— Связаны насколько?

— Настолько, насколько этого захотите вы. И… этого уже не изменить. Даже если попытаемся бежать друг от друга, связь останется. Без всяких артефактов, — Легран ласково погладил сделанный Алексой ремешок, как бы намекая, что всё равно его не отдаст, — вы будете знать, где нахожусь я, и наоборот, я всегда буду знать, в каком направлении находитесь вы.

— Как с Илингой?

— Примерно так.

Всегда размеренный голос дрогнул. Это что же, даон волнуется?

— Легран, по вполне понятным причинам я не знакома с нравами и обычаями высших рас. Не могли бы вы сказать прямо, что ещё означает эта связь? Ведь вы сказали не всё.

— По нашим законам я теперь ваш.

Какое интересное утверждение. И что бы оно значило?

— Мой?! Кто мой? Господин? Раб? Брат или?..

— Как пожелаете.

Только привязанного навсегда раба высшей расы ей не хватало.

— А что желаете вы?

Даон моментально подобрался. И без того тёмные глаза налились первозданной тьмой. Если смотреть в них, не отрываясь, то можно утонуть, потерять себя. Потерять, чтобы обрести что-то новое.

— Я хочу, чтобы вы стали мне женой!

Тысячи, миллионы лет назад, когда предложение делал Григ, всё было по-другому. Был пустой зал ресторана, где кроме них двоих никого не было, была тихая музыка, были букеты дорогущих цветов, свечи, игристое вино и фамильное обручальное кольцо Лиосаэнов. Сейчас же ничего этого не было. Только рай. И пение птиц. И тот, кто с самой первой встречи никогда уже не покидал мыслей Алексы.

Даже когда эти самые мысли убегали далеко-далеко, как сейчас. Нужно бы что-то ответить. Но что? Банальное да? А что потом? Легран — он же высший! Всемогущий, бессмертный, почти бог. Какое может быть будущее у почти бессмертного бога и букашки под его ногами? Даже связанной с ним какой-то странной связью.

— Не отвечаете. Я вас понимаю, — вновь заговорил Легран. — Понимаю вас и ваши сомнения. Помимо прочего, почти все представители старших рас эмпаты. Я не исключение. Не буду скрывать, ещё там, на балу, я почувствовал ваш интерес к своей особе. Не такой, как у большинства присутствующих там женщин, а другой.

Тот, что идёт не от желаний тела, а из самой души. Сначала просто заинтересовался, пригласил вас на танец и понял, что… хочу жить!

— Что? — Алекса не удержала удивлённого вскрика. Ожидала каких угодно слов и признаний, но чтобы вот так. Хочу жить. Может, это какая-то идиома высших?

— Да, именно так. Расы даонов и инжелов существуют очень долго. Нет ничего удивительного в том, что мы устали жить. Вы вернули мне это желание. Это так прекрасно, жить не потому, что так положено, а потому что точно знаешь: жизнь может быть прекрасной!

Можно ли это посчитать признанием в любви? Или только в желании? В желании

жить.

И почему так получается, как только Алексе что-то пояснят, как тут же появляется ещё множество вопросов. Вопросов, которые и задавать как-то боязно.

Иногда неплохо, когда твой собеседник является эмпатом. Ему не нужны слова. Без них понял замешательство девушки и продолжил.

— Знаете, Отакиджи и его единомышленники в чём-то правы, — тихо начал Легран, опускаясь на траву рядом с Алексой. — Мы — и даоны, и инжелы — в большинстве своём устали жить. А зачем жить, если не к чему стремиться? Наши знания и наша магия достигли такого уровня, что каждый может сотворить собственный мир. Правда, он будет искусственный. До последней пылинки похож на настоящий, но искусственный. Настоящий мир только один. Оранг. Тот, в котором у даонов и инжелов были крылья. Тот, который сотворил сам Первотворец, а потом нас из него выгнал, оставив лишь Ильдеси. Если бы выгнал в жуткие миры, мы бы боролись! Боролись и, может быть, что-то приобрели. Или поняли. В борьбе, как оказывается, это делать легче. А так, когда можно иметь всё, что ни пожелаешь, выживать трудно. Теряется, как оказывается, самое главное: желание жить. Вот и сбегают самые отчаянные из Сфер сюда. На Ильдеси и дальше, к младшим расам, чтобы учиться у них жить и радоваться жизни. К сожалению, методы у всех разные и получается это не у многих. Мне повезло.

Закончив свою речь, Легран замолчал. Стал ли он и проблемы высших понятнее? В какой-то мере. Можно ли им помочь? Всем — вряд ли. Конкретно этому даону помочь Алекса в силах. И пусть он не сказал главных слов, тех, которые ждёт каждая девушка, она всё равно счастлива находиться рядом с ним. Это желание выше её. Пусть она не может предложить ему крылья, а только свою любовь, но ведь это тоже немало.

Маленькая женская ладонь накрыла мужскую.

— Алекса?

Ну что «Алекса»? У вас как-то по-другому дают понять, что симпатичен девушке? А ещё уверял, что эмпат. Понял. Судорожно прижал к себе, приблизил губы к губам и впился в них, как умирающий от жажды к источнику с живительной влагой. Или к самому источнику жизни? Дальше мысли перемешались. На краткий миг и целую вечность Алекса поняла все законы бьггия, всю радость жизни, а ещё то, что и она без этого даона жить уже не сможет. Без него жизнь никогда не будет полной, даже с Илингой. Воспоминание о дочери выдернуло из охватившего тумана.

— Илинга? Мы должны найти Илингу и бабушку! — Алекса с трудом разжала объятия.

— Да, конечно. Мы их обязательно найдём!

Легран поднялся, протянул руку девушке, помогая ей встать, и направился вперёд, каким-то странным образом предугадывая направление. Или вовсе не странным? Алекса и сама почувствовала, что их связь окрепла. И это всего лишь от одного поцелуя. Правда, какой это был поцелуй. Самый лучший в её жизни. Лучший и не последний. Счастливая улыбка впервые за долгое время коснулась губ и не спешила исчезать.