Ида отпрянула от цепи, спрыгнув с колен Цена, и поймала кусок сырого мяса, тут же сунув его в зубы и довольно мурлыкнув. Кажется, она проглотила его, даже не жуя.

— Сам не мог, братец? Теперь не улетит, пока на нём эта цепь.

— Это… это тёмное колдовство… — беспомощно залепетал Тао, обнимая себя, но его никто не слушал.

— Да разве я так сумею? — Цен взъерошил гриву рыжих волос. — Хитрости, узлы и перекрестья — это по твоей части. Что ж… — Он отпустил цепь и покосился на Тао. Тот тут же попытался взмахнуть крыльями, но не смог. Что-то действительно тянуло его к земле, перехватывало горло удавкой, и он захрипел, прекращая попытки. Тао призвал на помощь ветер, но в ушах тут же зазвенели слова Иды, потусторонним эхом повторяя странную историю всё громче и громче, пока Тао не схватился за уши и не осел на землю, оглушённый голосом, который переходил на крик и слышен был только ему одному. Стоило Тао прекратить, как и шум стал затихать. Тяжело дыша, он устало посмотрел на Иду.

— Кто ты такая?

— Первая. — Ида подобралась к нему, где-то уже подхватив второй кусок мяса, и затолкала его Тао прямо в рот. — Ешь, дэв. Другой еды нет, голодать — плохо. Ты забавный. — Ида оглянулась на Цена. — Можно мы будем дружить?

— Ты у него спроси, — хохотнул Цен и поднялся, разминая руки. — Раз уж ты вернулась, пора отправляться в Сораан.

— Соскучился по Заану?

— Если бы. Порой мне кажется, что я слышу его чаще, чем себя. — Отмахнулся Цен. — Домой хочу. Я этими плясками вдоль границы сыт по горло, поохотились — и довольно, пора бы и честь знать. Тебе тоже стоит отдыхать, знаешь ли.

— Я тебя старше, между прочим.

— И до сих пор не выросла. — Цен улыбнулся во все клыки, запутал чёрные когти в волосах Иды. — Это чтобы я тебя на плечах носил, да?

— Ну, такой здоровяк точно не развалится… — Ида задумчиво смотрела, как Тао пытается не задохнуться от куска мяса, и держала холодную ладошку у его рта, чтобы тот не выплюнул угощение. Когда Тао наконец проглотил, у него даже слёзы на глазах выступили, но Ида лишь безучастно наблюдала за ним. Она схватила мальчика за руку и потащила куда-то в сторону.

— Пойдём, послушаешь сказки.

— Какие сказки? — Тао уже ничего не понимал и устал возмущаться.

— Сказки Тени. Мы всегда рассказываем сказки о добыче, которую нам довелось поймать. Может, когда-нибудь и о тебе расскажем. — Ида уже тянула его в один из шатров. — Люди погибают не просто так. Мы вспоминаем тень, что прорастает в них, толкая в пропасть. Лучше всего, кстати, получается у Цена. Мы даже лица собираем.

— Лица?

— Ага. Самые разные. — Ида заулыбалась. — Старшим не любая добыча подходит, слабая душа не насытит. Хотя Раал тоже интересно рассказывает, а ведь ему много не надо. Впрочем, он тоже умеет находить в простых людях любопытные вещи. Может, ему стоит научить и тебя?

Тао казалось, Первая сделала что-то большее, чем заговор на цепи. Его чувства словно померкли, её слова не отзывались болью в душе, хотя она называла добычей живых существ. Он невольно вспомнил о колдовстве Юнсана в чайном домике, когда тот погасил истерику Тао. Это было… очень похоже, но по-другому. Страшно.

— И что же нужно Старшим?

В конце концов, он может узнать что-то новое.

— Особенные. Яркие и важные, те, кто сгорит красиво и медленно. Ты сам поймёшь. — Ида затащила его в шатёр и упала на цветастый настил из узорчатого расписного шёлка.

— А как же сборы?

— Одно другому не мешает. Братья будут собираться и рассказывать. Ты не слышишь наших голосов — ты же не асура. Но я перескажу. И это будет ещё одна тайна. — Ида как-то странно оскалилась. Цепь, которую накинули на Тао, волочилась по земле, и дэву показалось, что от слов Иды она стала ещё тяжелее.

И он вовсе не был уверен, что хочет узнать тайны Первой.

Глава 11. Ласточка и мышь

Дэмин упёрся лбом в стену и жалобно заскулил.

Зачем цзюэ* — высшей знати — сдалось его имя, он совершенно не понимал. Но слова этот Кан говорил опасные, ещё и громко, хотя переулок и казался пустым. Дэмин не хотел наживать лишних проблем, его жизнь и без того была ими переполнена. Но что ты сделаешь, когда сам ростом с десятилетнего, а к твоему горлу приставлен острый кинжал?

— Господин… О чём вы, господин? — опустив голову, едва слышно зашептал он. — Помилуйте, умоляю вас, помилуйте, цзюэ всегда были благосклонны…

О, он прекрасно умел реветь и изображать несчастного сироту. А ещё бить в спину, отнимать еду у соседа по переулку и драться за последнюю корку хлеба, сжимая самодельный нож тонкими детскими пальцами. Этот Цинь вёл себя, говорил и выглядел, как очередной лощёный холуй. Дэмину же просто нужен был кошель. Дэмин не чувствовал ужаса, страха или трепета перед гостем их квартала, только отстранённо вспоминал, что фамилию, которую назвал знатный выродок, мать приписывала его отцу.

По крайней мере, одному из первой десятки предполагаемых. Ну, приписывала и приписывала, от её пьяных бредней никогда не было толку.