— Я тоже хочу жить рядом с тобой, — намёк несколько неуклюжий, но ведь это чистая правда.

Эх, задержаться бы ненадолго, чтобы нацеловаться вдоволь, но ведь не получится ненадолго, это понимали оба.

Идти вот так, взявшись за руки и разговаривая обо всём сразу и ни о чём конкретно, можно целую вечность. Иногда они срывали фрукты и присаживались на траву, чтобы их съесть. Вроде бы давно не дети, но так захватывающе взять губами кусочек из губ другого, медленно пережевать его, а потом, скромно опустив реснички, наблюдать, как наливаются тьмой любимые глаза. Проверять выдержку? Какая там выдержка! Ведь и самой хотелось целоваться до умопомрачения.

— Алекса, если ты меня не остановишь, то прямо сейчас станешь моей женой!

— Это угроза?

— Нет, это констатация факта.

— А, констатация. Да ещё и факта. Кто я такая, чтобы идти против фактов, — шепнула Алекса, и первая потянулась к губам своего мужчины.

Последние связные слова, которые она услышала перед тем, как отдаться волшебному безумству, были:

— Делюсь с тобой жизнью!

— Делюсь с тобой жизнью! — вторила слово в слово, потому что именно так будет

правильно.

Наверное, так себя чувствуют новорождённые, только-только пришедшие в этот мир. Когда к прошлому уже никогда не вернуться, а настоящее и будущее незнакомо и немного пугающе.

— Легран, как ты думаешь, Первотворец не будет против, если мы искупаемся в ручье?

— Всё, что делается в подобных местах, делается с Его ведома и согласия.

Пусть совсем недавно она сама активно помогала избавлять себя и своего

мужчину от одежды, но подняться и пройти к ручейку, настойчиво сопровождавшему их на протяжении всего пути, было как-то стеснительно. Может, стоит надеть брюки или хотя бы сорочку? Почувствовав сомнения Алексы, Легран подхватил её на руки и зашёл в воду.

Видимо, Первотворец и правда был не против, так как вода в ручье была тёплой и вполне комфортной для купания, а ведь совсем недавно, когда пили из него же, была до ломоты в зубах холодной.

Легран поставил девушку на ноги и, пресекая слабые попытки сопротивления и ненужное смущение, осторожно начал омывать её.

— Так будет правильно. Мы оставим следы нашего единения этому месту. И оно, как и мы, станет сильнее.

Это были не просто слова, Алекса не просто поняла, она знала, что это так и будет. Здесь навсегда останутся её девственная кровь и его семя. Их окончательное единение в этом месте поможет Ильдеси. И она сама принялась мыть мужа. Да, мужа, это знание пришло само по себе вместе с массой других, с которыми только ещё предстояло разобраться.

Ещё стало понятно, что можно никуда не идти, этот волшебный сад сам в полночь доставит их в нужную точку. Как жаль, что времени до полуночи осталось совсем немного, каких-то часов шесть. Ну да ничего, эти шесть часов честно принадлежат им двоим. Шесть часов и вся долгая-долгая жизнь, ведь теперь она стала одна на двоих.

Ближе к полуночи крепко сцепили руки. Не потому что боялись потеряться, а потому что разделиться было просто невозможно.

Исчезли многочисленные яркие звёзды. Можно было подумать, что небосвод моментально затянуло тучами, но вместе со звёздами пропал и птичий гам и, чтобы уж совсем быть уверенными, что пару перенесло в другое место, поменялся запах.

Вернее, он не поменялся, а тоже исчез, как звёзды и не смолкающий ни на мгновение шум волшебного леса.

Постепенно зрение стало привыкать к новой обстановке. Именно так — привыкать, так как определённого источника света не появилось. Уже можно было заметить какие-то строения, правда, в большинстве своём сильно повреждённые временем. Мрачные многоэтажные каменные дома с равнодушными глазницами пустующих окон позволяли лепиться к своим облупленным стенам жалким глиняным лачугам, тоже безнадёжно пустым и заброшенным. Дальше за домами, насколько позволяло зрение, можно было увидеть несколько башен. Причём даже в полутьме можно было заметить, что они принадлежат к совершенно разным стилям. Мощные защитные бастионы величаво покоились рядом с рвущимися вверх изящными ажурными или витыми конструкциями непонятного назначения. Игольчатые пирамиды упорно пронзали равнодушное небо, теряясь в его загадочной тьме. Даже такой неспециалист в архитектуре, как Алекса, поняла, что подобное смешение стилей неестественно.

— Легран? — она крепче сжала ладонь в руке мужчины.

Ждала ли она немедленного пояснения того, где они оказались? Нет, скорее захотелось сообщить, что с ней всё в порядке. Ну и просто произнести его имя.

Мужская ладонь уверенно сжалась в ответ. И как Алекса поняла, что это не просто успокаивающий жест? Даон насторожился.

— Не отпускаем друг друга, — предупредил Легран, прикоснувшись губами к виску девушки. — Есть у меня подозрения, что это за место…

— Очередные иллюзии Блуждающей Пустоши?

— И да и нет. С Пустоши мы вышли. Я это чувствую. Но иллюзия не исчезла. Но эта иллюзия, — Легран замялся, подбирая нужное слово, — слабее, что ли. Она другая. Да ты сама присмотрись. В Блуждающей Пустоши всё настоящее: холод, который пробирает до костей, зверьё, которое может загрызть и которое можно убить и, съев добычу, насытиться. Фрукты, запахи, вода — там всё настоящее. Здесь же, — мужчина пнул лежащий у него под ногами камень и тот беззвучно исчез, долетев до стены ближайшего дома. — Здесь же имеет место обычная, пусть и очень масштабная иллюзия.