Игорь был взбешён. Это было уже слишком! Нельзя было оставлять полицейский произвол без последствий. Даже его поистине выдающемуся долготерпению пришёл конец. На этот раз Исмаилов решил прибегнуть к услугам хорошего защитника. Адвокат сразу заверил клиента, что «тут не сталинская Россия или какой-нибудь там Китай, а свободная Америка. И если копы не оставят его подопечного в покое, то он их в «асфальт закатает»».

Ян Слонг был «звездой» в своей профессии. За мягкой артистичной внешностью и изысканными манерами скрывался жёсткий профессионал. С элегантной значительностью на лице Слонг действительно мог «закатать в асфальт» кого угодно.

Их приняло самое высокое полицейское начальство. Произошедший некрасивый инцидент грозил грандиозным скандалом. Поэтому хозяин кабинета в чине суперинтенданта старался погасить конфликт в зародыше:

— Я обещаю во всём разобраться, мистер Исмаилов, — заверил полицейский генерал. Однако на всякий случай пояснил, что если нарушение со стороны его сотрудника и имело место, то не такое уж страшное, ибо краткосрочное «мягкое» задержание без решения суда для выяснения важных обстоятельств вполне допускается в их Штате. Конечно при условии, что в отношении задержанного имеются веские подозрения.

— Нет, это был именно арест, — настаивал адвокат. — Мой клиент это утверждает, и я ему верю. То есть конституционные права моего доверителя были грубо попраны. Он уважаемый человек, университетский преподаватель, а ваш офицер обращался с ним будто с уличным грабителем или сутенёром.

Мистеру Исмаилову был нанесён серьёзный ущерб по репутации: не него публично надели наручники, обыскали и отконвоировали к полицейской машине на глазах десятков свидетелей. Что ваш офицер у него искал? Оружие? Награбленное? Тогда это нелепо! И зачем ему понадобилось надевать на моего доверителя кандалы?!

Слонг специально употребил это слово, усиливая «аромат» свершившегося беззакония.

— Если бы ваш сотрудник не хотел унизить моего доверителя, а желал лишь что-то выяснить, как вы говорите, то достаточно было бы приглашения добровольно сесть в машину и проехать в управление.

Адвокат прекрасно отрабатывал свою почасовую оплату, он постарался представить дело так, что после самоубийства детектива Гуллера дело его клиента может оказаться в руках некомпетентного и непрофессионального человека с очень опасными наклонностями.

— Он пугал моего клиента смертью! Это вообще неслыханно! Офицер полиции, «страж порядка» ведёт себя как гангстер.

— Но послушайте, господа, не стоит придавать такого большого значения нелепой шалости с зажигалкой!

Слонг предупредил:

— Если этот террор продолжиться, мы подадим жалобу в Верховный суд!

Угроза подействовала.

— Это не повториться, — заверил суперинтендант.

Но адвоката такой размытый ответ не устроил, он снова стал грозить Верховным судом.

— Предлагаю заключить джентльменское соглашение, — миролюбиво предложил полицейский начальник. Полицейскому генералу пришлось пообещать, что виновный будет отстранён от расследования.

И тут Игорь проявил неожиданное великодушие, согласившись удовлетвориться извинениями сержанта:

— Полагаю, тогда мы с мистером Слонгом не станем добиваться его отвода. И пусть он продолжает расследовать это преступление. У меня нет причин сомневаться в профессиональных качествах сержанта Родригеса. Пусть работает, но при условии, что впредь он будет строго придерживаться в своих действиях буквы закона.

На улице адвокат выразил Исмаилову своё недоумение и неудовольствие:

— Вы хоть знаете, какие «подвиги» числятся за этим Родригесом? Я в два счёта мог сделать так, что ему запретили бы ближе чем на милю приближаться к вам. Что за игру вы затеяли? И почему я не в курсе ваших замыслов?

— Не обижайтесь, дорогой Ян. Сейчас я всё расскажу: перед самой свое гибелью Гуллер предупредил о неком заговоре против меня, который должен быть реализован руками полицейских. Там в кабинете мне вдруг пришло в голову, что лучше знать врага в лицо, чем получить внезапный удар, откуда не ждёшь.

Поразмышляв над словами доверителя, адвокат согласился, что, пожалуй, Исмаилов прав. Хотя игра, в которой ставка его собственная жизнь, очень рискованная.

Слонг предположил, что, скорее всего, для установления всех обстоятельств самоубийства детектива Гуллера уже создана комиссия. И пока она не закончит свою работу, и не подготовит заключение, вряд ли прокурор согласиться выдать ордер на новые аресты, если только в этом не будет крайней необходимости.

— Так что дней на десять вас действительно оставят в покое. А там поглядим.