайте я хоть каталку привезу! — вспыхивает. — Он еле стоит. Вон, весь шатается! Упадет по дороге, что я с ним делать должна? — возмущается. — Как он пойдет? — Ногами, — отрезает пострадавший. Сурово смотрит на женщину в упор, та отводит глаза и вздыхает. — Тогда нужно поторопиться, — сменяет гнев на милость. — Такие ранения крайне опасны. Однозначная госпитализация. Поедем прямо сейчас, по пути оформлю все документы. Согласны? — Красавица, ради твоей улыбки я согласен на все, — произносит игриво раненый. Женщина тут же тает, расплывается в улыбке. Но вместе с тем пытается держаться строго и отстраненно. — Данные в полицию передам, — начинает перечислять последствия. — Готовьтесь к звонкам и вызову на допрос. Подобный инцидент без внимания не оставят. — Буду ждать, — холодно произношу, глядя ей прямо в глаза. Если потребуются мои показания, все предоставлю. Это не проблема. Единственная проблема, которая есть, — поймать Захарова. И обезвредить. Правоохранительные органы должны поторопиться, пока ублюдок не поломал еще больше человеческих судеб. — Мариш, ты чего так убежала от меня? — В квартиру заходит второй медик. Мужчина лет тридцати. Видит открывшуюся перед ним картину и застывает. — Хрена… Удивление на лице мужчины вполне себе реально. Он что, не знал, на какой вызов поехал? — Вот тебе и «хрена», — раздраженно обращается к нему женщина. — Сколько раз повторяю — курить вредно! А перед вызовом еще и опасно, — стреляет в него полными гнева глазами. — Пойдемте, я вас до машины сопровожу, — говорит уже мне. — Без проблем, — тут же отзываюсь. Моего парня нужно срочно к хорошему хирургу на стол. Сотрудница скорой права. Счет идет на минуты. — Девчонки в порядке, — успокаивает мои тревоги товарищ. — Они в ванной. Заперты так, что без труда не открыть, — поясняет. — Ублюдок не смог до них добраться. Спускаемся, отвечаю на некоторые вопросы сотрудницы скорой, настоятельно рекомендую отвезти своего человека в определенную больницу. Она рядом. Большой хирургический центр. Множество отделений. Оборудование по последнему слову техники, все на уровне. Узкая специализация у хирургов, молодые врачи с горящими глазами и золотыми руками. — Тебе нужен Александр Афанасьев, — обращаюсь к пострадавшему. — Скажи, что от меня. Понял? — Да, — кивает. Помогаю забраться в карету скорой, захлопываю дверь и в тот же момент машина с включенными проблесковыми маячками и звуком сирены уносится прочь. Я разворачиваюсь и со всех ног спешу в квартиру. Там остались мои самые дорогие девчонки. Любимая женщина и наша дочь. Глава 34. Крис Кажется, моему мандражу нет предела. Я шарахаюсь от каждого звука. Но еще сильнее боюсь тишины. — Мамочка, что там? — спрашивает Соня, когда за дверью раздаются мужские голоса. Прислушиваюсь. Слов разобрать не могу, но тембр одного из них мне кажется смутно знакомым. Напрягаю слух изо всех сил, но слов все равно разобрать не могу. Потом настает тишина. Снова. И я понимаю, что нет ничего хуже, чем полное неведение происходящего снаружи. Время останавливается. Минуты превращаются в вечность. Сердце замирает в груди каждый раз, стоит лишь услышать малейший шорох. — Крис, детка! — звучит тогда, когда я уже потеряла всякую надежду. — Антон, — выдыхаю. Подношу раскрытую ладонь ко рту, кусаю губы. Слезы неудержимым потоком льются из глаз. Распахивается дверь, включается свет. Щурюсь. Сонечка прячет в коленях свое личико. — Крис. — Чехов говорит с облегчением. Заносит ногу, чтобы переступить порог. — Стой! — кричу, но оказывается поздно. Антон поскальзывается, пытается ухватиться за дверной косяк, но у него не получается. Мужчина со всей силы падает на кафельный пол. — Твою мать! — ругается, потирая ушибленное плечо. То самое, которое он обжег тоже здесь. В этой же ванной. — Прости, — глазами, полными ужаса, смотрю на него. Мне до невозможности стыдно. Чехов смотрит на меня, слегка качает головой. Далеко не сразу понимаю, что он удивляется. Не осуждает. — Кристина, б… — Здесь дети! — перебиваю его. Так и не даю сказать то самое слово. — Блин, — поправляет себя. Бросает беглый взгляд в сторону Сонечки, ухмыляется. — Девчонки, вы молодцы, — заверяет нас обеих. — Вылить на пол все, что только можно, гениальный план. Вы отлично придумали. — Ловкость рук и никакого мошенничества, — с умным видом произносит Сонечка. Я перевожу внимание на нее. Обалдеть. И откуда дочка набралась таких выражений? — Давай помогу подняться, — предлагаю распластанному на плитке мужчине. — Стой на месте, — не позволяет приблизиться. — Я разберусь. — Ну-ну. — Теперь время ухмыляться пришло уже мне. — Ты лежишь в окружении мыла. У тебя не получится разобраться! — фыркаю. — Спорим? — В глазах мужчины появляется опасный блеск. — На что? — решаю уточнить. — На поцелуй, — отвечает совершенно серьезно. — А если выиграю я? — спрашиваю, не разрывая зрительного контакта. Азарт просыпается в груди. — Что тогда будет? — Что хочешь, — заявляет с уверенностью. — Выбирай. — Хм, — задумываюсь. Смотрю в сторону дочери, мне тут же приходит в голову коварный план. — Если побеждаю я, то ты отправляешься с девочками в парк. На аттракционы. И будешь кататься вместе с ними. На всем. Между нами повисает пауза. Сужается мир. Глаза в глаза, сердце в груди замирает. — Согласен, — выносит вердикт. Мои брови подлетают наверх. — Значит, по рукам, — заключаю. Антон в ту же секунду меняется до неузнаваемости. Он перестает быть добродушным и нежным. Превращается в опасного и сосредоточенного. Смотрю на него и понимаю, что никогда бы не хотела иметь такого врага, как он. Чехов не прощает ошибок. Требует возмездия. Наказывает. Отстаивает и добивается справедливости для тех, кого обещал защищать. Он осматривает обстановку вокруг, анализирует. Пара ловких движений, и Антон стоит напротив меня. Весь в мыле. — Обнимашки? — произносит с вызовом, приподнимает бровь. Смотрит на меня с азартом. — Нет, — говорю, понимая, что у него на уме. — Нет-нет! — выставляю вперед руки. Но разве это поможет, когда Чехов что-то задумал? Мужчина одним резким рывком притягивает меня к себе. Вплотную. — Я требую свой приз прямо сейчас, — говорит в мои полуоткрытые губы. Внутри все трепещет. Мурашки по коже бегут от прикосновения сильных и столь желанных мной рук, горячее дыхание опаляет кожу. — Рядом с нами ребенок, — пытаюсь достучаться до здравого смысла. — Мне пофиг. — Лукавая улыбка не сходит с губ. — В душ иди! — слегка толкаю его в грудь. — Пофиг ему, — смеюсь. — Мамочка, а как мы с тобой выберемся отсюда? — хлопает своими пышными ресницами Соня. — Ох, — вздыхаю. Окидываю ванную комнату взглядом. — И правда, — ухмыляется Антон. — Как? — щурит глаза. Не отрывает внимания от меня. А мне становится горячо от его взгляда. — А вот так! — кидаю на пол полотенца, сверху ковер. Помогаю дочери забраться на странную конструкцию и вывожу из заточения. — Умница. — Антон обращается ко мне совершенно серьезно. Мурашки бегут по рукам. — Иди, переодевайся и собирай вещи. Из квартиры ни шагу. Я моюсь, беру вас и переезжаем ко мне. — А как же Миска? — останавливаюсь в дверях, оборачиваюсь назад. Замираю. Блин. Лучше бы я на него не смотрела. Посреди ванной комнаты стоит Антон. Обнаженный торс, где без труда прослеживаются кубики пресса. Накачанное тело с проступающими мускулами, на руках четко виднеется замысловатый рисунок из вен. Закусываю губу. — Ой, — прохожу изучающе по мужчине. Его тело моментально реагирует на мой взгляд. — Вот тебе и «ой», — с легкой хрипотцой отвечает. Смотрит не моргая на меня. — Крис, тебе лучше прямо сейчас убраться отсюда. Или я себя уже не смогу остановить. — Ухожу, — захлопываю дверь, прислоняюсь к ней затылком со стороны коридора, закрываю глаза. Щеки горят. Дыхание сбито. Внутри разгорается самый настоящий пожар. Один только взгляд, а сколько эмоций. Страшно представить, что со мной будет после проигранного поцелуя. М-м-м… Мечтательно закатываю глаза, улыбаюсь. Губы покалывает, кусаю их. Нам бы остановиться после этого поцелуя. Вот только КАК? Блин. Глава 35. Крис — Проходите. — Чехов распахивает перед нами с Сонечкой дверь в свой пентхаус. Не успеваю сделать шаг, как оказываюсь практически снесена с ног. — Ты приехала! — обнимая меня, полным счастья голосом кричит Маруся. — Конечно, приехала, — тепло улыбаюсь ей. — Куда же я теперь без тебя, — прижимаю к себе малышку, целую в макушку. — Бабушка тоже так говорила, — печалится девочка. — А потом умерла. — Ну, — я присаживаюсь перед ней так, чтобы наши глаза находились на одном уровне, — я умирать не собираюсь. У меня еще слишком много дел, — заверяю малышку с теплой, нежной улыбкой. — Правда? — с робкой надеждой спрашивает. — Правдее некуда! — подмигиваю ей. — Ура! — хлопает в ладоши Маруся. Кидается мне на шею. Я ловлю дочку, но не могу удержать равновесие. Мы обе заваливаемся назад. Уже представляю, как будет больно. Скукоживаюсь вся изнутри, но Марусю не отпускаю. Переношу вес тела таким образом, чтобы она упала на меня, а не на пол. — Куда собрались? — За секунду до приземления на холодный твердый пол на мою спину ложатся сильные мужские руки. Антон не позволяет нам упасть. — Спасибо, — благодарю Чехова, когда он помогает подняться. — Обращайся, — проводит большим пальцем по талии, слегка залезая под пояс брюк. Многозначительно подмигивает. Внутри все пылает. В месте прикосновения с его рукой кожа неистово горит. У-у-ух! Я б ему ответила сейчас! Но рядом с нами дети. Девчонки смышленые и сообразительные, не хочу, чтобы они все поняли. — Куда нам идти? — делаю вид, будто ничего не было. Буду казаться равнодушной и холодной, словно скала. — Следуй за мной, — отвечает с ухмылкой. Обходит нас, как бы случайно касается раскрытой ладонью моей пятой точки. От очередного прикосновения я начинаю еще сильнее пылать. — Антон! — фыркаю, возмущаясь. — Что? — оборачивается. Делает вид, что ничего не произошло. — Прекрати! — скрестив руки на груди, требую от мужчины. — Я не играю в такие игры! — А кто сказал, что это игра? — подходит ко мне, встает вплотную. У меня мурашки бегут по рукам. — Я еще даже не начинал. — От тембра его голоса голова кругом. Совсем немного, я и окончательно перестану соображать. — Не нужно, — выдавливаю из себя. Смотрю на него прямо, через раз забываю дышать. У него глаза из голубых становятся черными, взгляд горит. — Детка, ты в моем доме, — произносит с лукавой улыбкой. — Правила здесь устанавливать буду я. Резко вдыхаю. Кислорода не хватает. Мне срочно нужно сделать еще один вдох! — Пока мы были в твоей квартире, я подчинялся, — не отрывает от меня пристального взгляда. — Теперь пришла твоя очередь подчиниться мне. В его словах двойной смысл. Сердце в груди делает самый настоящий кульбит. — Брат, привет! — Самым наглым образом между нами вклинивается высокая стройная девушка лет двадцати. Короткие обтягивающие шорты, белая майка, больше похожая на спортивный бюстгальтер. Благо, что не прозрачная! И что ничего не торчит. Коротко стриженные волосы торчат в разные стороны. Я не сразу понимаю, что это так сделано специально. Изначально подумала, что девушка уснула с мокрой головой. Брюнетка. Карие глаза. Смуглая кожа. Ее мать была явно восточных кровей. Перевожу взгляд на Антона и без труда понимаю, насколько ему тяжело с ней живется. Сестренка не промах. Такой палец в рот не клади, откусит руку до локтя. Тяжело им живется. Оба с характером. И с непростым. Мне придется найти общий язык с Тоней. Хоть Чехов и старший брат, а дом все же целиком на ней. Не представляю, как смогу с ней подружиться. Но у меня банально даже выбора нет. — Наконец, ты приехал! — переключает внимание Чехова на себя. — Мы с Марусей уже не знали, что думать. Ты обещал вернуться больше часа назад! — Вернулся как смог, — спокойным ровным голосом отвечает Антон. Смотрит на сестру недовольно. — Ты сделала, что я попросил? — Пф-ф, — фыркает. — Ты во мне сомневаешься? — слегка округляет глаза. Бросает на меня уничижительный взгляд, проходится им от макушки до пяток. — Я Тоня, — поворачивается к нам с девочками лицом. — Ты, насколько я понимаю, та самая Кристина? — произносит, не скрывая своего неприятия. — Та самая или нет, я не знаю, — не поддаюсь на дешевую провокацию. — Но да, ты права. Я Кристина. Не отвожу от девчонки прямой строгий взгляд. Я не намерена позволять ей вытирать об себя ноги и унижать, прогибаться тоже не собираюсь. — Мамочка, это кто? — дергает меня за руку Соня, заставляя разорвать зрительный контакт, прекратить молчаливое противостояние. — Это Антонина, — намеренно называю девушку полным именем. — Сестра дяди Антона. — Ого, — удивленно выдыхает малышка. — А почему вы так не похожи? — переводит взгляд с Чехова на Тоню и обратно. — У нас разные матери, — нехотя поясняет девушка, с интересом рассматривая Соню. — Антон, почему ты не сказал, что у тебя две дочери? — обращается к брату. — Они ведь с Марусей близняшки, — своими словами выбивает почву у меня из-под ног. — В смысле дочка Антона? — округляю глаза. Воздуха мало. Мне снова становится нечем дышать. — Так ты ей не сказал? — Тоня обращается к брату. — Маруся его дочь. Тест ДНК подтверждает, — подходит к комоду, достает из конверта лист обыкновенной офисной бумаги, сует мне под нос. — Читай! Глава 36. Крис — Это какой-то прикол? — смотрю на медицинское заключение и не верю глазам. Мы с Антоном были вместе всего лишь один раз. И то, я этого совершенно не помню! Чехов лишь