Слушая барда, я повернулся в ту сторону, где, предположительно, за стенами двух и трёхэтажных домов было море.

Остров Магов… Этот мир всё больше и больше открывался для меня, показывая, как мало я о нём знаю.

В моём мире магов было мало. Очень мало, и те, что были, обучались у редких наставников. Теперь-то понятно, как Вайкул попортил столько послушников.

Много богов — много магии. Причём сильной магии… Эту простую логику я только-только начал понимать.

— Видит Маюн, вот на север только школы не добрались. Да северяне особо-то и не хотят…

— У нас одна богиня, — ревниво повторила Креона.

— Радость моя прохладная, ты для меня — одна единственная богиня, — Виол растянулся в улыбке, и чародейка, как открыла рот, так и закрыла.

Дайю только хихикнула.

— А в Раздорожье? — спросил я.

— Что в Раздорожье? А, школы… Есть, конечно, — тут бард чуть не споткнулся, снова развернувшись, — Да ты, громада, неужели думаешь… в школу магии?! — его глаза обежали меня с снизу вверх, и, задрав голову, Виол скривился, — Нет уж, лучше, наверное, в дружину…

Вообще я никуда не собирался, ведь Тёмным Жрецом мне удалось стать без магической школы. Ну какой маг может получиться на потоке? Думаю, самый посредственный… Но мне нужна была информация. И с каждым словом барда я чувствовал, что она мне нужна всё больше и больше.

Всего день назад я, наверное, схватил бы Виола за шкирку и вытряхнул бы всю информацию за считанные секунды. Теперь уже сознание Жреца устаканилось в этом теле, успешно набравшись всяких хороших привычек, и я больше понимал свою роль в этом мире.

Интуиция говорила, что спешить некуда, а уж тем более привлекать внимание стражи не стоит.

Сквозь гомон торгующей и покупающей толпы до меня донёсся звонкий женский голос:

— Лиственный Свет пробивается в сердце каждого из вас…

Голос доносился откуда-то со стороны. С высоты своего роста я смотрел на реки людей, текущие вдоль палаток, и поэтому вскоре мне удалось рассмотреть тонкую фигурку, облачённую в зелёную одежду. Бард тоже взял курс в ту сторону, и вскоре мы подошли к месту проповеди поближе.

Повинуясь какому-то внутреннему инстинкту, я вперёд не лез, чтобы не быть замеченным, и остановился, выглядывая из-за высокой лавки с сухими травами. Я жалел, что не поговорил с тем лиственником, который погиб у Вайкула, но там и ситуация была другой. Эти лиственники мне пока доверия не внушали.

Это была большая деревянная повозка, отделанная зелёным цветом. Вокруг неё, спиной к толпе, стояли несколько мужчин, голых по пояс, в холщовых штанах. Они будто бы, склонив голову, слушали девушку, стоящую на телеге, и я разглядел витиеватые татуировки у них на спинах. То самое Вечное Древо, что и у меня между лопатками.

Светловолосая девушка на крыше повозки, одетая в длинный зелёный балахон, показывала вверх.

— Послушайте, как шумит листва Вечного Древа…

Я посмотрел наверх. Где-то в вышине и вправду подвывал ветер. Из толпы, которая, как в таких делах водится, собралась вокруг телеги, послышалось:

— Это Стрибор поёт, при чём тут твоё Древо?

— Стрибора вашего оно и спасло, Вечное Древо, — сразу же сказала девушка, — Разве я учу вас забыть богов? Я учу вас чтить то, что выше богов. Они такие же жители этого мира, как и мы, их так же спасло Древо…

На высоких бортах повозки, кстати, тоже было изображено древо. На его ветвях сидели маленькие человечки, со страхом смотрели вниз, а там стоял ещё один. Огромный, со злым псом за спиной, он замахивался топором, собираясь древо срубить.

Непроизвольно я тронул топорище, торчащее за поясом. Сдаётся мне, у лиственников своя версия той войны между богами, которая произошла давным-давно.

—…но если вера крепка, как кора Вечного Древа, то ничто, даже воля многочисленных богов, не может её сломить…

Помощники девушки в зелёном, стоящие вокруг повозки, вскинули руки, потом опустили. Пропели что-то, очень привычное моим ушам… ну, то есть, ушам Малуша.

— А эти-то без рубах, — сказал ещё кто-то, — А чего она не снимает?

Люди засмеялись. Ну, а девушка, не обращая внимания, снова стала вещать про Лиственный Свет. Что он полон теней, что человек смотрит на светило сквозь несовершенство этого мира, но всё равно видит блеск. Поэтому этот Свет найдёт путь к любому сердцу, и светлому, и тёмному…