— Это всё зеркало, — вслух напомнила себе Анастасия, прячась за охапкой цветов.

— Нет! — Лонгвей не верил в подобную чушь. — Я полюбил вас искренне, вы моя жизнь, моя душа, моё сердце и мой дом!

— Пожалуйста, не надо, — взмолилась она, чувствуя дикую слабость, бессильная против нахлынувших чувств.

Он пощадил ее и тактично перевел тему:

— А теперь закройте глаза и представьте себя лет через десять. Кем вы себя видите, Настин? Кем бы вы хотели быть?

Эта игра нравилась ей, к сожалению, она не видела образов, сознание молчало.

— Не знаю, — печалилась Настя.

— Могу я дотронуться? — спросил осторожно Лонгвей и подошел к ней со спины.

Она судорожно кивнула и ощутила его теплое дыхание на затылке. Он бережно положил свои руки на плечи и аккуратно массировал, ослаблял ее скованные мышцы.

— Всё хорошо, — прошептал на ушко.

Настя молилась, чтобы этот момент длился вечность, позволяя наконец-то телу расслабиться.

— А теперь еще раз представьте: кем вы видите себя через десять лет?

Тьма перед глазами рассеялась, появилась четкая картинка:

— Я любимая и уважаемая женщина; вижу перед собой много детей и это не только мои дети! Я учитель! — просияла она. — Точно, я учитель!

Лонгвей аккуратно повернул ее к себе лицом и сказал с любовью и восхищением:

— У вас золотое сердце, Настин. Я не встречал подобных вам людей прежде.

Его мягкие губы медленно приближались к ее бледным, но теплым губам. Еще секунду и они сольются в блаженстве поцелуя. Если бы не тревожный звоночек, прозвучавший в Настиной голове. Одно лишь имя “Олег” и она испуганно отшатнулась.

— Думаю, нам пора! — сказала Настя, отвернувшись, и направилась в сторону деревни.

Лонгвей послушно отправился за ней следом, ругая себя за поспешность и несдержанность.

Они ступили на поросшую травой тропинку, на горизонте виднелись крыши домов, блестящие на солнце. Шли молча, Настя немного торопилась, не позволяя больше случиться невинной слабости и не давая Лонгвею возможности к ней прикоснуться. Спустившись в овраг он попросил остановиться и прислушался.

— Что?

Лонг поднял вверх палец, Настя закрыла рот и больше ничего не спрашивала. Недалеко из кустов донесся жалобный писк. Они осторожно подошли к этому месту и раздвинув ветви, обнаружили раненого зайца. Животное испуганно смотрело на людей, но сбежать не могло, попавшее в охотничьи силки. Лонг выругался на своем языке, пораженный выходкой местных охотников. В культурных, цивилизованных странах уже давно так не поступают с братьями меньшими. Любое животное благородно и достойно немедленной смерти, нет ничего хуже чем агония и страх.

Он ловко освободил окровавленную лапку дикого зайца. Тот попытался сбежать, но припал к земле без сил.

— Заберем его с собой, — сказал Лонгвей и стянув с себя футболку, осторожно завернул в нее раненное животное.

Настя конечно же расчувствовалась, за свои двадцать четыре года даже мухи не обидела. Но когда Лонгвей остался без футболки, обнаженный по пояс, забыла про зайца и ахнула.

— Ты идеальный, — сорвалось с губ нечаянное признание.

Она покраснела до кончиков ушей и прикрыла рот ладошкой, сожалея о сорвавшемся случайно комплименте.

— Это ты идеальная! — радостно воскликнул Лонгвей, в не себе от счастья: они перешли на ты.

Он прижал к своей груди зайчонка и подошел к Насте. Дух перехватило от близости. Его прекрасное натренированное тело сплошь покрывали искусные тату, он держал своими сильными руками бедного испуганного зайчика, так бережно и осторожно.

Лонгвей действительно идеал мужчины и ей было неловко находится рядом, пока возвращались домой, она торжественно себе пообещала с понедельника начать новую жизнь и соответствовать идеалу. И кстати, почему-то и здесь вспомнился Олег. Настя невольно сравнила двух совершенно разных мужчин. Ее супруг наверняка добил бы зайца и потушил с овощами, приговаривая: "А чего добру пропадать?"

Зайчонок притих на руках Лонгвея, наверное чувствуя себя защищенным и в полной безопасности. Он как и Настя, поддавался и уступал влиянию силы воли настоящего мужчины, чья харизма просто-таки сбивала с ног. Лонг резко остановился в сотне метров от ее дома и она только сейчас заметила очередных незваных гостей.

Оперевшись спиной о внедорожник и сложив руки на груди замком, дожидался пропавшего друга Сиам, чтобы вставить мозги. Молодой миллиардер абсолютно не желал слушать доводы друга и помощника, понимая что всем сердцем прикипел к своей волшебной нимфе и ничто его не отвадит от ее порога.

Сиам испепеляющим взглядом окинул с ног до головы причину пропажи Лонгвея, уже заочно ненавидя выскочку. Он не скрывал своего презрения, явно не оценив прелестей девицы и обратился на своем родном языке к боссу:

— Брат, это и есть твое безотлагательное дело, важнейшее на свете? Признаться честно я разочарован.

— Оставь меня в покое, Сиам! — невозмутимо ответил Лонг. — Тебе не понять.

Мужчина встрепенулся, не собираясь уступать и отдавать своего босса и лучшего друга какой-то простушке.