недавно случайно о нашей близости рассказал. У меня были мужчины и до него, и после. Неоднократно был незащищенный акт. Но ничего! Сколько бы мы с Марком даже не пытались, ничего не было! Беременность не наступала. Я делала ЭКО, различные медицинские процедуры. Чего только не было, блин. И вот. И вот я смотрю на медицинское заключение, где черным по белому написано, что отец моих дочерей — Антон. — Как такое вообще возможно? — спрашиваю у Чехова. Смотрю на него во все глаза. Он знал. Этот чертов засранец знал, что я от него забеременела! Знал и бросил. Одну. — Антон? — вопросительно смотрю на мужчину. Бледнею. Чем дольше думаю об его отцовстве, тем сильнее мне становится нехорошо. Во рту пересыхает, ком встает в горле. У моих дочерей есть отец. Папа! И это… полнейший шок. — Как такое возможно? — сбоку раздается недобрый смех. — А нечего было спать с моим братом! — заявляет стоящая напротив девушка. — Или вы не знаете, откуда берутся дети? — фыркает самодовольно. — Могу поделиться! — Тоня! — остужает сестру Чехов. Поведение девушки не вызывает ожидаемой бури в душе. Мне на ее выпад совершенно безразлично. Есть более серьезные вещи, на которые стоит обратить внимание. На заключение теста ДНК, например. — Может, лучше проведешь мастер-класс? — отрываю внимание от распечатки, прямо и с непробиваемым спокойствием смотрю на нахалку. Если она таким образом пытается вывести меня из себя, то зря старается. Не выйдет. Обламывала и не таких. — Крис, — обреченно выдыхает Антон. — Ну хоть ты не опускайся до ее уровня. Ему неудобно за выходку сестры. Но Тоня на словах не остановится. И Чехов, и я понимаем, что это только начало. Тоня не оставит меня в покое, будет добиваться, чтобы я уехала из пентхауса. Она дико ревнует брата ко всему, что движется, и совершенно не хочет работать над собой. Только вот девушка не учитывает одно. Мне некуда идти. Моя квартира теперь небезопасна. В дом к брату и Ксюше не поеду ни при каких обстоятельствах, не собираюсь ждать Захарова в месте, полном детей. По-хорошему, Марусю и Сонечку тоже нужно куда-то отправить. Но разве я смогу расстаться с только что найденной дочкой? Нет. Придется как-то выкручиваться. Ставить девушку на место, не вестись на провокации и еще сильнее ее этим бесить. Посмотрим еще, кто кого. Дорогуша! Запомни, не я начала эту войну. — Постараюсь, — заверяю мужчину с самой обворожительной улыбкой, что есть. — Все будет в порядке. Не переживай. — Вот как раз-таки насчет порядка я не сомневаюсь. — Очередной строгий взгляд направленный в сторону сестры. — Тоня, напоминаю: в этом доме ты в гостях. Не забывайся, кто здесь хозяин. Чьи правила и порядки требуется соблюдать. Суровый голос Антона отзывается слабостью. Он проецирует свою силу и власть, а мне так и хочется ему подчиниться. Странное чувство. Но объяснимое. Ловлю на себе очередной уничижительный взгляд, посланный Тоней. Игнорирую его. Пошла она в баню! Хочет вывести меня из себя и устроить скандал? Обойдется. Я не из таких. — Пойдем, покажу детскую. — Чехов берет меня за руку, ведет вглубь квартиры. — Маруся и Сонечка будут спать здесь, — подводит меня к небольшой, но светлой и просторной комнате. Смотрю на интерьер и улыбаюсь. Антон практически полностью воспроизвел обстановку в комнате, как у меня дома. Единственное различие двух комнат — ковер. Точнее, его оттенок. Он чуть более насыщенный, чем мой. Но малышкам на столь мелкий нюанс просто плевать. Они его даже не заметят. — Антон, — поворачиваюсь к Чехову. — Как только Захарова поймают, я с девочками вернусь к себе домой, — озвучиваю вслух самое сложное решение в своей жизни. — Детка. — Он встает ко мне вплотную. От его близости дрожь пробегает по коже. Тайные желания становятся явными. У нас обоих. — Кто сказал, что после всего что между нами было, я смогу тебя отпустить? — смотрит на меня не моргая. — Между нами ничего не было, — подчеркиваю, не отрывая от него взгляда. — Вопрос времени, — смотрит на мои губы, не двигается. Я инстинктивно закусываю нижнюю. Он проводит большим пальцем по моим губам, чуть надавливает. Освобождает нежную плоть из захвата. Кончиком языка обвожу губы. Они пересохли, хочу немного увлажнить. — Не кусай губы, — говорит низким, хриплым голосом. От его звучания у меня слабеют ноги, голова кругом идет. — А то что? — спрашиваю с вызовом. Мне интересно, как Антон собирается это предотвращать. — Накажешь? — вопросительно выгибаю бровь, за что тут же получаю лукавую ухмылку. И огонь во взгляде, направленном на меня. — Я покусаю их сам, — отвечает совершенно серьезно. Здесь сглатывать приходится уже мне. — Мама, мама, смотри! — Между нами вклинивается восторженная Сонечка. Счастливая малышка сует мне чуть ли не к лицу синее чудовище с выпуклыми глазами и длинными ногами и руками. — У нас с Марусей теперь у каждой по одному! — Рядом с малышкой появляется еще одна довольная мордашка. — Только у меня розовая, — произносит с гордостью. Показывает мне свою игрушку, я от досады чуть ли не закатываю глаза. Смотрящие в разные стороны глаза, огромный рот с острыми зубами, ни грамма красоты. Что в этой твари может быть хорошего? Не понимаю… — Откуда у вас это чудовище? — спрашиваю, ухмыляясь. Хотя уже и без этого знаю ответ. — Тоня подарила, — в один голос отвечают девочки. — Она нам еще вот что дала, — раскрывают ладошки, а там у каждой лежит по пачке жвачек. Ну Тоня… Совсем что ли мозгов не имеешь? От негодования даже не сразу подбираю нужные слова. — Это вам еще рано. — Антон наклоняется, забирает у девочек жвачки. Они дуются. — Меняю на килограмм клубники, — окидывает малышек взглядом. — За каждую из этих штук. Согласны? — Ура! — хором кричат и хлопают в ладоши. Уносятся дальше по коридору. У них вовсю продолжается игра. — Ничего не говори, — выставляет руки, обороняясь. — Тоне я все объясню. Дай время. — Бери, — ухмыляюсь. Встречаемся взглядами. Между нами простреливает искра. Делаю глубокий резкий вдох. Отворачиваюсь. Чехову нужно разобраться со своей головой и желаниями, я должна победить свои страхи. Лишь после преодоления барьеров в собственных головах мы сможем что-то дать друг другу. Пока же… Не стоит ничего начинать. Оно снова закончится. Но на этот раз и ему, и мне будет только хуже. Глава 37. Антон — Мы не договаривались, что ты притащишь в дом свою подстилку! — Взгляд сестры полон ненависти. Ее переполняет злость, она не отдает отчет в том, что говорит. Родители холили и лелеяли ее, не позволяли волноваться и нервничать, всегда и во всем шли у нее на поводу. Они избаловали девушку, окончательно испортив ее и всем окружающим жизнь. Потакать во всем и на все соглашаться гораздо проще, чем заниматься воспитанием. Всегда можно дать денег, новые шмотки, гаджет, игрушку и прочее. Сделать все, чтобы ребенок не допекал, а самому в это время заниматься своими делами. Как бы жестоко ни прозвучало, но такова жизнь. Тоня не видит границ, не уважает чужие жизни, ставит себя всегда и во всем превыше других. Моя младшая, блин, сестра. Самая что ни на есть эгоистичная, избалованнаястерва. — Я должна была жить здесь одна! Без посторонних — продолжает на повышенных тонах. — А ты сначала ублюдков своих притащил, а потом уже и их мать! Сжимаю кулаки. Разжимаю. Представляю, что у меня в руках эспандер, и раз за разом продолжаю нехитрые движения. Эмоции одолевают. Не поддаться бы им. Контролировать раздражение становится труднее с каждой минутой. Еще пара подобных высказываний в адрес Крис и моих дочерей, и мое терпение лопнет. Раздражение превратится в гнев. Пытаюсь представить стоящего перед собой больного на всю голову человека. Ведь, судя по всему, именно такой и выросла моя сестра. Показать ее психиатру, что ли? Может, пропишет какие волшебные таблеточки? Для человечности и ума. — Ты обещал мне! — Истерика Тони не желает прекращаться. Напротив, она лишь набирает обороты. — Когда привозил в этот дом, убеждал меня, что я здесь буду единственной хозяйкой! И что? Ты наврал! — орет на весь дом. — Чехов, ты лжец и сволочь! Самый последний на свете гад! — Успокойся, — произношу ровным спокойным тоном. — Я не собираюсь выслушивать оскорбления ни в свой адрес, ни в адрес кого бы то ни было из дорогих мне людей. Пространство вокруг нас наполняется силой. Тоня тоже замечает произошедшие перемены и замолкает на полуслове. Неужели я смог эту истеричку заткнуть? Надо же… У Тони реально что-то с нервной системой. Подобную истерику невозможно списать только на эгоизм и себялюбие. Нет. Здесь что-то еще. — Крис никуда не уедет, — ставлю жирную точку в нашем до невозможности глупом споре. — Она будет жить в моем доме, и ты не сможешь этому помешать. — Ты охренел?! — От визга на ультразвуке так и хочется прикрыть уши руками. Тоня выпучивает глаза, красная словно рак. — Я сказал, успокойся и рот закрой, — жестко произношу каждое слово. — Это мой пентхаус и здесь я хозяин. Ты либо подчиняешься, либо проваливаешь нахрен отсюда! Все поняла? Под конец уже не могу контролировать свой гнев. Тоня выбесила меня своими словами. Пусть радуется, что я всего лишь ультиматум ей выставил, а не вышвырнул прочь. — На данный момент Кристина в этом доме точно такая же гостья, как и ты. Только прав у нее больше, потому что она станет здесь хозяйкой, а ты нет, — ставлю пигалицу на место. Задолбало с ней возиться. Пусть сидит и молчит в тряпочку. — Если я услышу от нее хоть от малейшее недовольство твоим поведением, то ты в тот же вечер вылетишь из моего дома прочь! Без содержания и средств к существованию. Будешь побираться по углам, жрать на помойках и ложиться под любого, кто пообещает тебе дать бабла! Прыть с сестры сходит довольно-таки быстро. Она неглупая и за время, что живет со мной под одной крышей, уже успела меня неплохо узнать. Тоня прекрасно понимает: я не стану кидаться пустыми угрозами. Раз сказал, то так и сделаю. Лучше не проверять. — Ты не посмеешь! — От злости и безысходности она вот-вот готова разрыдаться. Только вот на меня ее слезы не подействуют, пусть льет сколько захочет. Плевать. — Уверена в этом? — вопросительно наклоняю голову, не отрываю от девушки внимательный изучающий взгляд. — Можешь рискнуть и проверить. Один раз, — намеренно делаю паузу. Пытаюсь взглядом выбить из Тони всю дурь. — Второго не будет. — Не строй из себя самого крутого, брат, — выплевывает с ненавистью, сверкая глазами. — На тебе и твоем долбаном благородстве свет клином не сошелся, — держится от меня на расстоянии. Шипит. — Помимо тебя в мире есть еще множество нормальных и надежных людей! Которые ко мне не безразличны! — Так иди к ним! — показываю по направлению к входной двери, повышаю голос. — Раз ты такая прекрасная и замечательная, — развожу руки. — Раз ты так всем нужна! — Злость забирается под кожу, наполняет меня. Я устал объяснять ей прописные истины. Что она не одна на свете, что есть и другие люди. А еще есть те, кому нужна помощь. И им действительно нужно помогать. Что под людей нужно подстраиваться, искать с ними общий язык. Что даже самый грамотный и умный человек может ошибаться. А еще нужно быть добрее. Потому что зла и без того хватает. Но Тоне на все мои слова и разъяснения плевать. Она как была, так и остается самой настоящей на свете стервой и эгоисткой. — Шуруй на все четыре стороны, Тоня! — смотрю на сестру, не скрывая своих эмоций. Глубокое разочарование и раздражение захлестывают меня, уносят в водоворот. — Набивай шишки, совершай ошибки, расхлебывай все то, что совершила! Сама! — вдалбливаю каждое слово ей в черепную коробку. Может, хоть что-то поймет? Хотя… Уверен, что не получится у меня до нее достучаться. Зря только трачу время и силы. — Учись жить сама , а не сидеть и ждать, когда к тебе придут и принесут все готовое на блюдечке с голубой каемочкой. Такого не будет! Потому что это не сказка, а жизнь! — Меня начинает нести. Понимаю, что вот-вот окончательно перейду черту и в наших отношениях перешагну через точку невозврата, но ничего не могу с собой поделать. Когда речь заходит о Крис, для меня мир меркнет. Я перестаю здраво оценивать обстановку и рассуждать. — Да что ты обо мне знаешь! — фыркает, защищаясь. В глазах слезы, губы искусаны в кровь. — Достаточно, чтобы понимать, как ты закончишь свою жизнь, — смотрю на сестру холодно и властно. — Ты избалованная, эгоистичная дрянь, Тоня. И никому на всем белом свете помимо меня не нужна. — Да пошел ты! — всхлипывая, кидает. Выскакивает в коридор, несется в свою комнату. Я остаюсь в кабинете. Один. Глава 38. Крис — Мамочка, а кто так громко кричит? — невинно хлопая глазками, спрашивает Соня. — Тетя Тоня, — тщательно скрывая недовольство, произношу я. Мы не успели с девушкой толком познакомиться, как она меня тут же записала во враги. Не знаю, что такого ей сделала, но лично для меня приятного в происходящем нет. Умом понимаю, что Антон старается для нашей с девочками безопасности, Тоня привыкла быть в этом доме хозяйкой. Но я ведь ни на что не претендую. Не собираюсь наводить здесь свои порядки, выстраивать свои правила, требовать что-то от его сестры. К чему враждебность? К чему споры и ругань? У меня есть любимая квартира, свой уютный маленький мир. И как только появится возможность, мы с девочками тут же вернемся туда, откуда приехали. Я не стану лишний раз никого стеснять. Но Тоня не захотела меня даже слушать. Я попыталась с ней завести разговор, но в результате как со стеной поговорила. Потом еще около часа