Бард встал, оценив своё творение. Цыкнул недовольно и повернулся к Креоне:

— Радость моя прохладная, — бард улыбнулся ей, — Видит Маюн, эта картина жжёт клеймом мои глаза. И только истинная северная красота сможет затмить это, выгнать из бедной памяти.

Та перевела на него непонимающий взгляд. Всё это время спор за лачугой не прекращался, и, судя по голосам, появлялись всё новые участники.

Я стал тревожиться. Как тут выйти незамеченным, если на свару собралось полгорода уже? Виол успокаивающе мне подмигнул:

— Не боись, громада. Чем больше народу, тем лучше.

Он приник ухом к дощатой двери. Прикрыв глаза, некоторое время слушал, при этом поднял руку, готовясь нам дать знак.

Я встал рядом, приготовив топорище для атаки, и бард, открыв глаза, с упрёком на меня посмотрел. Тут же мне стало не по себе — а ещё Тёмный Жрец, называется.

— Варвар, спрячь. Твоё оружие сейчас — это самая возмущённая рожа, которая у тебя есть.

Усмехнувшись, я сунул дубинку за пояс и приготовил возмущённую рожу. Креона стояла рядом, всё так же прикрывая глаза девчонке и не давая той посмотреть, чего это мы такое учудили.

— Я принцесса!

— Ваше сиятельство, — чародейка пыхтела, обнимая её, — Боюсь, как бы их казнить не пришлось…

Бард снова с закрытыми глазами слушал, что там снаружи, и отсчитывал про себя, загибая пальцы. Три, два…

— О-о-ох, — как раз заворочался один из стражников.

— Всё, пошли, — бард махнул ладонью.

Он распахнул дверь, выскочив наружу. Мы сразу же вылетели следом. Я сначала думал, что мы побежим, но бард тут же развернулся, ткнув пальцем в сторону открытой двери и заорал, как недорезанный:

— А-а-а, Маюна мне в печень! Позор!!!

Я подхватил:

— В наших горах бы за такое…

— Не смотри! — Креона завизжала так пронзительно, что даже я вжал голову в плечи.

Собравшаяся у другого угла лачуги толпа, состоящая из рабочего люда, половина из которых уже таскала друг друга за космы, разом повернули головы. Надо отдать должное, наша чародейка даже перевизжала всех местных хабалок.

— Какая гря-я-язь!

Бард, прикрыв ладонью рот, полетел к ближайшему углу. Оттуда послушалось «Бу-э-э!!» Я рванул следом за ним, и Креона тоже, ахая и охая, потащила за нами Дайю.

Наверное, мы были интересны этой толпе. И если бы тут была спокойная обстановка, мы бы вызвали подозрение, тем более, за спинами дерущихся уже маячили алебарды стражников. «Кто такие, как тут оказались, ведь вас тут не было…»

Но жгучее желание узнать, что же такое мы разглядели, перевесило.

Первыми к двери протиснулись мальчишки, которых возле драки, конечно же, было очень много. Кто-то из них закричал, кто-то засмеялся, а кто-то заплакал…

Мы через пару секунд оказались на соседней улице, перейдя на обыкновенный шаг городского зеваки, когда послышался женский визг. Не знаю, насколько это для Солебрега новость, но про нас, как минимум, уже забыли.

Что будут делать эти двое очнувшихся? Что будут делать подошедшие стражники? Что будет делать толпа?

Вариантов много, но пока что я не ощущал никакой угрозы, а бард вообще шёл расслабленно, положив лютню на плечо. Тем более, эта улица, кое-где заставленная торговыми палатками, оказалась гораздо оживлённее. Народ тут был такой пёстрый, что мы легко влились в местную толпу.

— Сейчас я вам покажу одно местечко, — он улыбался, — М-м-м, баранина там объедение. Ценник я сброшу, только на струны подкинешь, громада. Ты, главное, кошелёк-то придерживай.

Я усмехнулся, бегая глазами по представленным товарам и пытаясь оценить местное развитие магии. Всё же, уголок для ночлега, а заодно для спокойных размышлений, был как нельзя кстати.

Улица с палатками очень скоро вывела нас на большую торговую площадь — как сказал Виол, эта называлась Малая, потому что в Солебреге была и ещё одна, возле пристаней.

— Эта Малая, а другая, у моря, Портовая, ну или Большая.

Далеко в центре Малой площади, за рядами палаток, высилась статуя с работающими фонтанами. Мускулистый мужчина с головой дельфина вылезал на мутно-белую скалу и смотрел куда-то вдаль. Струи воды били снизу-сбоку, символизируя, судя по всему, бушующее море.

По краю площади на протянутых канатах висели развевающиеся флаги, белые, синие и красные цвета Троецарии пестрели тут и там. Возможно, это была очень красивая площадь, если бы всю эту красоту не скрывала галдящая толпа.

Звучали призывы купить что угодно. От шкурок морских лягушек до тяжеловесных двуручных мечей. Я даже остановился возле одной такой лавки, увешанной клинками разных мастей и форм, пробежался взглядом по товарам. Надо или нет на моё топорище искать топор?

Мелькнула седовласая голова продавца, которого за его же товаром и не было видно.