И все же как приятно возвращаться домой. Пусть и не с соревнований, но окунуться в тепло родных улыбок и объятий — это дорогого стоило. Маша любила эти тесные семейные посиделки, когда все собирались в большом загородном доме кого-нибудь из дедушек с разговорами за накрытым столом. Вот и сейчас она сидела на утепленной зимней веранде, укрытая пледом, с чашкой ароматнейшего чая в руках, рядом с мамой, мечтательно, как в детстве, глядя на яркие звезды на небе.

— Ты сегодня какая-то тихая, дочь. Расстроилась, что не смогла выступить?

— Нет. Вовсе нет. Наверно, я уже смогла успокоиться.

— Тогда что же тебя тревожит?

— Не знаю, как это объяснить, — Маша придвинулась ближе и положила голову на материнское плечо, ощущая тепло ее объятий.

— Ну а ты попытайся. Выскажи все, что накопилось, вдруг и сама решение в своих словах найдешь. Это как-то связано с тем парнем? Ярославом?

— Мама! — Маша встрепенулась и с укором посмотрела на нее. — Ну вот с чего ты взяла?

— Хочешь сказать, ты просто так поехала в чужую страну аккурат на игры сборной по хоккею, да?

— Я ездила своих поддержать, — упрямо продолжила отрицать она.

— Только что-то тебя все больше на трибунах во время хоккейных матчей показывали.

— Да ладно? — предательский румянец теплом разлился по щекам.

— Ой, глупышка ты моя, — мама крепче прижала ее к себе, и Маша была только рада, что лицо теперь спряталось от ее пытливого взора. Мама, казалось, понимала куда лучше ее самой, что с ней творилось.

— Мам, у него моя Пулька, — протянула Маша.

— Даже так? И что же Ярослав?

— Сказал, что нам нужно увидеться и поговорить.

— А ты, конечно же, боишься.

— И ничего я не боюсь, — тут же вскинулась девушка. — Я не знаю, о чем разговаривать. Он сделал из моего появления на матче какие-то свои выводы и теперь…

— Хочет выяснить, так ли это на самом деле, — мама продолжила вслух то, о чем Маша предпочла умолчать.

— Глупости какие, — буркнула Маша. Ну не признаваться же в том, что ей и самой казалось, что так. О каких отношениях между ними можно было вообще говорить, когда он в вечных разъездах по континенту, она по всему миру. Им и пересечься-то некогда будет. Такие отношения изначально обречены на крах.

— Ну, глупости, не глупости, но, по-моему, он разумно поступает. Лучше все сразу выяснить, чтобы потом не страдать от недосказанностей. Уж поверь мне, дорогая, мы с папой этот урок уже прошли, и он нам ох как дорого обошелся.

Когда мама ушла в дом, Маша еще осталась сидеть под пледом, поджав под себя здоровую ногу, осмысливая небольшой, но такой важный разговор. Сказать по правде, она очень боялась встречи с Ярославом. Боялась своей реакции на него, так как не знала, чего ожидать от себя.

На следующий день после возвращения Маше предстоял визит к доктору, к ее радости, должны были снять «тиски». Первые шаги без повязок и гипса были хоть и трудными, но волшебными. Хотелось парить, танцевать, и только осознание, что это вредно для еще неокрепших связок и мышц, останавливало. Маша даже в шутку сравнила себя со знаменитой сказочной Русалочкой, которая радовалась первым своим шагам невзирая на острую боль.

После долгой беседы с лечащим врачом о дальнейшем восстановлении, Маша вышла в коридор и выдохнула. Да, работы предстояло много. Но уже сейчас ее тревожила периодически ноющая боль в колене. Возможно это были последствия операции — не хотелось думать, что так будет всегда и это перечеркнет все ее планы на спортивное будущее.

В большом воодушевлении она, чуть прихрамывая и иногда морщась от ноющей боли в ноге, последовала вниз, предвкушая, как вскоре начнет свои тренировки. Хотя ей было и страшно, но в то же время душа рвалась на лед. Но улыбка и хорошее настроение тут же исчезли, едва только Маша увидела одинокую фигуру, отрешенно сидевшую на скамье у окна, закрыв руками опущенную голову.

— Ярослав? — произнесла она неуверенно, все еще сомневаясь в правильности своего решения подойти. — Ты разве не должен только сегодня вернуться со сборной?

Ярослав словно очнулся и непонимающе уставился на нее. Узнавание медленно отразилось в его глазах, и лед в них приобрел теплый оттенок.

— У меня отец в реанимации здесь. Спасибо Станиславу Игоревичу, он помог его в эту больницу на операцию определить.

Маша осторожно опустилась рядом с ним и совершенно неосознанным жестом взяла за руку. Это было впервые за все время их знакомства, но теперь казалось таким естественным, таким правильным. Этот смелый задира сейчас нуждался в поддержке как никогда, и она отчетливо это осознавала.