отходила, чувствовала себя, словно облитой помоями. Паршиво до ужаса. А теперь с сестрой отправился беседовать Чехов. И, судя по истошным крикам и визгам, он от девушки добился гораздо большего, чем я. — Мне страшно, — прижимается ко мне малышка после очередной тирады за стенкой. Вздыхаю. Такими темпами девочки еще долго не уснут. — Мне тоже, — тихонечко признается Маруся. Обхватывает колени руками, прижимает к себе. — Хорошие мои, не обращайте внимания, — подхожу к Марусе, обнимаю ее. Целую дочку в щечку, глажу по голове. Действую бережно и осторожно. Каждый раз напоминаю себе, что малышка считает меня чужой. — Все хорошо, — заверяю дочек. — Не переживайте, — прошу их. Смотрю на своих девчонок и улыбаюсь. Тепло наполняет душу, несмотря на все невзгоды, я все равно свечусь любовью. Малышки лежат в своих кроватках. Розовое постельное белье, единороги и бабочки сплошь на нем. Рядом с каждой кроватью горит ночник-облачко. Комната погружена в атмосферу мира и спокойствия. Даже Миска пришла к нам сюда, забралась к Марусе на кровать, урча и требуя ласки, ластится к девочке. Кошка лезет малышке в лицо, та хихикает. Но довольная, улыбается счастливо. В конечном итоге сдается и начинает гладить Миску. Та еще сильнее принимается мурлыкать в ответ на каждое прикосновение. Полная идиллия. Если бы не стоящий на весь дом ор, можно было бы считать вечер лучшим из всех. Я собираюсь почитать девочкам сказку перед сном, но из-за криков Тони им не слышно моего спокойного голоса. Повышать его не хочу, толку никакого не будет. Малышкам нужно успокоиться и настроиться на лирический лад, а не устраивать спектакль и представление с чтением по ролям. — Давайте попробуем поспать, — предлагаю малышкам. — Спор Антона со своей сестрой не слушайте, он вас не касается, — принимаюсь объяснять. — Все будет хорошо, — подбадриваю дочек. Каждую из них целую в носик и улыбаюсь. — Как может быть хорошо, если так громко кричать? — изумляется Маруся. — Моя мама всегда кричит. Особенно, когда у нее гости на кухне, а я спать не иду, потому что кушать хочу. А она меня не кормит. Меня коробит от слов малышки. Аж передергивает всю. Лютая ненависть просыпается к той женщине, которая воспитала ее! Кусаю себя за язык, бью по рукам, чтобы лишний раз ничего ненужного не спросить. Завтра приедут психолог и следователь. Вместе мы выясним, как так произошло, что моя дочь много лет жила с совершенно чужим человеком. Но пока… Пока мне следует держать эмоции под контролем. Я ведь не хочу причинить доченьке еще больше травм, чем у нее есть. Маленькая моя, нежная девочка, теперь у тебя всегда будет еда! Ты не будешь голодать и запивать водой корку хлеба. У тебя есть настоящая мама. Любящая и заботливая. Я не оставлю тебя! Никогда! — Сейчас дядя Антон объяснит Тоне, что не стоит вас угощать «взрослой» едой, и наступит тишина, — обещаю девочкам. Те меня внимательно слушают. — А что такое «взрослая» еда? — спрашивает Соня. — Это та, которую нельзя детям, — поясняет Маруся. — Есть еще взрослые напитки, — говорит с умным видом. — И палки какие-то, — добавляет задумчиво. Я подвисаю. Палки? Может быть, она так назвала сигареты? Иных вариантов в голове нет. — Их тоже детям нельзя. — Да, ты права, — поддерживаю малышку. — Есть многие вещи, которые нельзя деткам. И это не только еда или напитки. — Нам нельзя смотреть взрослые фильмы, — принимается перечислять Сонечка. — И прыгать на батуте бесконечно. — Так у тебя закружится голова! — фыркает Маруся. — Откуда ты знаешь? — щетинится Соня. Ей всегда хочется прыгать на батуте чуть дольше, чем я позволяю. — Ты ведь не прыгала. — Знаю, и все! — тут же надувается Маруся. Спор девочек вот-вот грозит перейти в серьезную ругань. Конечно, в их возрасте это все ерунда, но зачем провоцировать? Лучше предотвратить. — Давайте переберемся на диван и будем сказку там читать? — поочередно смотрю на каждую из дочерей. — Все вместе! — произношу с азартом. — Согласны? — Да! — тут же отрывают головы от подушек и садятся в кроватках. Глаза от счастья блестят. — Тогда берите свои подушки и одеяла, — обращаюсь к малышкам. — И следуйте за мной! — заговорщицким голосом шепчу им. Придется из детской отправиться в нашу спальню. Там смогу спокойно почитать сказку и уложить спать малышек. А Антон у меня еще получит! Разве можно устраивать скандалы на ночь глядя? Правда, Чехова я вовсе не слышу. Зато от истеричных криков его сестры сотрясается дом. Удивительно, как соседи до сих пор не прибежали! Может, Тоня так ведет себя постоянно и соседи привыкли? Мда… Не особо хочу выслушивать такие концерты. Девочкам вредно. Но настаивать на своем в чужом доме глупо. Я ведь здесь просто гость. Ничего! Буду продолжать маневрировать. В конце концов, куда-нибудь да приплывем. Лишь бы для девочек все прошло без последствий. У них, в отличие от нас, впереди еще целая жизнь. Нервная система у детей не настолько устойчива, как хотелось бы. Так что я считаю, что правильно забрала их к себе. В детской оставлять было не нужно. Малышки еще полночи будут возиться, пытаться уснуть, а потом все равно придут ко мне и попросятся спать рядом. Потому что приснились плохие сны. Лучше уж я заранее подготовлюсь. И попробую этой ночью хорошо и с комфортом поспать. Мы удобно располагаемся на диване, Сонечка ложится с одной стороны, Маруся с другой. Я начинаю читать сказку и не замечаю, как проваливаюсь в крепкий глубокий сон. Кто из нас первым уснул, не представляю. Лишь чувствую, как на диване становится теснее. Как мне жарче. Но вместе с тем так хорошо! Глава 39. Крис — Сони, просыпайтесь. — Над ухом раздается бодрый голос. Открываю глаза и вижу стоящего напротив кровати Антона. Судя по внешнему виду, он совсем недавно вернулся с пробежки, сходил в душ и сразу же пришел к нам. — Подъем! — залезает на кровать, начинает щекотать девочек. Те хохоча спрыгивают на пол, начинают от него убегать. Я смотрю на любимого мужчину и наших с ним дочерей и улыбаюсь. Впервые за очень долгое время испытываю ликование. — Детка, тебя это тоже касается. — Рядом с моим ухом раздается бархатный голос. От его тембра по коже проносится толпа мурашек, я снова чувствую себя живой. Прикосновения Антона обжигают. Он приближается ко мне, я отодвигаюсь чуть дальше. — Иди ко мне, — произносит с лукавой ухмылкой. В глазах мужчины горит опасный огонь. Смотрю на Чехова и понимаю, что ничем хорошим для меня это все не закончится. Словно почувствовав, что собираюсь сбежать, Антон ловит меня и начинает щекотать. Я смеюсь, пытаюсь вырваться из его объятий, но не выходит. Задорно хихикая, малышки залезают к нам, забираются на своего отца, щекочут его, меня, заливисто хохочут. Кровать за считаные секунды превращается в кучу-малу, не разберешь, где чья нога и чья рука. Все смешалось. — Антон, прекрати, — прошу мужчину, но он и не думает выполнить мою просьбу. Девочки тоже. Я никак не могу заставить их остановиться. Не знаю, сколько прошло времени, но все закончилось, лишь когда у всех разболелись скулы, животы и напала усталость. — Я больше не могу, — падая на спину, произносит Антон. Но там, где у взрослых закончились силы, у детей открывается второе дыхание. Нам с Чеховым требуется много времени, чтобы угомонить разыгравшихся малышек. — А где Тоня? — спрашиваю, озираясь по сторонам. Мы сидим на кухне, пьем кофе. Девочки уже доели кашу и убежали в свою комнату играть. Прекрасное утро, расслабленность и покой. У нас Соней практически всегда было в жизни все спокойно, размеренно и расписано наперед. Теперь же былой уклад пошел коту под хвост, а мы оказались в открытом море. Я не знаю, куда грести, на что ориентироваться и за что держаться. У меня есть лишь один столп, мое постоянство. Это Антон. — Твоей сестры с самого утра не видно, — напрягаю память и понимаю, что права. После вчерашней ночной ссоры Тоня не появлялась. — Она ушла, — отвечает спокойно. Лишь лед снова появляется в глубине глаз. — В магазин? — произношу первое, что приходит в голову. — У нас закончились продукты? Так их можно же было заказать. — Нет, — говорит строго. — Она ушла, — повторяет. Смотрит на меня. — Совсем, — добавляет в конце, чем добивает. — Из-за нас с девочками, да? — У меня опускаются плечи. Я не хотела причинять кому бы то ни было дискомфорт. — Ты с малышками ни причем. — Антон ставит свою кружку на стол, берет меня за руку, начинает вырисовывать на тыльной стороне ладони замысловатые узоры. — Просто Тоне пришла пора повзрослеть и понять, какова жизнь на самом деле, — говорит задумчиво. Чехов погружен в свои мысли. В последнее время такое бывает довольно-таки часто, ведь на его плечи за короткий срок свалилось много всего. Мне тоже достается пополной. Взять хотя бы появление Маруси или Захарова, или взрыв… Сижу не двигаясь, лишний раз стараюсь не шевелиться. Антону нужно побыть наедине со своими мыслями, и если он захотел, чтобы я была рядом, то пусть так и будет. — Пойми, я люблю свою сестру, — переводит взгляд с переплетения наших рук на мое лицо. Смотрит в глаза. — Из нее получится хорошая женщина, надежный партнер и отличная мать. Но для этого она должна понять, насколько непросто все в жизни дается, — вздыхает. Вторю ему. — Наших девочек тоже ждут испытания, но с ними рядом всегда будем ты и я. Мы сможем их направить, помочь разобраться в ситуации, выявить основные акценты, на которые стоит сделать упор. Он говорит так спокойно и уверенно, что я невольно представляю Марусю и Сонечку взрослеющими, идущими в школу, оканчивающими ее ступень за ступенью. Нас рядом. Вместе. Всегда. — У нее этого не было, — произносит печально. — Поэтому становление Тони как личности затянулось. И теперь будет более жестким, чем могло бы быть, прояви родители к дочери хоть десятую долю того интереса, который проявляли к своей работе. — Никто не застрахован от этого, — поджимаю губы. — Не думаю, что ее родители хотели подобной участи для своего ребенка. Они, скорее всего, не задумывались, насколько важная роль им отведена. Вот и все. — Возможно, — соглашается со мной. Я удивляюсь. Чехов всегда и на все имеет свою точку зрения, переубедить его в чем-то практически нереально. А тут… Вот это да! — Со стороны всегда легко рассуждать. Когда находишься внутри ситуации, ее переживаешь, то очень часто не понимаешь, куда в конечном итоге тебя занесет, — озвучиваю вслух мысли. — Нам бы самим для дочек стать хорошими родителями. Не упустить момент. Воспитать их достойно. Не повторить ошибок многих, когда в погоне за собственным удовольствием перестают обращать внимания на своих родных. — Нам нужно принимать девочек такими, какие они есть, — добавляет. — Любить их и понимать, что это живые люди. Не проекция твоих или моих желаний и прихотей, а каждая из них отдельный, живой человек. Со своими принципами и характером. — Согласна с тобой. Между нами повисает тишина. Мы сидим рядом и молчим, допиваем кофе. Каждый думает о чем-то своем. — Знаешь, — прерываю молчание. Ставлю пустую кружку в раковину, разворачиваюсь и смотрю прямо на Антона. — А ведь я не жалею о той ночи. — Потому что теперь у нас с тобой есть дети? — ухмыляется он. — Нет, — лукаво улыбаюсь. — Потому что именно она перевернула всю мою жизнь. На лице Антона столько эмоций, что у меня дыхание перехватывает. В уголках глаз появляется соленая влага, шмыгаю носом. Не выдерживаю, разворачиваюсь, включаю воду и принимаюсь мыть посуду. — Крис, та ночь перевернула не только твою жизнь, — раздается за моей спиной. — Но и мою. — Чехов подходит ближе. Чувствую тепло его тела, но не подаю вид. — Я с тех пор места себе не находил, едва сдерживал себя, чтобы не появиться рядом с тобой. И, — ухмыляется, — как видишь, не смог сдержать данное твоему брату слово. — Я очень этому рада, — говорю чистую правду. — Почему? — спрашивает с печалью в голосе. — Потому что если бы его сдержал, то меня бы уже не было в живых. И Сонечки тоже. Глава 40. Крис — Марк, я не могу сейчас все бросить и приехать к тебе, — обращаюсь к бывшему мужу. Он позвонил мне как раз в тот момент, когда мы с девочками собирались забраться на диван и всей семьей посмотреть мультик. Всей семьей… Такие простые, но вместе с тем важные слова. Главные в моей жизни. Иметь любящую семью великое счастье! Далеко не каждому оно дается, а если уж есть, то нужно ценить. Что я и делаю. Все никак не привыкну к мысли, что нашлась моя потерянная дочь. Прошло уже несколько дней, а я все по-прежнему проверяю, не приснилось ли мне это. Подхожу к Марусе, трогаю ее, обнимаю. Не могу насытиться обществом моей драгоценной девочки. Наслаждаюсь теплом и трепетом, которое возникает в душе рядом с ней. На удивление, малышка отвечает мне взаимностью. Она начала оттаивать, учиться доверять, и постепенно в девочке раскрываются истинная доброта, наивность и игривость. Марусенька всего лишь ребенок. Ей нужно играть, веселиться и думать лишь о том, чем бы дальше заняться. Что поесть, где поспать и во сколько куда пойти, должны решать взрослые. Ее мама и папа. Которые у малышки теперь есть. Непередаваемые, ни с чем не сравнимые чувства вспыхивают в груди при каждом прикосновении к ней. Слезы наворачиваются на глаза от переполняющих эмоций. Маленькая моя, родная девочка. Какое же это счастье, что ты вместе со мной! Я тебя никому ни за что не отдам! Что бы в жизни ни случилось! Сонечка тоже очень рада сестренке. Она, наконец, обрела свою потерянную половинку и стала цельной. Удивительно, но за