А потом мы стали спускаться. Я почувствовала это сквозь дремоту. Но проснулась лишь, когда в лицо вдруг ударил холодный ветер. Я открыла глаза и закричала от ужаса, и тотчас жёсткая ладонь закрыла мой рот.

— С ума сошла? — прошипел Волк мне на ухо.

Мы стояли на краю бездны. Уже наступила ночь, и лунный свет заливал окрестности. Но даже в этом неверном освещении было видно, что под уступом распростёрлась тьма, в которой клубится туман. Тонкий мостик, из тех, кого называют «чёртовыми» соединял два уступа через ущелье.

— Я туда не пойду, — прошептала я, содрогаясь.

— Я тебя перенесу.

— Нет, — я сползла с его рук и попятилась, — нет!

— Ты в тюрьму хочешь, детка?

Ролдао или пропасть? Пожалуй, новый король не так уж и страшен…

— Верни меня обратно! Я… я передумала…

— Обратно это куда? — весело спросил Волк. — В руки полиции? В тюрьму? В бордель, или сразу в мамкину утробу? Пошли, а то я тебя прямо туда скину. Мне-то в руки полиции попасться точно неохота.

— Нет, пожалуйста, — я снова почувствовала спазм в горле, перекрывающий доступ кислорода в лёгкие. — Не надо… Я боюсь…

Парень положил мне руки на плечи, проникновенно заглянул в лицо.

— Да ладно? Слушай, детка, я добрый, очень добрый волк. Но и у меня есть терпение. Так, смотри мне в глаза. Только мне в глаза. Не боись. Сначала страшно, а где-то на середине ты уже идёшь от бедра, посвистывая.

— Н-не думаю…

Волк шагнул спиной вперёд по мосту и потянул меня за собой.

— Смотри мне в глаза, говорю. Руки на верёвки. Да. Вот так. Смотришь на меня и идёшь. Я тысячу раз по этому мосту ходил, он надёжен, как дыра в кармане пьяницы.

И я действительно шагнула на мост. Он немного качнулся. Я замерла.

— Вот так… Да. Ты смелая девка. И красивая. Сразу видно, что папаша у тебя из благородных. Я угадал? Давай в «да-нетку» сыграем?

— Во что? — прошептала я, не сводя взгляда с его блестящих глаз.

— Я предполагаю какой-то факт о тебе, а ты мне отвечаешь «да» или «нет». А потом можешь сказать факт обо мне. И я тоже отвечу «да» или «нет». Но чур не врать, ага? В глаза, я говорю, в глаза смотри!

— Но мне надо видеть, куда я наступаю!

— Не надо. Я смотрю. Я прав?

— Что?

— Твой отец из благородных?

— Да.

— Твой вопрос.

— Ты давно знаешь Соловья?

— Да. Тупой вопрос, птаха. Давно может быть и год, и два, и полчаса. Мой черёд. Вы с Соловьём уже трахались?

— Ч-что?! Да как ты… Я не буду отвечать на такие вопросы!

Он снова заухмылялся.

— Надо, птаха, надо. Я же говорю: любые вопросы. Только да или нет. Ты согласилась и, если откажешься, то это уже западло.

— Да, — прошипела я.

— Твой вопрос, — невозмутимо подмигнул Волк.

— Ты дворянин?

— Да. А вот тут в точку, верно? Вижу, ты просекла тему. У тебя сеструха есть?

— Уже нет, — мрачно ответила я, невольно вздрогнув.

— А нет, не просекла, — беспечно отозвался он. — Да или нет. Без «уже». Без «ещё». Без «позавчера была, а сегодня нет».

Я разозлилась. Мост шатался, и я с трудом переставляла ноги, отчаянно цепляясь за верёвочные поручни руками. Волк шёл передо мной, спиной вперёд, на расстоянии буквально одного шага, чуть касаясь верёвок одними пальцами левой руки.

— Твой вопрос, — напомнил он.

Я не знала, о чём спросить и брякнула первое, что пришло на ум:

— У тебя было много женщин?

Ухмылка стала шире, а чёрные глаза наполнились сарказмом.

— И тут мне стало интересно, почему тебя это волнует, птаха. Но, ладно уж, поберегу твои уши. Да.

— Причём тут уши? — сердито уточнила я, делая новый шаг к нему.

— Полыхают. Не дай Бог, увидят из королевского замка. Ты воровала когда-нибудь?

— Нет! — возмутилась я.

— А Барон не в счёт? — засмеялся Волк. — Ладно-ладно. Я тупанул. Давай, спрашивай, врунишка.

— А ты воровал?

— Дурацкий вопрос. Конечно, да. Ты работала в борделе?

— Что-о-о?!

— Да или нет.

— Да как ты…! — зарычала я, делая два грозных шага на него. — Знаешь, что!

— Что? — он откровенно смеялся надо мной. Да нет, не смеялся — ржал, как конь.

Я бросилась к нему, с надеждой вцепиться ногтями в лицо, и Волк поспешно попятился.

— Да или нет, — напомнил, нагло улыбаясь.