Это была худшая идея из всех, что приходили ему в голову, но Кан об этом даже не задумывался.

Сколько он себя помнил, отец твердил, что люди не должны сами выбирать себе супругов, Любовь, как сама природа, изменчива, недолговечна и безрассудна, а правильный брак мог спасти их семью.

***

Время шло, а Цинь появлялся в бедняцком квартале всё чаще и чаще..

Каждый раз он приносил свёртки, оставляя их в одно и то же время в одном и том же месте. Дэмин дары подбирал и, конечно, благодарил Небо, пославшее ему доброго идиота, но о причинах внезапной щедрости не мог и гадать. Однако спустя несколько дней он заметил, что Цинь не ушёл, а остался на месте.

Дэмин даже не шелохнулся. Тогда цзюэ тяжело вздохнул и поднял руки вверх.

— Если выйдешь поговорить, обещаю оставить денег.

Опасно. Он должен был что-то задумать, этот Цинь.

С другой стороны, он отличался полным отсутствием мозга — возможно, тот заплыл жиром, пока он поглощал яства с господской кухни. Если Цинь снова швырнёт в него кошелёк, то Дэмин сохранит добычу до худших времён… К тому же всегда можно скрыться, главное, не подходить на расстояние вытянутой руки.

Взвесив все за и против, Дэмин решился.

— Зачем? — вполголоса спросил он, выглянув из переулка.

Маленький, тощий и костлявый, Дэмин наверняка казался бледной мышью с подозрительным взглядом, но от той пустоты, что отражалась в глазах мальчишки, становилось как-то не по себе.

— Прихоть, — честно признался Кан, не опуская рук, но и не отводя взгляда. — Тебе известно, кто мой отец?

— Всем известно. Придворный шэнми.

Дэмин сделал шаг вперёд и остановился у невидимой границы, которую не собирался переступать.

— Именно. Знаешь, что общего между ним и тобой?

— Ничего.

— Неверно. — Цинь вздохнул, оглянувшись. — Здесь можно говорить?

— Господин обеспокоен безопасностью? — Дэмин нахмурился, тщательно подбирая слова.

— Твоей безопасностью.

— Знать милосердна. Я помню. — В тихом голосе не было и тени иронии, но Дэмин мысленно закатил глаза, думая о том, что этот болван уже сделал всё, чтобы их заметили. Стоило разжалобить его на милостыню хотя бы затем, чтобы эта авантюра окупилась. — Если господин взволнован, то может оставить что-нибудь, чтобы раб объяснил, зачем говорит с ним.

— То есть предыдущего подарка тебе было мало?

— Раб не смеет требовать.

Цинь вздохнул и кивнул, последовав за Дэмином, который тут же перескочил через гниющие дощатые мостки и свернул в другой переулок, ещё темнее предыдущего. Солнце почти не проникало в эту часть города — извилистые улицы были настолько узки, что преграждали путь свету, а в летний сезон местные жители укрывали их холстами, циновками и тонкими досками, спасаясь от дождя и жары.

Они всё так же держались на расстоянии друг от друга, но, остановившись, Дэмин поймал несколько монет и остановился, внимательно рассматривая Циня.

— Ты знаешь, что ты проклят?

— Мать часто называла меня проклятьем, господин.

— И всё же… — Цинь присел, чтобы не смотреть на него сверху вниз. — Ты ведь видишь их? Тени? Люди чаще хотят ударить тебя, чем пройти мимо, в Ночь голодных духов что-то следит за тобой из темноты, и ты цепенеешь, не в силах пошевелиться… Было же?

Тишина.

Дэмин не сказал «да». Дэмин не сказал «нет». Он следил за Цинем пустым, внимательным взглядом, а тот прикусил губу, на что-то окончательно решившись.

— Послушай, через неделю я уезжаю. Но, когда будет отпуск, приеду сюда снова. Если хочешь, я могу больше рассказать тебе о проклятых и шэнми. И о том, кто ты такой. Ты умеешь читать и писать?

— Нет, господин.

— Могу научить. Просто так.

Дэмин не задавал вопросов, и Кан кое-что добавил:

— Я не проклят. Но я знаю, как относятся к таким, как ты. Раз уж я встретил тебя, то мне хочется… скажем так, дать тебе шанс выжить.

Дэмин выгнул бровь.

Вот в чём дело. Разве не забавно — кинуть монетку нищему?

Возможно, Цинь даже чувствовал себя настоящим героем. Это могло быть опасно, но не так опасно, как сразу получить удар сапогом. У знати свои причуды — не предскажешь, в какой момент он разочаруется в новой игрушке и передумает, но дармовой хлеб стоил того, чтобы не давать ему повода сменить милость на гнев. Дэмин был вполне в состоянии изображать благодарного слушателя. Подумав, он медленно кивнул, даже напустил на себя маску усталости и испуга. Цинь слабо улыбнулся.

— Тогда я приду послезавтра. Хорошо?