столь короткое время у малышки исчезли многие проблемы. Она стала увереннее и спокойнее. И пусть психологи и прочие специалисты утверждают, что хотят, но я знаю точно, что теперь с Сонечкой будет все в порядке. Потому что на уровне подсознания девочка все это время искала свою сестренку и чувствовала себя одинокой без нее. А теперь сестра нашлась и жизнь наладится. Соня постоянно рядом с Марусей. Или Маруся рядом с Соней. Не раздерешь! Девочки играют, разговаривают, мастерят. У них даже появились свои секреты. Шушукаются, смеются, загадочно переглядываются. Милые сестринские шалости, которых девочки были лишены на протяжении нескольких лет. И которые, наконец, обрели. Счастье! А нам с Антоном головная боль. Потому что если по одиночке девочки спокойные и рассудительные, то стоит оказаться вместе, как они превращаются в самый настоящий ураган. А поскольку вместе они оказываются практически постоянно, то нас с Антоном ждут весьма насыщенные на проказы дни. Ох, сколько их еще будет! Не счесть! И, если честно, я этому очень рада. Пусть малышки растут счастливыми и беззаботными! Ведь детство должно быть именно таким. — Марк, я очень ценю твою помощь, — говорю сдержанно и негромко, прикрываю динамик рукой. Девочки увлечены выбором мультика, и я не хочу их отвлекать. Пусть Савельев утверждает что хочет, я не намерена нестись к нему по первой же просьбе. Бывший муж рано или поздно научится уважать мою личную жизнь и смирится, что остался в ней лишь в качестве друга. — Конкретно сейчас у меня совершенно другие планы, — ловлю на себе внимательный взгляд Антона. Он прислушивается, пытаясь понять, с кем я говорю. Но Марка не так-то просто расслышать, мой бывший муж привык разговаривать по телефону спокойным и негромким голосом. Произношу одними губами имя звонящего, брови Чехова подлетают наверх. — Что ему нужно? — спрашивает настороженно. Он также, как и я, недоволен звонком. — Ты с ним? — раздается в динамике удивленный голос бывшего мужа. Под «ним» он подразумевает Антона. — Тебя не касается, — отрезаю строго. — Между нами все кончено. Ты забыл? — По-прежнему держу себя в руках, стараюсь говорить ровно и четко. Но блин! Савельев даже на расстоянии прекрасно умеет выводить меня из себя. — У меня отличная память, сладкая, — отвечает с ухмылкой. Я прямо вижу перед собой выражение его лица. Чем дальше, тем становится тяжелее сдерживаться. Савельева буквально распирает изнутри. Не хочу снова выслушивать гадости в свой адрес только из-за того, что у Марка вдруг ко мне вновь проснулись чувства. В том, что мы больше не вместе, виноват в первую очередь он сам. Нечего было гулять направо и налево! Марк сам разрушил наш брак, так пусть теперь разбирается со своей личной жизнью тоже сам. Я больше не участвую в этом. — Ну вот и отлично! — фыркаю. Собираюсь прощаться, как он берет и самым наглым образом перебивает меня. — Крис! Ты не понимаешь! — говорит на повышенных тонах. — Это ты не понимаешь! — Я тоже начинаю заводиться. — Я занята. Встретимся в понедельник! Отрываю телефон от уха, заношу палец над кнопкой завершения вызова, Марк что-то там возмущенно продолжает вещать. Надоело! Сейчас прерву наш разговор и все! Тишина и покой мне обеспечены. Но не успеваю нажать на заветную кнопку, как Антон чуть ли не силой выхватывает сотовый из моих рук. — Повтори! — требовательно обращается к Марку. Тон его голоса мне не нравится от слова совсем. Я тут же напрягаюсь. Савельев начинает что-то говорить, Антон его внимательно слушает, но с каждым словом становится более хмурым. Затем и вовсе поднимается с дивана, бросает на меня беглый взгляд, говорит, чтобы начинали смотреть без него, и выходит из комнаты. От происходящего я банально теряю дар речи. Они же на дух не переносят друг друга! А теперь собираются встретиться, чтобы решить мои проблемы. Сообща. Скажи кто, что Антон и Марк начнут общаться друг с другом нормально и вежливо, я бы рассмеялась. А теперь… Теперь понимаю, как обоим им дорога. — Мамочка, куда он пошел? — спрашивает Соня, глядя вслед Антону. — Срочно вызвали по работе, — отвечаю малышке. Она куксится. — Папа скоро вернется? — На меня смотрит Маруся. — Не знаю, — признаюсь честно. Решила, что врать дочери не буду. — Как только у него получится. — Эх, — печально вздыхает. — Понятно, — сидит насупившись. — Вы мультик выбрали? — перевожу тему в другое русло. Не хочу, чтобы девочки волновались. Судя по происходящим вокруг нас событиям, им еще это предстоит. С лихвой. — Выбрали! — заявляют с гордостью. — Только не мультик, а сказку, — смущенно показывают на экран. — Сказку? — удивляюсь. Перевожу взгляд с дочерей на телевизор и… у меня заканчиваются слова. — Вы уверены? — спрашиваю, смотря на девочек. — Да! — важно заявляет Маруся. — Я столько раз начинала смотреть ее, но так не разу и не досматривала, — вздыхает. — Можно? — просит с надеждой. — Пожалуйста! — Конечно! — включаю старую советскую сказку, которой сама засматривалась, будучи ребенком. Про двух Иванов и как один из них Кощея победил. — Смотрите, а мне нужно отойти на пару минут. — Ты куда? — хмурится Сонечка. — Я скоро, — обещаю дочери и выхожу из комнаты. Прикрываю за собой дверь. Найти Антона труда не составляет. Он по-прежнему разговаривает по телефону. Подхожу к мужчине, негромко зову. Чехов оборачивается, лицо чернее южной ночи. — Приезжай, — говорит в трубку. — Жду. И документы прихвати, — завершает вызов. — Что случилось? — смотрю на него, тревога увеличивается с каждой секундой. — Тебя объявили в розыск. — Одной этой фразой он выбивает почву у меня из-под ног. — В смысле? — хлопаю ресницами, сердце заходится в бешеном ритме. — Ты обвиняешься в похищении ребенка, Крис, — произносит Антон. — Официальная мать Маруси подала на тебя заявление в полицию, те рыскают по городу. Марк чисто случайно узнал об этом. Он едет сюда. Теперь вместе с ним будем думать, как вытащить тебя из заварушки. Глава 41. Антон Едва дожидаюсь Савельева. Мои нервы, как перетянутые струны, еще немного — и разорвет. Мысли сводят с ума. Тревога за Крис разбивает сдержанность и самоконтроль на мелкие осколки. Превращает холодный расчет и разумность мыслей в пыль. Как только бывший муж моей любимой женщины поднимается в квартиру, его тут же провожают ко мне в кабинет. Беглого взгляда на Марка достаточно, чтобы понять: ничего хорошего ждать не приходится. — Крис, детка, иди к нашим дочкам, — отправляю любимую в другую комнату. Нам с Савельевым предстоит важный разговор о крайне неприятных вещах. Без присутствия Кристины, естественно. Намеренно подчеркиваю оба последних слова. Пусть Марк знает, что здесь ему больше ничего не светит. У него был шанс жить с Крис долгой и счастливой жизнью, он его просрал. — Но я ведь могу вам помочь. — Крис пытается протестовать. Бросаю на нее строгий взгляд, Савельев не дает ей и рта раскрыть. — Чехов прав, иди к девочкам, — произносит настойчиво. У Кристины не остается ни единого шанса остаться здесь. Она переглядывается с бывшим мужем, переводит внимание на меня, вздыхает. Разворачивается и, обреченно понурив голову, выходит из кабинета. Мы с Савельевым остаемся наедине. — Говори, что узнал, — обращаюсь к нему без предисловий. Время деньги, в нашем случае так вообще безопасность и жизнь. Каждая секунда на счету. Марк достает из сумки, с которой приехал, сложенный в несколько раз лист. Раскрывает. — Миронова Наталия Петровна, двадцать девять лет, проживающая по адресу… — читает по бумажке, которую держит в руках. Безэмоциональность голоса просто выбешивает. — Дай сюда, — выхватываю у него белый лист и с жадностью впиваюсь взглядом в текст. Я не настолько хорошо воспринимаю информацию при прослушивании, гораздо легче и быстрее, если самому изучить. — Эй, полегче! — говорит возмущенным тоном Савельев, глядя на свои уже пустые руки. Но мне глубоко плевать на его слова. Я уже скольжу взглядом по тексту. — Это все или у тебя еще что-то есть? — уточняю у гостя, не отрывая взгляда от важной информации. — Тебе мало? — ухмыляется. Марк обеспокоен и взволнован происходящим не меньше моего. Вопросительно смотрю на него. Неужели все настолько плохо? — Прочитай до конца, — с озабоченным видом показывает на лист в моих руках. Возвращаю внимание к тексту. — Поверь, ты удивишься, — заверяет с непрошибаемой уверенностью в своих словах. Ко всему прочему мне становится интересно, что еще намешано. Сначала бегло пробегаюсь глазами по тексту. Подмечаю, на что нужно обратить особо пристальное внимание, запоминаю важные моменты. И лишь после этого уже спокойно и собранно, максимально успокоив нервную систему и уняв нарастающую тревогу, начинаю вдумчиво и медленно изучать представленную информацию. Как бы сложно ни было, какими бы ловушками нас ни обложили, одно я знаю точно. Из сложившейся ситуации есть выход. Все, что остается мне и Савельеву: всего лишь его найти. Перечитываю текст в третий раз. Волосы на голове встают дыбом. — Охренеть, — сажусь в кресло, двигаюсь ближе к столу. — Так это тщательно проработанный план мести, — озвучиваю вслух сделанный вывод. Иного просто быть не может! Благодаря предоставленной Савельевым информации картинка в голове более или менее начинает складываться воедино. И при тщательном разборе и анализе выясняется, что все гораздо страшнее и опаснее, чем я предполагал изначально. — Я выругался куда более знатно, — хмыкает Марк. — Есть идеи, как разом избавиться от этих ублюдков? — Нужно подумать, — говорю чистую правду. В том, что я не имею ни малейшего представления, как выплыть из этого всего, решаю промолчать. Бедная Крис… Ты только нашла свою украденную малышку, как у тебя хотят обеих дочерей взять и забрать. Саму же тебя вознамерились посадить за решетку. Причем я уверен, что дальнейший сценарий тоже расписан. Счастливого финала не будет. Точнее, он будет не для тебя. Захаров, ну ты и мразь! Ничего! Еще посмотрим, кто кого, ублюдок! — Какие у тебя мысли по этому поводу? — обращаюсь к Савельеву. У него, в отличие от меня, было время успокоиться и подумать. Мне же нужно пока переварить полученную информацию, отойти от шока и прийти в себя. Никогда бы не подумал, что меня можно одним махом выбить из колеи. Но твари нашли слабое место — это Кристина. И теперь хрен знает, как из сложившейся ситуации выйти. Самый простой и действенный способ — сменить документы, имя и свалить из страны. Но это, скорее, шаг отчаяния. Да и не дает он стопроцентной гарантии безопасности. При определенном желании и финансовых возможностях, которыми обладает Захаров, для него не составит труда Крис и там найти. Только если здесь у моей любимой есть мощная защита и поддержка, там она лишится всего. Нет. Побег не вариант. Нужно разгребать навалившиеся проблемы на месте. — Если откинуть эмоции, — Савельев наливает в стакан крепкий напиток, делает пару глотков, — то есть несколько вариантов развития событий. — Я знаю, — перебиваю его. — Но меня устраивает только один. Тот, где с Крис и девочками ничего не случится. — Ну, — задумчиво произносит мой гость. — Самый сложный в исполнении и ожидаемый от нас вариант, — ухмыляется, не пряча злости. — Ты понимаешь, что Захаров продумал наперед каждый наш шаг? Он готов к нашим дальнейшим действиям. — Понимаю, — говорю озадаченно. Встаю из-за стола, подхожу к бару, наливаб себе то же, что у Марка в стакане. Делаю пару глотков. Мне нужно успокоить нервы. Гортань обжигает, по телу распространяется тепло. Только ярая злость никуда не уходит. Она становится лишь сильней. — Поэтому нам с тобой нужно его обдурить, — говорит с лукавым блеском в глазах. Его взгляд полон азарта. — Есть идеи? — наклоняю голову немного вбок. Впиваюсь в недавнего соперника взглядом. Кто ж знал, что пройдет совсем немного времени и мы с ним будем действовать заодно? Глава 42. Крис — Крис, детка! — Антон буквально врывается в комнату к нам с девочками. — Тише, — шиплю на него. Показываю на мирно посапывающих рядом с собой дочерей. Фильм недавно закончился, и девочки уснули. Их не хватило буквально на несколько минут, чтобы досмотреть. — Нужно будить, — заявляет безапелляционно. — Зачем? — все так же шепотом спрашиваю я. — Пусть спят. Мы ведь никуда не торопимся. — Обстоятельства изменились. — Антон печально смотрит на спящих детей. — Нам всем нужно уехать. Срочно. — Куда? — хлопаю ресницами. Не понимаю. Мы ведь собирались провести сегодняшний день дома, без прогулок и поездок куда бы то ни было. Выходить за пределы квартиры Антона слишком опасно, вчерашний вечер показал реальную картину происходящего, и я не готова рисковать здоровьем и жизнью своих детей. — Можешь ехать. Мы с девочками останемся здесь, — заявляю упрямо. Пусть Чехов делает то, что считает нужным. Хоть я ему доверяю, но рисковать лишний раз не собираюсь. — Детка, едем все вместе, — произносит печально. — Нужно сделать тест ДНК и подать заявление в суд о признании отцовства. — В воскресенье? — удивляюсь. — Суды не работают! Антон, ты чего? — Я все решил. — Рядом с Чеховым появляется Марк. С нежностью смотрит на меня, на девочек, печально вздыхает. Затем продолжает как ни в чем не бывало. — Заявление примут задним числом, завтра будет судебное заседание, где Антона признают отцом Сонечки и Маруси. Официально подтвердят, что девочки — сестры. Ты абсолютно законно станешь матерью Маруси. — Мой бывший муж говорит быстро, но четко. Внимательно его слушаю. — Мне лучше не спрашивать, как ты это устроил? — с