Тут кстати появился Окунев.

— Расстрига латынь знает, — шепнул он.

— Латино? — спросил я капитана. — Абла устед латино?

— Си, — кивнул он с видимым облегчением. — Пор супуэсто!

— Биенвенидо! — я указал рукой на крыльцо, перед которым с ружьём на плече прохаживался сам Чиж. Его плечо, словно генеральский погон, украшала шкура чернобурки.

Мы вошли в большую палатку из парусины, оставив солдат снаружи. Парни изрядно подсуетились. В углу на небольшой конторке стоял глобус с «Онисима», лежали книги, разнообразные навигационные приборы. На стол выставили доставленные мной бутылки вина, сладости и кое-какие закуски. Но вместо кресел или стульев поставили два моих сундука, прикрыв их коврами, а рядом соорудили из бочек и досок лавки для людей попроще. Впрочем, испанец не проявил недовольства и весьма ловко пристроился за столом. Мартинес уселся рядом, а я с Тропининым напротив.

Анчо с видом вышколенного слуги разлил по кубкам вино.

Прибежал Расстрига.

— Знаешь латынь?

— Угу. Но, это… книги читал, конечно, а говорить, не говорил.

— Садись, будешь переводить, как сможешь. Но переводить будешь только то, что я скажу. Ни слова от себя, понял? Ни единого слова. О чём бы речь не зашла. И рожу кирпичом сделай.

Я улыбнулся капитану, поднял кубок.

— Салют!

Мы выпили, и гость заговорил.

— Для нас неожиданность велика есть, здесь русские челны повстречать, — перевёл Расстрига.

В обыденной речи он так не загибал. Вряд ли и капитан взял высокий штиль. Скорее всего, сказались прежние занятия Расстриги. Что он мог переводить с латыни в своём монастыре?

— Так уж и велика неожиданность? — я усмехнулся и точно опытный следователь выложил на стол брошюру. — Мне казалось, ваши монахи давно написали об этом.

Капитан, увидев брошюру, слегка удивился, что изобразил чуть вздёрнутой бровью, а, выслушав перевод, улыбнулся.

— В книге сей лишь о том писано, что природные жители сюда из пределов Московии пришли. Но учёный монах наш вовсе не мыслил о флоте императрицы вашей.

Вон оно как! А этот монах не дурак, раз сумел предвосхитить современные мне научные концепции о расселении народов.

— Тем не менее, мы здесь, как видите. И довольно давно. Давнее вас, во всяком случае.

— Но знать вам должно, что земли все от Горна-мыса до Аниан-пролива, Азию от Америки отделяющего, суть его католическому величеству принадлежат.

— Католическому величеству? — переспросил я Расстригу.

— Так он сказал.

— Пролив Аниан открыл греческий мореплаватель, Хуан-де Фука, — заметил я.

— Будучи на службе короны испанской, — уточнил капитан.

— Да, на службе их католических величеств, согласен. Но старинные карты весьма не точны. Кто знает, что на самом деле описал мореплаватель? Какие-то земли гораздо южнее подлинного пролива. Вы можете поискать их там.

— Пусть так. Однако Альто Калифорния провинция Новой Испании несомненно есть.

— Альто Калифорния? — я сделал удивлённый вид. — Мы называем эти земли Новым Альбионом. И открыты они британцем. Нога Кортеса сюда не ступала, зато ступала нога другого… хм… путешественника — Дрейка. Суть, однако, не в этом. Целых два века никто не заселял землю, почему мы полагаем, что старые претензии утратили силу.

— Отнюдь, — резко заявил испанец.

Он впрочем, не схватился при этом за шпагу, и не вскочил из палатки, намереваясь покинуть переговоры.

— Право на Монтеррей амбахадор Себастьян Вискаино утвердил.

— Амбахадор? Посол что-ли? — уточнил я.

— Посольство в Ниппон, так и есть, — подтвердил Расстрига после обмена репликами с капитаном и его офицером. — Теперь их корабль Эль Дескубридор отправился в Монтерей, чтобы закрепить порт за испанской короной.

— Дескубри… что? Я думал корабль называется Сан-Хосе.

— Сан-Хосе, это имя в крещении, — пояснил Расстрига. — А гражданское имя — Дескубридор, что означает первооткрыватель.

Тут до меня дошла еще одна истина. Я дождался, пока Анчо вновь наполнит кубки, и уже не салютую отпил из своего.

— Монтерей? — спросил я напрямую испанцев.

Они гордо кивнули. А к кубкам даже не притронулись.

— Но это не Монтерей, — улыбнулся я, показывая облегчение. — Искомый вами порт расположен на юге. Если желаете, я могу нарисовать карту.

Они смутились. Кажется, у меня появился аргумент выставить их вон. Возможно во время прежних обсерваций неверно взяли широту, а быть может не указывали её вовсе, и теперь корабль попросту промахнулся мимо цели своего путешествия.

Это было бы замечательно. На Монтерей я не претендовал. Пусть и всё, что южнее забирают. Лос-Анджелес, там, вместе с Санта-Барбарой.

— Давайте сделаем перерыв, — примирительно сказал я. — Думаю, вам и вашим людям хочется отдохнуть после долгого перехода. Шутка ли отмахать лишнюю сотню миль. И, капитан, мне бы очень хотелось предоставить распутывание этого политического клубка вашему католическому величеству с нашим императорским величеством.

Расстрига перевёл. Капитан выглядел мрачным. Его офицер ещё мрачнее.