– Несомненно. Бледный призрак по имени Крейн.

– Почему призрак, я еще могу понять, а вот почему бледный?

– Есть у его лица такая физическая особенность.

– Крейн, вероятно, агентурное имя?

– Да, так и есть.

– Давайте обмоем ваш правый эполет, и вы выложите мне все, может, сообразим вместе.

– Очень хорошо.

Закусив соленым груздем, Окерлунд поведал о последнем допросе Суменсон и в общих чертах о том, что ему известно о Крейне.

– Прежде всего мы можем найти его мать. Данных вполне достаточно. Полиция на местах даст списки женщин, подходящих под указанные параметры. А что, вдова, немка, возрастом не менее тридцати пяти, но не старше пятидесяти, — рассуждал полицмейстер.

– Вы считаете, это реально?

– Вполне. Мы тоже не щи лаптем хлебаем.

– За это надо выпить.

– Наливайте.

Через час городовые весьма бережно под руки выводили своего начальника и его спутника.

1916 год. Ноябрь. Копенгаген

Барле не заметил, не увидел слежку, а почувствовал ее. Профессионал до мозга костей, передав очередное донесение и расставшись с Безкровным, он буквально шестым чувством уловил чье-то присутствие. Барле всегда тщательно обставлял свои встречи, проверял, готовил пути отхода. В этот раз ничто не предвещало ничего экстраординарного. Они встретились на конспиративной квартире и разошлись с разницей в пять минут, причем Безкровный ушел черным ходом, а сам Барле через парадный, и его сразу что-то насторожило. Барле двинулся в парк Тиволи, находящийся в одной минуте ходьбы от места встречи. В этом парке развлечений, где всегда сновало много народу и было несколько выходов, Барле смешался с толпой и попытался оторваться от «хвоста», но тот был неотступен. Наконец он сбил шпика со следа и некоторое время не без удовольствия наблюдал, как личность в сером плаще растерянно мечется по парку. Потом Барле выскочил из Тиволи и взял такси, нужно было предупредить Безкровного. Он сам, как филер, несколько раз провожал русского после их встреч и очень хорошо изучил маршрут. К сожалению, малоопытный морской агент мало того что всегда ходил одним и тем же путем, он ни разу не заметил слежки. Барле прикинул время и остановил машину там, где мог перехватить Безкровного. Расчет оказался верным. Русский офицер спокойно шел по улице Строгет, совершенно не обращая внимания на субъекта, явно следующего за ним. Француз пристроился сзади. В ближайшей подворотне он огрел шпика рукояткой пистолета. Тот осел на землю. Барле деловито и быстро обыскал филера, пребывающего в бессознательном состоянии. Добычей стали паспорт и портмоне. Вскоре Барле звонил в дверь квартиры, где проживал Безкровный. Дверь открылась, француз ужом проник в прихожую и сходу брякнул:

– Закройте дверь.

– Я, кажется, не оставлял вам своего адреса.

– Неважно. Вы и шпика чуть не привели прямо к себе домой.

– Что?

– За нами следят. От своего я оторвался в Тиволи, а вашего, которого вы так и не заметили, пришлось больно бить по голове. Вот его паспорт, заметьте, германский паспорт на имя Густава Майнца, в бумажнике деньги и визитная карточка коммивояжера пивной экспортно-импортной компании на то же имя.

– Вы что, лазали у него по карманам? — с некоторой брезгливостью спросил Безкровный.

– Милостивый государь, я не воришка, но это часть нашей работы, да, не очень приятная и нехорошо пахнущая, но мы должны знать, кто нас преследует. Впрочем, можете сбегать и вернуть все с извинениями, еще добавив при этом, что офицеры русской разведки так подло не поступают, а встречают противника лицом к лицу с открытым забралом, — раздраженно выпалил Барле.

– Извините, вы правы, — буркнул Безкровный. — Во всем виновата моя некомпетентность. Вы даже знаете, где я живу.

– Господи, как вы, русские, любите это самокопание. Бросьте, не до этого сейчас. Здесь вам оставаться нельзя. Смените квартиру, а лучше переселитесь пока на территорию русской миссии. То, что немцы начали следить за вами, естественно. Рано или поздно это должно было случиться. Вы официальный военно-морской агент, как же за вами не следить. Мне нужно позвонить. Хотя, нет, черт, ваш телефон может прослушиваться. Я позвоню из кафе напротив и вернусь.

Барле набрал Лартинга и вкратце объяснил ситуацию.

– Как думаете, следили за вами или за Коста? — спросил Лартинг.

– За собой я раньше «хвоста» не замечал.

– Все бывает впервые.

– Думаю, изначально вели не меня.

– Хорошо, если так. В любом случае вы «засветились». Вас запросто могли сфотографировать. А после немцам не составит труда установить вашу личность и проложить логическую связь между русским военно-морским агентом, сотрудником некоей конторы и нашим подопечным. Надо предупредить его незамедлительно, — сказал Лартинг.

– Каким образом? У нас ведь односторонняя связь.

– Поездом нельзя. Скажите Коста, что надо задействовать «Чайку».

– Хорошо.

– Удачи.

На этом разговор закончился. Барле вернулся.

– Послушайте, Коста, меня надо переправить в Свинемюнде, Лартинг приказал использовать некую «Чайку», — обратился Барле к Безкровному.

– «Чайкой» называется траулер, где капитаном наш агент, но Свинемюнде — это военно-морская база, никто не даст подойти к ней вот так запросто. Да и вообще зайти в немецкие воды не выйдет. Разве что, не знаю, сославшись на поломку. Вряд ли капитан согласится. Ладно, другого выхода, по всей видимости, нет. Пойдемте.

– Нет, я пойду один, дайте мне пароль к капитану.

Безкровный вынул из небольшого сейфа два пакета и протянул их Барле.

– Это пароль?

– Самый лучший и, скажем так, горячо любимый господином Соренсеном. Один пакет отдадите сразу и передадите привет от Коста. Изложите суть дела и покажете второй пакет как намек на премиальные в случае успеха. Может, сработает.

– Так любит деньги?

– Не то что бы, однако его положение обязывает принимать материальные средства.

– Как его найти?

– Он базируется в Ньюхавне, живет на судне. Сейчас должен быть на месте.

– Хорошо, я пошел.

– С богом.

Как ни странно, с Соренесеном удалось договориться быстро. Оказалось, что после перевода части немецкого флота из Данцига в Свинемюнде возникла проблема снабжения продовольствием. Городок с населением менее восьми тысяч не мог обеспечить пропитание бравым морякам. Немцы стали принимать иностранных рыбаков со свежим уловом. Барле поступил матросом на траулер «Чайка».