ухмылкой спрашиваю у него. — Считай, продал себя в месячное рабство, — шутя отмахивается тот. Но глаза остаются серьезными. — Детка, времени нет, — подгоняет Антон. Озабоченно смотрит на часы. — Реально. — Поняла, — обреченно вздыхаю. Спорить с мужчинами смысла нет, они ведь в первую очередь стараются для меня. Даже себя ради моей безопасности готовы подставить. Бужу малышек, помогаю им одеться, собираюсь сама, и спустя пятнадцать минут мы уже сидим на заднем пассажирском в машине Антона. А еще через десять минут заходим в частную лабораторию, где помимо нас пятерых посетителей нет. Анализы берут быстро, все делают четко. Лишних вопросов не задают. — Мамочка, куда мы приехали? — Сонечка с интересом рассматривает здание суда. Оно разительно отличается от стоящих рядом домов. Старинное здание украшено лепниной, нестандартными окнами, массивной каменной лестницей, большим открытым балконом над ней. Весьма необычное и красивое строение является одним из главных украшений нашего города. — Нам нужно сходить туда по делам, — обращаюсь к малышкам. — Посидите здесь с дядей Марком, хорошо? — прошу их. Савельев как раз залез в салон авто Антона. Все это время он ездил на своей. — Хорошо, — соглашается Соня. — А можно с вами? — полными надежды глазами смотрит на меня Маруся. — Я хочу посмотреть, как там внутри. Переглядываюсь с Чеховым. Взять дочку идея не лучшая, но она так просит… — Пойдем, — разрешает Антон. — Только мамину руку держи крепко, не отпускай. — От упоминания меня как мамы перехватывает дыхание. Но, кажется, ни Антон, ни Маруся не заметили важности сказанных слов. — Согласна? — как ни в чем ни бывало продолжает Чехов. — Да! — с жаром кивает Маруся. — Тогда пошли, — разрешает дочери. Выходим из машины, оставляет внутри Марка и Соню. Сами же направляемся подавать исковое заявление о признании Маруси нашей дочерью. Я не знаю, как удалось и кто именно это сделал, но у Антона на руках оказался полный пакет документов на Марусю. Включая свидетельство о рождении, прописку, медицинский полис и СНИЛС. В здание суда нас пропустили без лишних слов. Сидящий на входе охранник не стал задавать лишних вопросов. Стоило Антону показать свои документы, как перед нами тут же открыли турникет. — Добрый день. — Из-за стола выходит миловидная молоденькая девушка. На вид я бы дала ей лет восемнадцать, но знаю, что таких молодых сюда не берут. — Ольга Николаевна подойдет через минуту, — обращается к нам. — Дайте мне ваши документы. Я начну оформлять. Антон подходит к девушке, достает папку со всем необходимым, заполняет все, что необходимо. Мы с Марусей стоим чуть поодаль, я отвечаю на бесконечные вопросы дочки. В здании царит полнейшая тишина. Судя по всему, помимо нас здесь никого нет. Да оно и неудивительно, ведь сегодня воскресенье! — Мамочка, я писать хочу, — мне на ухо шепчет Маруся. При слове «мамочка» из ее уст сердце на миг останавливается, а затем снова начинает свой бег. С ускоренной силой. — Сейчас, малыш, — оставляю дочку, подхожу к Антону, предупреждаю его. Возвращаюсь, беру Марусю, и мы выходим в коридор. Осторожно, запоминая расположение дверей, шарахаясь от каждого непонятного стука и звука, доходим до необходимого помещения. Помогаю малышке справиться с трудностями, поддерживаю ее, нажимаю на кнопки там, где она не достает. Время идет, ничего страшного не случается. Опасность миновала. Можно расслабиться. Возвращаемся. Я иду уже более уверенно, слышу голос Антона. До нужной двери нам остается совсем чуть-чуть. — Как красиво, — напротив окна замирает Маруся. Похожу к дочке. — Очень, — поддерживаю ее. Слегка приподнимаю, помогаю рассмотреть открывающуюся перед глазами картину целиком. Кто б знал, что из здания суда будет открываться шикарный вид на городскую площадь. Я сама засматриваюсь! Что уж говорить про ребенка? — Вон, видишь, — показываю рукой на припаркованный черный внедорожник. — Там нас ждут Соня и Марк. — Где? — подается вперед, присматривается. — Вижу! — с восторгом оборачивается на меня. А я не смотрю на дочь. Все мое внимание приковано к грузовику, который на всех парах несется по городу. Там, где ему проезд запрещен. Словно в замедленной съемке вижу, как он съезжает с дороги, как теряет управление, переезжает бордюр… Дальнейший ход событий настолько ужасен, что я, не отдавая себе отчета, кричу. Глава 43. Крис Антон проносится мимо. Он бежит настолько быстро, что я не успеваю за ним. Со всех ног спешу вниз по лестнице, а дальше через центральный выход на улицу. Слез нет, в голове ясно. Мне настолько плохо, что психика решила отключить эмоции. Я совсем ничего не чувствую. Запах гари ударяет в нос, как только выскакиваю на улицу. От увиденного становится дурно, но я все равно продолжаю спешить вперед. Нельзя останавливаться. Ни на миг. Там, в огне, моя дочь! Мне нужно к ней! — Крис! — Сильные мужские руки хватают меня, не позволяют приблизиться ближе к пламени. Брыкаюсь, кидаюсь вперед, но Антон не отпускает меня. Объятая пламенем машина полыхает. Вместе с ней сгораю и я. — Пусти! — кричу, не ведаю себя от горя. — Там Соня! И Марк! — Крис, — отвечает тихо и строго. — Их не спасти. Реву. Зову дочку, бывшего мужа, ору, что есть мочи. Мне настолько плохо, что душа рвется на части. Сердце вырывается из груди. — Доченька моя, — шепчу, обессилев от плача. Я сорвала голос, говорить не могу. — Ш-ш-ш. — Чехов прижимает меня к своей груди. Держит крепко, не отпускает. Со мной случилось самое страшное, что только могло произойти в этой жизни. Хуже и ужаснее просто нет. — Антон, — хватаюсь за него, как утопающий за соломинку. — Соня… Там ведь Соня… — Ее больше нет, — полным боли и скорби голосом говорит мне, прижимается щекой к моей макушке, чувствую, как на голову что-то капает. Его слезы. — Послушай меня, — отрывает от своей груди, заставляет посмотреть себе в глаза. — Тебе нужно немедленно отсюда убраться, — произносит с надрывом. — Пусть Захаров считает, что уничтожил тебя. — Я никуда не пойду! — пытаюсь протестовать, но ничего не выходит. Антон делает жест, и меня, словно куклу, подхватывают под руки и уводят в сторону. Ругаться, кричать, рыдать, молить… все бесполезно. Я лишилась дочери… Ее не стало. По моей вине. Улица наполняется сиренами «Скорой помощи», пожарной, прохожие и любопытные начинают собираться вокруг. Вокруг места аварии образуется небольшая толпа. Перед собой ничего не вижу. Меня больше нет. Чувствовать не могу и не хочу. Сонечка… Девочка моя… Маленькая, любимая, родная… Как же так вышло? Как же так… — Там Маруся осталась, — киваю в сторону здания суда. — Мы знаем, — отвечает мужчина рядом со мной. — Не беспокойтесь, она в полной безопасности, — заверяет. Смысл его слов теряется на фоне полнейшей прострации, в которую я скатываюсь все сильнее с каждой секундой. Нервная система не справляется с горем, я не ведаю себя от душераздирающей боли. Мне на голову словно надели подушку, перед глазами какой-то дешевый криминальный сериал. Но это жизнь… Моя. И мое горе. Моя вина. Во всем. Перед глазами вырастает черный тонированный микроавтобус. Стоит нам приблизиться, как двери открываются и из салона выходит пара мужчин. — Давай ее сюда, — говорят сопровождающим меня охранникам сухим профессиональным тоном. Ни у одного из них на лице не дрогнет ни единый мускул, даже если прямо рядом с нами сядет реактивный самолет. Убийственное спокойствие и уверенность. — Поднимайтесь, — обращаются уже ко мне. Заношу ногу, чтобы подняться, но в последний момент передумываю. Оборачиваюсь, смотрю на самое ужасное зрелище в своей жизни, через силу заставляю себя сделать глубокий вдох. — Прошу вас, — шепчу, едва пересиливая рвущиеся наружу рыдания. Кажется, еще немного — и меня от горя разорвет. — Приведите ко мне Марусю. Она все, что у меня осталось. — Позже, — качает головой охранник. — Сначала мы должны спасти вас. — Но она моя дочь! — вспыхиваю. Разве можно быть настолько жестокими, чтобы не позволить нам увидеться? Мне плевать на их дурацкую безопасность, на правила и бестолковые нормы! Для чего они нужны, если я все равно уже лишилась дочери?! А-а-а-а! Как же мне плохо… Почему, ну почему в том автомобиле оказалась Соня, а не я? Маленькая моя, прости меня, пожалуйста. Я не хотела. Я… Не могу. Дышать. Стоять. Смотреть. Чувствовать. Осознавать, что на этом свете больше нет моей самой сладкой и нежной доченьки. По моей вине. Горе душит, по сердцу проходят ржавым тупым лезвием, разделяя его на части, причиняя невыносимую боль. Не знаю, как сделать новый вдох. Как жить дальше, не знаю. Единственное, чего хочу, — просто побыть в тишине. Забыться. Но нельзя! У меня еще есть те, ради которых стоит бороться. Маруся, малышка моя, теперь мы остались с тобой одни. — Если вы немедленно не приведете ко мне дочь, я буду кричать, — заявляю с нарастающей паникой в груди. — Кристина Вадимовна, мы не можем. У нас приказ, — спокойным тоном поясняет стоящий рядом со мной охранник. Поворачиваю к нему голову, гнев и ярость ярким пламенем горят в его глазах. Люди Антона намерены идти до конца. Они найдут Захарова и уничтожат. Ублюдок больше никому никогда не посмеет причинить вреда. Но мою доченьку уже не вернуть. — Мама! Мама! Мамочка! — Детский голос достигает моих ушей. Сердце пропускает удар. Соня? Резко поворачиваю голову вбок, в ту сторону, откуда раздается крик моей девочки. Смотрю вперед и не верю своим глазам. Не может быть… Ноги подкашиваются. Чтобы не упасть, хватаюсь за стоящего рядом со мной мужчину. — Вам нехорошо? — встревоженно спрашивает он, но мне его беспокойство до одного места. Все мое внимание поглощено мужчиной и маленькой девочкой, что стоят на противоположном конце площади. — Соня! — кричу. Не осознаю того, что делаю. Пытаюсь всячески привлечь к себе внимание. — Соня! — прыгаю, машу рукой. — Сонечка! — зову свою дочь. Из-за угла старинного здания выходят Марк и Соня. Мой бывший муж держит девочку за руку, видит происходящий ужас на парковке, в тот же миг придвигает малышку ближе к себе. Доченька озирается по сторонам, внимательно смотрит на пожар, хмурится. Я даже отсюда понимаю все эмоции, что написаны у нее на лице. Марк что-то говорит моей доченьке, она кивает и подходит еще ближе к нему. Савельев напряжен и обескуражен происходящим. Судя по реакции, ни он, ни она не слышали и не видели ничего из того, что здесь только что произошло. Они были где-то в другом месте. Неужели… Неужели все обошлось? Сонечка кушает эскимо. Но замирает, увидев страшное зрелище перед глазами. Молочное лакомство срывается с палочки и летит к ногам малышки, оставляя длинное пятно на платье. — Они живы! — говорит в спрятанный под одеждой микрофон телохранитель. — Взять под охрану! — немедленно отдает четкий приказ. Из припаркованного микроавтобуса тут же один за другим выскакивают мужчины, они за считаные секунды добираются до вышедших из-за угла Сони и Марка, берут их в кольцо. — Мамочка. — Малышка кидается в мои объятия сразу же, как только ее и Марка подводят к нам. Прижимаю доченьку к своей груди, вдыхаю самый прекрасный запах на свете, встречаюсь взглядом с Марком. — А мы всего-то решили пончиков в кафе напротив купить. — Бывший муж приподнимает чуть выше бумажный пакет. — А еще дядя Марк мне мороженое купил, — как ни в чем ни бывало говорит малышка. — Вкусное, — игриво облизывается и поглаживает живот. Касается пятна, сводит бровки домиком. — Ой, — печалится. — Испачкалась. — Ничего. — Марк кладет ей на плечо ладонь. — Пусть это будет самая большая неприятность в твоей жизни, — подмигивает мне. — Мама постирает. Ведь так? — Угу, — киваю. Слезы счастья и облегчения застилают обзор. Глава 44. Крис — Доченька, маленькая моя. — Антон крепко прижимает к своей груди Сонечку. Целует малышку в макушку, гладит по голове. Он никак не может прийти в себя от только что пережитого потрясения. Каждого из нас переполняют эмоции. Их так много, что даже смысла нет пытаться их одолеть. Они сильнее. Те несколько минут, пока я думала, что Сонечка погибла, были самыми страшными за всю мою жизнь. Уверена, для Антона тоже. Нет ничего хуже и страшнее, чем пережитый нами ужас. — Как же ты нас с мамой напугала. — Чехов чуть отстраняет малышку от себя, всматривается в ее лицо, в который раз проверяет, что с дочерью все в порядке. Он не может поверить своему счастью. Тому, что Соня жива. Антон не отпускает дочку, она льнет к нему. Обнимает и улыбается. Малышка, к счастью, так и не поняла, что случилось. — Сонечка, девочка моя. — Чехов продолжает говорить нежным ласковым тоном. — Ты цела. Он бросает многозначительный взгляд на Марка, затем переводит внимание на меня. На лице написана такая гамма чувств, что у меня на миг замирает сердце. Любовь и страх, нежность и сила, решимость и уязвимость. Все стало единым. Одно от другого не отличить. Антош, как же я тебя понимаю… Сама едва держусь. Чехов никак не может насладиться присутствием дочери рядом, почувствовать ее тепло, осознавать, что с ней ничего не случилось. И я его прекрасно понимаю. После пережитого мы еще долго не придем в себя. — Папа, да что со мной будет? — смеется малышка. У меня снова на глазах выступают слезы. Соня назвала Антона отцом. — Дядя Марк вон какой огро-о-омный, — разводит ручки в стороны, показывает на Савельева. — Разве кто посмеет меня обидеть, когда он рядом? — удивленно вскидывает брови. — Никто, — подтверждает Марк. На губах играет улыбка, а глаза остаются серьезными. — Раз все целы и все живы, — хлопает в ладоши, осматривается вокруг, — предлагаю убраться отсюда. Желательно как можно дальше. — Согласен, — не отрывая от меня пристального взгляда, произносит Антон. — Ты с девчонками едешь с Александром, — показывает в сторону мужчины, который сопровождал меня. — А ты? — тут же встреваю. Я не хочу никуда уезжать! Мне нужно быть рядом с Антоном! С ним безопасно! Всегда. — Я останусь здесь, — говорит твердо, но с нежностью в голосе. — Кому-то из нас нужно разгребать все то, что навалилось. — Это могу сделать я, — предлагает Марк. — И как ты объяснишь свое присутствие здесь? — с недоброй ухмылкой отзывается Чехов. — Элементарно, — с важным видом заявляет Марк. — Приехал улаживать вопросы с бывшей женой, — стреляет в меня глазами. — А ее бах — и больше нет, — произносит злорадно. — Нет человека — нет проблем, — усмехается. — Нет тела — нет дела? — вторит ему Антон. Едва себя сдерживаю, чтобы не закатить глаза. Начинается. — Вы долго еще меряться будете? — перевожу взгляд с одного на другого. — Может, все же заберем Марусю и поедем отсюда? Захаров не дурак, он скоро приедет сюда. — Не приедет, — отрезает Антон. — Гад слишком занят. — Строит очередной план мести мне? — пытаюсь перевести все в шутку. Хотя смешного нет ничего. Напротив, все очень серьезно. И страшно. — Думаю, ему немного не до этого. — Бывший муж задумчиво произносит вслух мысли. — Почему? — удивляюсь. — Этот же провалился, — показываю на потушенное авто. — А кто сказал, что он об этом узнает? — опасно сверкая глазами, отвечает Марк. — Он уже победу вовсю празднует. Обдумывает следующий шаг. — Как отомстить мне, — вмешивается Антон. Мужчины переглядываются. Я не совсем понимаю, что именно они имеют ввиду, но, судя по серьезному выражению лица каждого из них, явно ничего хорошего. — Санек, — оживляется Антон. — Бери девчонок и вали к себе на дачу, — отдает приказ. Не спрашивает, не советуется, а лишь сухо и четко отдает указания. Чехов снова становится самим собой. Прежним. Опасным, безжалостным и суровым. — Антон, — шепчу. Но ему уже не до меня. Он поглощен проработкой плана и его реализацией. Меня и Сонечку сажают в минивэн. Я только хочу возмутиться, как перед носом запирается дверь. — Эй! — кричу, ударяю кулаком по стеклу. — Откройте! Немедленно! Ответом мне служит полнейшая тишина. От собственной никчемности становится так плохо, что хуже просто некуда. — Откройте дверь! — продолжаю кричать. — Приведите ко мне мою дочь! — Мамочка, а где Маруся? — начинает хныкать Соня. — Она с папой, да? — Да, — вру дочери, не моргнув и глазом. — Эх, — вздыхает. Глаза полны слез. — Я тоже к нему хочу, — кусает губы. — Оказывается, это так здорово, — произносит мечтательно. — Что именно? — не понимаю малышку. В голове так много мыслей, что я не в силах угнаться за ними. — Когда у тебя есть папа, — фыркает. Смотрит на меня, как на самое глупое существо на планете. — Мам, ты чего? — удивленно подкидывает вверх брови. — Дядя Антон — мой папа. Я недавно узнала, — заговорщицки делится со мной информацией. Глаза дочери так сияют, что невозможно оставаться в стороне. Тут же включаюсь в свою роль. Делаю изумленное лицо, закрываю рот рукой. — Да ты что? — восторженно шепчу, кладу руку себе на грудь. — Ты не врешь? — игриво щурю глаза. — Мамочка, это правда! — кивает с важным видом. — А Маруся — моя сестра, — говорит, не моргнув и глазом. А у меня внутри все переворачивается. Вроде такие простые слова, а дышать послених становится нечем. К машине кто-то подходит, открывается дверь. — Мама! Мама! Мамочка! — В салон залетает Маруся, кидается в мои объятия. Плачет. — Малышка, что случилось? — спрашиваю доченьку, а сама начинаю осматривать ее на предмет повреждений. — Все хорошо, — всхлипывая, кидается мне на шею. Обнимаю ее, инстинктивно прижимаю к своей груди. Чуть крепче, чем планировала. — Тогда почему ты плачешь? — наступает моя очередь задавать вопросы. — Испугалась, — шмыгает носом. — Подумала, что ты меня тоже бросила. — От признания Маруси мое сердце рвется на части. — Никогда! — отстраняю малышку чуть от себя, заглядываю в ее глаза, говорю с жаром. — Никогда даже мысли такой не допускай! Папа и я всегда-всегда будем рядом! Что бы в твоей жизни ни случилось! — Правда? — спрашивает с робкой надеждой в глазах. — Раз мама сказала, значит, правда! — твердо заявляет Антон. Оборачивается и смотрит на нас с водительского сидения. Я удивленно взираю на него. Обалдеть! И когда только Чехов успел к нам вернуться? — Все пристегнуты? — проходит взглядом по каждой из нас. — Поехали! Покажу вам чудное место. — Какое? — тут же оживляются малышки. — Вот приедем и покажу, — отвечает, трогаясь с места. — Марк все уладит, — поясняет, предупреждая мой вопрос. — Мы с ним обо всем договорились. Осторожно, не привлекая к себе никому не нужного внимания, мы через дворовую территорию покидаем площадь. Молча смотрю в окно и наблюдаю, как зеваки расступаются перед полицейскими. Как свидетелей и случайных прохожих оттесняют от места взрыва. Как начинают допрашивать. Как посреди всего этого скопления людей стоит Марк, изображая вселенскую скорбь и горечь утраты. — Вы решили объявить, что я погибла? — произношу на выдохе. Меня тут же начинает колотить крупная дрожь. — Вы в своем уме?! Вадим бросит все и прилетит. Сегодня же! — Не кипишуй. — Антон моментально остужает меня. — Все будет в порядке. Верь мне. — Верю. Глава 45. Антон Отвожу своих девчонок в загородный дом. Он совсем недавно стал принадлежать мне, я еще не до конца переоформил все документы. Пока все в процессе. Здание построено, ремонт практически завершен. Осталось разобраться с мелочами, но это можно будет сделать в позже. Особняк готов к проживанию. Даже часть мебели уже привезли. Жаль, что я не успел полностью все обустроить, но в свете нынешних событий это полнейшая ерунда. Уверен, Крис понравится в доме. В конце концов, он строился в надежде когда-нибудь привезти ее туда. Все годы, что заставлял себя не видеться с Крис, меня не отпускало стойкое желание построить дом. Я горел им. Искал участки, рассматривал готовые варианты, тратил уйму времени на подбор и просмотр земли, коттеджей, особняков. Только вот того, что нужно, не встречалось. Я раз за разом разочаровывался. Стискивал зубы и снова искал. И вот по чистой случайности нашел. Тогда, когда уже практически опустил руки. При просмотре очередной подборки по интересующим параметрам наткнулся на скромное и сухое объявление о продаже земли. В нем не было ни лишней информации, ни чрезмерных и высокопарных слов. Самое обыкновенное объявление. Но внутри меня щелкнуло. Я созвонился с владельцем, приехал на встречу. Стоило выйти из машины, увидеть предложенный вариант, как в тот же миг понял- оно ! Земельный участок располагается посреди леса. Он довольно большой по площади, но уединенный и обжитой. Редко можно встретить столь ухоженный, живой участок. Земля находится в ста метрах от песчаного берега реки. На участке помимо декоративных деревьев и кустарников есть еще и плодовые. Яблони, груши, сливы, крыжовник и смородина. Даже жимолости несколько кустов. Сразу видно, хозяева не просто пожарить шашлыки сюда приезжали. Но самое смешное в том, что он мне достался практически даром. Предыдущий хозяин в силу возраста не мог продолжать распоряжаться имуществом и был вынужден искать новых владельцев. Ему не столько были нужны деньги, как осознание, что его детище в надежных руках. Я решил перестроить дом, усовершенствовать охранную сеть, заменить устаревшие системы водообеспечения, газгольдер и прочее. Мы условились, что некоторые изменения я делать не стану. Он слезно просил меня не уничтожать вековые деревья. Я обещал, что не трону их. Кто ж убирает с участка подобное сокровище? В своем окружении дураков не имеем. Моя мечта приблизилась на один шаг к своему исполнению. Ведь жить не в пентхаусе, каким бы шикарным и отличным он ни был, а в собственном жилье невероятно. Там, где даже стены будут стоять так, как мне надо. Каждое утро выходить из спальни во двор. Делать зарядку, заниматься физподготовкой. Завести псов. Сторожевых, высокопородных, натренированных. Детвора сможет торчать на свежем воздухе целые дни напролет, есть экологически чистые продукты с куста, бегать по траве босиком… Я вижу эту картинку. Она стоит перед моими глазами уже много лет. Про существование дома еще никто не знает. Захаров не смог бы его отследить. Поэтому там должно быть безопасно. Внимательно слежу, чтобы за нами не было хвоста. Петляю по городу, намеренно выбираю неудобные маршруты объезда. Встаю в пробки и выезжаю из них. Но вокруг нас все спокойно. Как ни стараюсь, хвоста обнаружить не могу. — Антош, что это за чудесное место? — оглядывается по сторонам Крис. Мы приехали несколько минут назад. Я припарковал машину, осмотрел участок и, лишь убедившись, что все в порядке, разрешил выходить. — Наш будущий дом, — заявляю. Не моргая смотрю на свою женщину, она удивленно вскидывает брови. — Наш? — улыбка появляется на губах. А мне так и хочется смять эти мягкие губки, сжать Крис в объятиях и показать, как сильно люблю. В мыслях бурлят такие фантазии, что мало не покажется. Тело моментально реагирует на них. Тоха! Нужно срочно взять себя в руки! Иначе все закончится тем, что ты включишь детям мультик, а сам затащишь Крис в постель. — Наш, — киваю. Она бросает на меня многозначительный игривый взгляд, разворачивается и помогает малышкам выбраться из авто. Я делаю несколько шагов вперед, подхожу к Крис вплотную, перехватываю девочек. — Детка, я сам, — обращаюсь к ней. Голос чуть охрип, от ее близости самообладание подводит. Кристина неосознанно делает шаг назад, натыкается на меня. Выжидает пару секунд, а затем отскакивает, как громом пораженная. Не позволяю ей убежать далеко. Ловлю, ставлю перед собой. Приобнимаю. — Подожди, — произношу на ухо. — Не убегай. Мне нужно немного успокоиться. Она поворачивает голову ко мне, в глазах горит яркое пламя. — Ты думаешь, что от стояния рядом со мной несколько минут тебе станет легче? — игриво выгибает бровь. Подается чуть назад, наши тела снова соприкасаются в неположенных местах. Сжимаю кулаки, делаю глубокий вдох. Самообладание свалило в закат, помахало напоследок рукой и не желает возвращаться. — Девочки, смотрите, что у меня для вас есть! — Кристина зовет наших дочерей показывая детский планшет. — Разрешаю забраться вон в ту беседку, — показывает на небольшое строение перед домом. — Включить мультики и спокойно посидеть. Мама с папой пока покушать вам приготовят, — вручает малышкам планшет, те счастливые убегают. При слове «папа» внутри каждый раз случается взрыв. Я чувствую ни с чем не сравнимую радость. — И что это было? — спрашиваю у нее. — Тебе ведь нужно успокоиться, — лукаво стреляет в меня глазами. — Так ведь? Крис разворачивается и, виляя бедрами, следует в дом. Я некоторое время стою на месте, смотрю на ее пятую точку и вновь уношусь в свои бурные фантазии. Ухмыляюсь. Качаю головой. Иду следом за любимой женщиной. И понимаю, что завелся не я один. Пора чуть притушить огонь, который охватывает нас обоих. Захожу в дом, закрываю дверь, смотрю на Крис. Она стоит напротив, немного волнуется. — Не бойся меня, — негромко произношу, делая шаг вперед. — Не боюсь, — шепчет в ответ. — А что тогда? — подхожу вплотную, купаюсь в ее аромате, кайфую от тепла ее тела, наслаждаюсь присутствием своей любимой так близко. — Хочу, — закусывает губу, бросает на меня томный взгляд. Самообладание летит в топку. Подхватываю Крис под бедра, сажаю на столешницу, впиваюсь в манящие пухлые губки пламенным поцелуем. Нас уносит далеко-далеко. Глава 46. Антон Оставить девчонок в доме без какого-либо присмотра или маломальской охраны было самым сложным решением, которое я принял за всю жизнь. Мне очень хотелось бы провести этот день вместе, всей семьей, но нужно решать дела. Они не терпят отлагательства. Безопасность семьи превыше всего. Так что у меня банально не оставалось выбора. Я долго боролся со своим желанием пригнать к загородному дому своих людей. Подключить Богданова, Савельева, всех, кого только получится! Но нельзя. Чтобы с моими девочками ничего не случилось, я должен действовать тихо и незаметно. Любое лишнее движение может привести к непоправимым последствиям. Едва стоит привлечь лишнее внимание — труба. Считай, мы проиграли. Захаров пойдет до конца. Он не остановится ни перед кем и ни перед чем, покушение на парковке — яркое тому подтверждение. Ублюдку нужно стереть Крис с лица земли, и гаденыш не остановится до тех пор, пока этого не добьется. Сейчас у нас есть небольшой карт-бланш. Захаров считает, что Крис мертва, и поэтому должен немного угомониться. Ублюдок сейчас особенно уязвим. Он празднует свою победу. Ликует. И не задумывается, что его могли обдурить. Пока он пребывает в полнейшем неведении, мои девочки в безопасности. Пусть они там и остаются. Я не собираюсь подставлять самое дорогое, что есть в моей жизни. Нашу с Крис дочь спасла самая банальная вещь, которая только может произойти в жизни. Случайность. Банальное стечение обстоятельств. Непродуманные действия, которые в конечном итоге либо приводят к проблемам, либо ограждают от них. В нашем случае вышло, что случайность спасла сразу две жизни. Невероятное везение. Я до конца своих дней буду благодарен Марку за решение отправиться с Сонечкой в кафе и купить ей мороженое. Думать о том, что было бы, останься они в машине, не хочу. Гоню по трассе на чужом авто. То, на котором мы приехали, я оставил Кристине и девочкам. Пришлось искать ближайший свободный автомобиль в аренду. Благо каршеринг в нынешнее время явление весьма распространенное. Чем ближе к вечеру, тем плотнее движение, дачники возвращаются в свои квартиры. Если до загородного дома мы домчали относительно быстро, то по пути назад приходится постоять в пробке. — Тох, ты где? — В динамике раздается полный нетерпения голос моего старого друга и по совместительству правой руки. Санек бы не стал беспокоить меня по пустякам. Он как никто другой знает, насколько важна для меня Крис и почему я дорожу совместно проведенным с ней временем. — В пробке торчу, — говорю недовольно. Смотрю на часы и обалдеваю. С момента взрыва прошло уже больше четырех часов. Охренеть! — Где стоишь хоть? — уточняет, ухмыляясь. Санек полон нетерпения, интересно отчего. Называю свое местоположение. — Ищи, где бросишь тачку, — говорит мне, переключая внимание на кого-то из своих людей. Слышу, как друг отдает приказы, по коротким и емким фразам понимаю, что он выстраивает периметр. — Вы вышли на след Захарова? — озвучиваю вслух собственную догадку. — Круче, Тох! — заявляет с энтузиазмом. — Мы нашли его самого! И совсем скоро возьмем в кольцо! От отличных новостей не скрываю улыбки. Чувство самоконтроля трещит по швам. Плюю на все правила движения. Выкручиваю руль вправо, под недовольные сигналы автомобильных клаксонов еду по обочине, затем сворачиваю на заправку. Там и оставляю автомобиль. До ближайшей точки, где его можно оставить слишком далеко. Я не намерен так долго ждать. — Где он? — сквозь стиснутые зубы произношу в трубку. Я своими руками хочу уделать ублюдка. Он от меня не уйдет! — Приедешь в город — поговорим, — ухмыляется друг. — Тебе еще добираться до нас. Долго. — Я буду гораздо быстрее, чем ты думаешь, — перешагиваю через бордюр, ступаю на тропинку и иду по направлению к железнодорожной станции. Если верить расписанию, то совсем скоро приедет электричка. Ускоряю шаг, внимательно слежу за дорогой. До платформы не настолько большое расстояние, его бы немного сократить, и я окажусь на перроне. У меня есть шанс оказаться в городе быстро. Электричка едет без пробок и с короткими остановками. Я просто обязан на нее успеть! Глава 47. Антон Заставляю себя не принимать поспешных решений. Мельтешение и кидание из стороны в сторону ни до чего хорошего не доведут. Крис и девочки в безопасности, им ничего не угрожает. А у меня есть все необходимое, чтобы ублюдка посадить. Немного выдержки, и мы одержим победу. Приезжаю на вокзал, выхожу в город, прыгаю в ожидающее меня такси. Называю адрес и откидываюсь в кресле. Смотрю на стремительно проплывающий за окнами городской пейзаж. Дома, торговые центры, скверы, развязки дорог. Мысли уносятся в нужное русло, нетерпение стремительно набирает ход. Мне сейчас нужно продумать дальнейший план действий. Один неверный шаг может разрушить все. На место добираемся на удивление быстро. Я приятно удивлен, подобного не ожидал. Отпускаю водителя, двигаюсь ориентируясь на геолокацию. Пара минут, и я оказываюсь на месте. — Ну что? — подхожу к Саньку. Он стоит недалеко от своего авто. — Видишь, — показывает на сидящего в кафе мужчину в черном пиджаке. На улице не настолько холодно, чтобы быть так тепло одетым. — Думаешь, вооружен? — озвучиваю вслух невеселые мысли. — Однозначно, — соглашается со мной друг. Переглядываемся. Оба обеспокоены складывающейся ситуацией. И оба понимаем, что второго шанса у нас может не быть. — Ты в органы звонил? — уточняю у Санька. — Нет, — отвечает, не отрывая пристального взгляда с объекта. — Сами справимся, — отрезает. — Уверен? — хмурюсь. — Я не готов рисковать людьми. — Поверь, я тоже, — недобро ухмыляется друг. — Но и в органы звонить не собираюсь. Они не смогут оперативно решить проблему, — показывает на Захарова. — Согласен, — киваю. — Действовать нужно максимально тихо и незаметно. — А еще быстро, — добавляет Санек. — К сожалению, там будут с этим проблемы. — Так, может, сами? — предлагаю со злорадной улыбкой. — Я бы с удовольствием ему навалял, — потираю руки. Стрелецкий бросает на меня недовольный взгляд. — Уймись, Тох, — остужает мой пыл. — Пусть профессионалы работают, — показывает на наших парней. — В конце концов, мы им за это деньги платим. — Ладно, — соглашаюсь с другом. — Твоя взяла. Ловлю на себе удивленный взгляд Санька. — С чего это вдруг ты со мной согласился? — произносит с некоей долей скептики. — У меня теперь есть семья, — пожимаю плечами. — В первую очередь я должен думать о них, а не о том, как потешить собственное эго. — Ну наконец-то до тебя дошло! — смеется друг. — Лучше поздно, чем никогда, — пожимаю плечами. На пару мгновений замолкаем. Возвращаем внимание объекту наблюдения. — Пора, — произносит Стрелецкий. — Пора, — подтверждаю я. Друг отдает приказ, наши парни приступают к действию. Незаметно для посторонних, но не для нас парни окружают Захарова. Ублюдок слишком поздно понимает, что оказался в ловушке. Мечется, словно загнанный в угол зверь, пытается найти выход. Делает рывок в сторону, наши парни блокируют выпад. Завязывается драка. Официантки бросают подносы на полпути, посетители спешат как можно быстрее покинуть заведение, несколько особо впечатлительных дам визжат. На уличной терраске царит полнейшая неразбериха. Крики, глухие удары, поломанная мебель. Охрана заведения выбегает на улицу, но не успевает ничего предпринять. Драка заканчивается так же быстро, как началась. Мои люди действуют слаженно и быстро. Мгновение — и гаденыш оказывается на полу. За спиной связанные руки, Захаров обездвижен. Но даже в таком положении не прекращает борьбу. — Ты, — выплевывает с ненавистью, смотрит мне в глаза. Мы с Саньком зашли на территорию кафе, я встал напротив ублюдка. — Я, — подтверждаю. Едва сдерживаюсь, чтобы не накостылять распластанной на полу мрази. — Жаль, тебя не убил. — Скрипучий голос прокатывается по нервам, заставляет бурлить от ярости кровь. — Нужно было прикончить тебя, когда была возможность, — рычит. — Нужно, — смотрю ублюдку прямо в глаза. — Теперь у тебя не будет ни единого шанса. Сжимаю кулаки. Меня кроет от злости, но я не позволяю ей взять над собой верх. Раз поддавшись эмоциям, могу натворить таких глупостей, которые все наши достижения перечеркнут. — Никогда не говори никогда, — зло сверкая глазами, обращается ко мне. Смотрю на ублюдка, тревога с каждой секундой лишь увеличивается в груди. Он знал! Знал, что за ним приедут! Захаров ждал нас. — Ложись! — кричу не своим голосом. Падаю вниз, закрываю руками голову, вжимаюсь в жесткий холодный пол. Раздается громкий хлопок, мощная волна прокатывается, сбивая с ног всех тех, кто не последовал моему приказу. Мгновение и… тишина. А затем начинается полное безумие. Крики смешиваются со стонами раненых, выбитые взрывной волной окна рассыпаются по террасе, вокруг слишком много боли. И Захарова нет. Словно безумный озираюсь по сторонам. Ищу тварь, вгрызаюсь глазами в толпу. — Тоха, Тох, — шепчет Санек. Опускаю глаза на друга, он серьезно ранен. Кидаюсь к Стрелецкому, принимаюсь зажимать раны. Он своими стремительно слабеющими руками убирает мои. — Побежал. Через кафе, — говорит с трудом. — Сначала ты, — зажимаю раны. — Ты важнее! — Тох, поймай ублюдка, — говорит бледнеющий друг. — Отомсти. За нас. Глава 48. Антон Смотрю в глаза друга и вижу решимость. Он не простит, если решу остаться и попытаюсь его спасти. Сюда с минуты на минуту прибудут медики, они сделают все должным образом. А если Захаров уйдет, его будет уже не найти. Поднимаюсь на ноги и что есть силы бегу. Переступаю через осколки и разрушенную мебель, огибаю некогда красивую барную стойку. Душу в себе зов совести остаться, не бросать друга. Ведь я видел ранение, понимаю, насколько оно серьезно. Но раз за разом делаю шаг вперед. Мне нужно добраться и уничтожить ублюдка! По сторонам не озираюсь, двигаюсь строго к своей цели. Нельзя зря потратить ни единой секунды, сейчас дорог каждый миг. Лишний раз стараюсь не смотреть на последствия взрыва. Кафе изнутри превратилось в бардак. Выскакиваю из служебного входа на противоположную улицу, внимательно смотрю по сторонам. Ублюдок не мог убраться с места преступления никаким другим образом. Я обязан его поймать! Краем глаза замечаю чересчур быстро идущего человека, направляюсь за ним. Стараюсь лишний раз не светиться. Пусть Захаров думает, что у него все сработало. Пусть допустит ошибку. Мне нужно вычислить его подельников, ясно, что гаденыш работает не один. Он заворачивает за угол, я ускоряюсь. Преследую. Иду по пятам. Рядом с Захаровым останавливается тачка. Открывается дверь, ублюдок садится в салон авто, а я смотрю на ту, которая за рулем и от шока теряю дар речи. Этого не может быть! Но это так. Мне приходится несколько раз проморгаться, ведь не каждый день перед лицом возникают мертвецы. Иначе никак не назвать. Я был уверен, что подобное невозможно. Помощница Захарова — прекрасно известная мне женщина. Она уже принесла немало горя моей семье, разрушила свою и теперь, видимо, решила уничтожить все, что так или иначе напоминает о прошлом. Вторая жена моего отца. Мать Тони. Авто проносится мимо меня. В последний момент понимаю, что еще немного — и ублюдок уйдет. Я его упущу! Нельзя медлить ни секунды! Стреляю глазами вокруг себя, вижу такси. Подбегаю к нему, распахиваю дверь, залезаю внутрь. — Гони! — рявкаю на водителя. Он расслабленно поворачивается назад, в сторону пассажирского сидения, затем возвращает внимание ко мне. — Вы что творите? — За моей спиной раздается возмущенный голос. — У меня занято, — отвечает, показывая на сидящую женщину. — Плачу в пятикратном размере, — произношу не моргая. — Если догонишь нужную мне тачку, то в десять раз. Финансовый аргумент самый весомый. Сидящего за рулем мужчину не нужно особо долго переубеждать. — Извините, но я повезу его, — отвечает пассажирке. Та начинает кричать и ругаться, мы по-прежнему стоим, Захаров и мать Тони ускользают. — Гони! — рявкаю на водителя. — Простите, мадам, — обращаюсь к сидящей на заднем пассажирском. — Но вам придется поехать с нами. — Да как вы смеете! Это полнейший беспредел! — Женские крики переходят на ультразвук. Но мне на них совершенно плевать. Главное, что такси трогается с места. Показываю авто, которое нужно догнать. Сам параллельно звоню знакомому из органов. В скорую и пожарную уже позвонили сердобольные. Наш с ним разговор короток и сух. Исключительно по делу. Таксист, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения, мчит за нужным мне авто. Невольная пассажирка поняла, что дело серьезное и не терпит отлагательства, поэтому замолчала. Сидит, бросает на меня испуганный взволнованный взгляд. Но больше не издает ни единого звука. Да и пофиг! Подрезав тачку, встаем в поток прямо за той, которая мне нужна. Говорю, чтобы ехал следом и не привлекал лишнего внимания. Водитель такси так и поступает. Сворачиваем с оживленного шоссе на более спокойную по движению улочку. Здесь не так много машин, как хотелось бы, и наше авто желтого цвета слишком сильно бросается в глаза. Захаров начинает подозревать хвост. Это видно по траектории движения, машина то и дело ходит ходуном. Снова звоню своему товарищу. Блин! Еще немного — и гаденыш сорвется с крючка! Он ускользнет от меня. Подобного нельзя допустить! Но тут как по мановению волшебной палочки из соседнего двора выезжает несколько патрульных авто, улицу перекрывают, обратного пути у Захарова нет. — Останавливай! — рявкаю на водителя такси. Он тут же берет вправо и нажимает на педаль тормоза. Тачка буквально вкапывается колесами в асфальт, сидящих в салоне нехило трясет. Бедная женщина, что на заднем пассажирском, снова визжит. Да и пофиг уже! Распахиваю дверь, выскакиваю из тачки. Перед тем как закрыть дверь, кидаю на сиденье внушительную стопку купюр. — Думаю, этого достаточно, чтобы покрыть причиненные неудобства, — обращаюсь к водителю и его пассажирке. Не дожидаясь их ответа, ухожу. Разворачиваюсь и что есть мочи несусь в сторону полицейской засады. Там как раз происходит задержание. Захаров оказывает яростное сопротивление. Он знает, что снова вернется в места не столь отдаленные и чем это чревато. Бьется, как в последний раз. Мать Тони вообще поступает весьма нерационально. Мало того, что не сдается, так еще начинает открытое противостояние. Словно в замедленной съемке вижу, как безбашенная женщина достает темного цвета предмет характерного размера и формы. Выдергивает кольцо, замахивается и… раздается выстрел. Она падает без чувств на твердый асфальт. Затем звучит взрыв. Прячусь за ствол дерева, пережидаю опасный момент, выхожу, когда убеждаюсь, что новых взрывов не будет. Выхожу из своего укрытия и понимаю, что спешить больше некуда. Все кончено. — Здорово! — Ко мне подходит старый товарищ. — Привет, — пожимаем друг другу руки. — Оба? — уточняю. — Да, — кивает. Не отрывает суровый взгляд от уже догорающего авто. — Твои не пострадали? — киваю на парней в форме. — Все путем, — задумчиво отвечает мне. — Это они кошмар в кафе устроили? Я правильно понимаю? — Да, — подтверждаю. — Ты сам-то как? — спрашивает, бегло осматривая меня. — Нормально, — отмахиваюсь. Пара мелких царапин не в счет. — Там Санек у нас, — произношу печально. — Что с ним? — тут же взволнованно отзывается. — Тяжело. Все, — признаюсь. — Пошли, — кивает в сторону своей тачки. — Здесь парни без нас разберутся. Ты и так сделал все, что мог. Подходим к служебной машине. Она стоит уже заведенная, даже проблесковые маячки горят. Мой старый товарищ показывает на переднюю пассажирскую, забираюсь в салон. Едва успеваю сесть внутрь и закрыть дверь, как мы тут же срываемся с места. Мчим в сторону злополучного кафе на всех парах. — Хорошо, что ты мне позвонил, — произносит, не отрывая взгляд от дороги. — Мы Захарова давно уже ищем. Только гаденыш каждый раз ускользал из-под носа. — Теперь не убежит, — отвечаю со злорадной усмешкой. — Это уж точно, — ухмыляется друг. — Слушай, — продолжает после небольшой паузы, — а как ты сам на него вышел? — Я Кристину Савельеву охранял, — призняюсь. — Савельеву? — хмурит брови. — Богданову, — поправляюсь. По делу она проходила со старой фамилией. — А-а, — бросает на меня лукавый взгляд. — Неужто нашлась та, что смогла тебя захомутать? — Отвали, — бросаю беззлобно. — Да ладно?! — довольно улыбается друг. — Охренеть! — Ты мне лучше скажи, что про подельников Захарова знаешь, — перевожу тему. У меня осталось слишком много вопросов, ответов на которые попросту нет. — Заедешь ко мне на днях со своей пассией, поболтаем, — подмигивает. Врубает звуковое оповещение, выходит на встречку и еще сильнее нажимает на газ. Глава 49. Крис — Мамочка, ты прочитаешь сказку перед сном? — Вопрос Маруси выбивает воздух из легких. Никак не могу привыкнуть к тому, что она меня мамой называет. — Конечно, милая, — ласково отвечаю ей. — Но чуточку позже, — улыбаюсь дочери. — Сейчас еще слишком рано. Прошло совсем мало времени, а моя жизнь в корне поменялась. Странное и непривычное чувство, но такое приятное, что хочется еще и еще. Мы с девочками сегодня что только не делали! Строили шалаши, играли в прятки, устраивали чаепитие и пекли пирожки. Доставка еды по адресу — лучшее, что изобрело человечество. А онлайн оплата и вовсе шик! Особенно когда заказываешь и оплачиваешь не ты. День прошел как миг. К вечеру малышки уже и не вспоминали про утренний инцидент. Они были увлечены изучением новых игрушек. У меня же, наконец, появилось время присесть и спокойно подумать обо всем. Наливаю кружку горячего ароматного чая, открываю шоколадку и поудобнее устраиваюсь в кресле. Пространство вокруг окутывают нотки шиповника, корицы и яблока. Вдыхаю приятный запах, кладу на язык небольшой кусочек темного шоколада с дробленым миндалем и кусочками апельсина, закрываю глаза. Растворяюсь в блаженстве. Я пытаюсь сохранять душевное спокойствие и не нервничать. Знаю, какими могут быть последствия, и поэтому тщательно слежу за собой. Не хочу повторения кризиса. Совершенно… Но с тем, что творится вокруг, сохранять спокойствие с каждой минутой становится только сложней. Достаю сотовый, проверяю пропущенные и сообщения. Новостей нет, Чехов тоже молчит. Рука сама тянется открыть браузер и почитать новости, но буквально силой заставляю себя этого не делать. Если что-то случилось, узнаю и так. Зачем лишний раз себя изводить? Мне нельзя звонить брату и Ксюше, Антону… Я осталась один на один сама с собой. И с девчонками. Доедаю шоколадку, допиваю чай и иду на кухню. Раз не получается выкинуть дурные мысли из головы, а тревогу из сердца, то нужно направить энергию в нужное русло и не дать себе возможности дальше страдать. Изучив содержимое холодильника и шкафов, придумываю наиболее сложное в приготовлении блюдо. К нему подключаю еще одно. И пирог. Достаю нужные продукты, выкладываю их на стол, отсматриваю. Делаю глубокий вдох и принимаюсь за дело. Нечего поддаваться отчаянию и сеять панику! От этого никому легче не станет. — Ма-а-а-ам. — Оборачиваюсь за зов Сони. Теплая улыбка играет на губах. В образовавшейся между дверью и стеной щели торчат две шкодливые моськи. Сонечка и Марусенька с интересом рассматривают заставленный продуктами стол, полную раковину овощей, муку на кухонном уголке. — А что это ты тут делаешь? — с лукавым блеском в глазах спрашивает Маруся. — Пойдем, — тянет ее за собой Соня. — Мы пришли тебе помогать! — заявляет с непоколебимой решимостью. Смотрю на своих малышек, сердце преисполнено счастьем. — Раз пришли, то помогайте. — Кухню разрезает счастливый детский визг. Мы насыпаем, отмеряем, мешаем, режем, мажем, тушим, жарим… Вокруг нас все бурлит, шкворчит. Дом наполняется невероятными ароматами. Устоять невозможно! Голова забита лишь готовкой. Да и как иначе, если у тебя на плите заняты все четыре конфорки, а в духовке подходит тесто для приготовления пирожков? Малышки в полнейшем восторге возятся вместе со мной, им интересно совершенно все. Они помогают, подают ингредиенты, даже иногда подсказывают кое-что. Например, посолить. Или влить воду туда, куда это вовсе не нужно. За моими самостоятельными девочками нужен глаз да глаз. На улице стремительно темнеет, практически все блюда готовы, девочки за обе щечки уплетают едва остывшие пирожки с капустой. А я опускаюсь на стул и понимаю, как сильно устала. Просто без сил. — Вот вы где. — На кухню заходит Антон. Следом за ним появляется незнакомый мужчина. — Привет, — лучезарно улыбаясь, подхожу к своему мужчине. — Папа! Папа приехал! — С громким и счастливым криком Сонечка и Маруся бегут к Чехову. Врезаются со всей силы в Антона, обнимают. Он подхватывает их, сажает каждую на руку. — Привет, пипетки, — поочередно целует каждую из них. Малышки счастливо хихикают. — Привет, — уже совершенно иным тоном обращается ко мне. От звука его голоса мурашки по коже, от взгляда в сердце разгорается сильнейший огонь. Но в глазах Чехова грусть. Он, как ни старается, не может ее от меня спрятать. — Смотрю, обживаетесь, — показывает в сторону полнейшего бардака, который остался на рабочих поверхностях. Убраться до конца и домыть посуду я еще не успела. Сил нет. — Есть немного, — отвечаю с теплой улыбкой. — Познакомишь? — киваю в сторону нежданного гостя. — Егор, — тут же представляется тот. — Давнишний товарищ Антона, — продолжает. Протягивает руку для пожатия. Удивляюсь, но принимаю жест. — Очень приятно, — отвечаю машинально. Инстинктивно подмечаю, что стоящий передо мной мужчина опасен и очень непрост. — Развлекаетесь? — Чехов кивает в сторону бедлама. Смущаюсь. Но потом малышки начинают наперебой рассказывать, что и как мы готовили, и стеснение проходит само по себе. Расслабься, Крис. Антон тебя любит. Именно такой, какая ты есть. Осознание столь важного факта на мгновение выбивает почву из-под ног. А затем окрыляет. — Мы приготовили много всяких разных вкусняшек, — говорю, начиная накрывать на стол. — Хотели тебя порадовать. Достаю тарелки, разворачиваюсь и врезаюсь в сильную мужскую грудь. — Давай помогу, — обращается ко мне нежно. Сердце наполняется счастьем и трепетом. Так всегда, когда он рядом со мной. Чехов берет тарелки, расставляет по местам. А я смотрю на него и млею. Неужели это все правда? Я ведь не сплю. Какое счастье, что в мою жизнь вернулся этот невероятный мужчина! Дочь вернул, помог вновь обрести себя. Создать семью. В груди зреет четкое чувство, что мы проживаем вместе долгую и счастливую жизнь. Что у нас и у наших дочерей все будет отлично. Что неприятности закончились. И это непомерное счастье! Оно пульсирует в венах, наполняет меня. Делает еще счастливее, чем я уже есть. Не думала, что такое бывает. — Антош, что случилось? — чуть позже подхожу к своему мужчине, он поднимает на меня полный горечи взгляд. Малышки уже давно спят, Егор вышел на улицу. Сказал, что должен позвонить. Мы остались одни. Чехов крутит в руках телефон, я напрягаюсь. Знаю, что Захарова ликвидировали, сообщника его тоже. Удивительно, но это по его указке украли Марусю! Думали, что Антон подключится и начнет ее искать. Ошиблись. Чехов не участвовал в поиске пропавшей малютки. И этим, как выяснилось, спас ей жизнь. Антон тяжко вздыхает. Мне еще сильнее становится не по себе. — Санька больше нет, — произносит голосом, полным боли и горя. Я сажусь. Смотрю на него, молча обнимаю. Он чуть сильнее прижимает меня к себе. Эпилог Месяц пролетел как один миг. Смотрю на календарь и обалдеваю. Отрываю новый лист. Улыбаюсь. Время, куда ты бежишь? Замедлись немного. Остановись! Дай насладиться моментом. Но день летит за днем, неделя за неделей, я уже давно потеряла им счет. Верно говорят, счастливые часов не наблюдают. Это про нас с Антоном. Малышки официально теперь являются нашими дочерьми. У Сонечки и Маруси в графе «папа», наконец, не прочерк, а имя. Имя самого замечательного и надежного мужчины на свете. Их настоящего отца. Сегодня у нас небольшое событие. Прошел ровно месяц с тех пор, как мы переехали в загородный дом. Месяц счастья и безоблачного неба над головами. Месяц, как не стало лучшего друга Антона, Санька… К сожалению, так бывает, что дорогие нам люди уходят безвозвратно. Но они продолжают жить в наших сердцах, а значит, все равно остаются с нами. — Детка, ты скоро? — В комнату заглядывает Антон. Видит меня в нижнем белье, глаза загораются опасным блеском. — Уже иду, — отвечаю, игнорируя слабость в ногах. Это все Чехов виноват. Он на меня так воздействует! — Твой брат вот-вот приедет, — не отрывает взгляд от меня. Голос с хрипотцой выдает его истинные мысли. — Буду через минуту, — произношу игриво, поворачиваюсь спиной. Пусть любуется на мою пятую точку. Я же сама не могу сейчас смотреть на него, смущаюсь. Получаю легкий шлепок по филейной части тела, улыбаюсь. Хочу развернуться и сказать Антону какую-то колкость, но не успеваю. Он уходит, закрыв за собой дверь. Сердце переполняет нежность. Кручусь перед зеркалом. Внимательно осматриваю свой пока еще плоский живот. Представляю, каким он совсем скоро станет большим. Ведь там снова двойня. — Мамочка. — В спальню заходит Маруся. — А ты чего здесь одна? — Малышка забирается с ногами на кровать, мнет свое пышное платье. Марусенька вообще не особо любит вычурность и празднество. Этого всего она сторонится. Не привыкла еще. Зато Сонечка просто обожает красивые пышные платья, юбки, блестки и прочую ерундистику. Вот она и уговорила сестру одеться торжественно. Та согласилась. Но осталась собой. В итоге, чувствую, платье Маруси не доживет до конца сегодняшнего вечера. Да и пусть! Плевать! Новое купим. Главное, что малышка снова со мной. Что она счастлива и здорова. Женщину, которая воспитывала Марусю, нашли. Она предстанет перед судом и обязательно ответит за все, что совершила. Мы лично за всем проследим. Марк и Ксюша нам в этом помогут. — Мамочка, Маруся у тебя? — В комнату заглядывает еще одна любопытная моська. Сонечка. — Вот ты где! — видит сестру и счастливо улыбается. Проходит в комнату. — Почему ушла? — К маме захотела. — Малышка как ни в чем ни бывало пожимает плечами. В уголках глаз начинает щипать. Приходится сделать глубокий вдох и чуть дольше положенного задержать дыхание. Чтобы не расплакаться. От счастья. — Там тетя Тоня пришла. Говорит, что хочет извиниться, — объясняет причину своего поведения. — И? — с замиранием в сердце интересуюсь у нее. — Папа сказал, что всегда ей рад. И очень надеется, что больше подобное не повторится, — снова удивляет меня. Смотрю на дочь. Затем на вторую. Понимаю, что малышки у меня уже совсем большими становятся. — Правильно сказал, — улыбаюсь. Тоня — часть семьи Антона. Девушка с характером, но ведь она не настолько плоха, чтобы нам с ней не общаться. Тоня еще слишком молода. И неопытна. У нее нет мамы, которая всегда подскажет и поможет. Она одна. А еще в силу возраста Тоня не умеет должным образом справляться с эмоциями, смотрит на мир сквозь черно-белые очки и не видит никаких других цветов. Это с возрастом появляются различные оттенки. Но девушка поймет все потом. Когда сама пару раз на одни и те же грабли наступит. — Детка, — к нам возвращается Антон, — Тоня пришла. — Я знаю, — отвечаю ему нежно. — Прощения просит. Хочет работу найти, — поясняет. — А та же просится в пентхаусе пожить, — ухмыляется. — Антош, — подхожу к любимому. — Пусти, конечно! — мягко ему улыбаюсь. — Или можно мою старую квартиру ей предложить. Вдруг там район удобнее и жилье понравится? Меня печалит тот факт, что квартира стоит одна, никому не нужная. А ведь я с такой любовью подбирала там каждую деталь. Каждую мелочь. — Предложу ей, — говорит признательно. Приближается ближе, говорит строго на ухо, так, чтобы девочки не услышали:- Она беременна, — ошарашивает меня. — Я тоже, — вырывается до того, как успеваю подумать. Ой… А ведь хотела преподнести новость сюрпризом. — В смысле? — Антон тут же меняется в лице. Он очень рад, но боится ошибки. Надежда зашкаливает. — В прямом, — не прячу нежной улыбки. Взгляд мужчины переполнен любовью. На сердце становится так тепло и хорошо, что аж дыхание перехватывает! — Ты же говорила, что больше не сможешь, — хмурится. Пытается держать себя в руках. Но я вижу, до какой степени он счастлив. — Мне так сказали врачи, — развожу руками. — Ошиблись, — ухмыляюсь. — Никогда не думал, что такое скажу, — любимый обнимает меня, покрывает поцелуями лицо, — но как же я рад, что есть такое понятие, как врачебная ошибка! — Мам, пап, а вы чего такие счастливые? — спрашивает Маруся. — Хочешь братика или сестричку? — лучезарно улыбаясь, спрашивает у дочки Антон. Маруся задумывается. — Сестра у меня уже есть, — показывает на Сонечку. — Нам бы брата, — подходит к ней Соня. Приобнимает. — А еще лучше двух! Конец