– Мыться тебе надо чаще, – поглядывая на его зачёсанную назад тёмную гриву, заметила капитанша стрелков.

– И жену завести, – добавил сидевший по другую сторону Брома Харлик, почти уже засыпая от опьянения, лёжа у дяди-чародея на узорчатом кожаном наплечнике мантии.

– Да какую жену, когда тут чудо-юдо трёхглавое теперь летает с вулкан размерами, – фыркнул маг. – Войны кругом. Крысолюды, минотавры, орки… Друзей-то не осталось. Один в проповедники, другой в стражники. Я в вечном странствии! Где я жену найду? Да и все они одинаковы… Одна вот была, правда, загляденьице. Огненно-рыжая, с волнистыми волосами и зелёными глазами. По кружечки пропустили в баре одном. Смеялась над моими шутками, между прочим. Весёлая была, красивая… Надо было познакомиться с ней поближе, а я напился и уснул… Больше её не видел.

– Ох, позорище… – закатила Ядвига глаза. – Ну, а сам? Чем заниматься по жизни-то хочешь? Квасить в забегаловках и всё? Предел мечтаний?

– Ай, – махнул тот на неё рукой, скривившись. – Я из тех, кому брюхо набить уже высшее счастье. Я о каких-то высоких вещах не задумываюсь, – откинулся он на спинку дубового стула.

– Естественно, ты же гном, – хмыкнула капитанша.

– Эй, ты у гномов в гостях! Могла бы повежливее! – вновь чуть накренился Бром вперёд, сложив руки. – Сама-то вымахала так, что фоморы тебя, небось, фералом считают! Человекожирафихой!

– «Человеко»? Ну, ты, конечно, и сказочник. А вежливость – для политиков, а я военный капитан, так что смирись. За словом в карман не полезу. Это вон Софра у нас, как к власти пришла, всех по струнке ходить заставила. Вот уж кто маленькая, да удаленькая, – оценивающе поглядела Ядвига ещё раз на Брома. – Властный тон, полно идей в голове, чародейка, к тому же. Никто не смел некромантше перечить. Только вот все считали, что деньги она берёт из наследства. Это уже сейчас стало известно, что сначала ей дракониды заплатили немало, чтобы сквозь Арьеллу у них и зверолюдей фералов был переход. А потом ещё Нитт объявилась, взяв на себя все расходы своим покровительством.

– За словом в карман… – пьяным голосом бубнил Бром под нос. – Понимаю ещё за монетой в карман, но кто ж слова-то в карманах хранит… Помню, с дедом рыбачить ходили. Так он на карманы рубахи клетчатой цеплял всякие блёсны, манки, блестюльки, как сорока, – слегка улыбался он, вспоминая детство и юность. – Хром не даст соврать, – глянул он в сторону двери хозяйской спальни.

– Блестюльки? Где блестюльки? – раздалось сверху сквозь половицы от оживившейся Ханны под некий грохот.

– Много блестюлек! – доносились голоса близняшек, а с ними шипение, треск и хлопки от маленьких взрывов.

– Тихо вы, устроили бомбардировку посреди ночи! Давайте лучше научу вас, как фенечки плести, вон у вас сколько разного барахла рассыпано, – слышался голос юной арбалетчицы.

– Сестрёнка тёмный эльфик! – раздался жалобный голос Лилу, звавшей Ханну. – Почему в этой игре сказано «возьмите фишку с квадратиком», а я нашла только ромбик?

– А ты повращай фишку-то пальчиками, дорогуша… поверни, – с усмешкой проговорила ей Ханна.

– А-а! Ух ты! Квадратик! – радовалась где-то наверху маленькая чародейка.

Внизу все лишь надеялись, что девчонки найдут общий язык и играть смогут мирно, не спалив дом. Периодически на шум их голосов и топот ножек кто-то да поглядывал наверх. Угомонить этих непосед явно было непросто, а уж с их своеобразными талантами и тем более Ханне нужен был за малышками глаз да глаз.

– Ну, правда. Хотел бы ты кутить в трактире, не ездил бы с нами. По крайней мере, после встречи с Левиафаном уж точно бы с приключениями завязал. Что тебя дёрнуло переться с Фарисом в вулкан, мне скажи? – всё интересовалась на первом этаже у Брома Ядвига. – Уже бы квасил не здесь, а в борделе каком, как в последний день своей жизни. Золотишко-то при тебе.

– Да посидели мы тут с Фарисом как раз со всеми, подумали, расспросили моих, что известно о том да о сём… – нехотя отвечал тот. – Набрали провизии да пешком на ледяной мост и к вулкану отправились. Собак не взяли, да своих Хром бы и не дал, пожадничал. Вы своих ещё, небось, назад не допроситесь. Или выдаст вдвое меньше, чем мы сюда привели. Вы их хоть пересчитали? В лицо… ну, в смысле, в морду узнаете? Хе…

– Почему не переметнулся к дружку? Одноглазый хитрец всегда там, где спокойнее и хорошо платят. А ты? С теми, кого едва не сожрал Цербер. Что теперь? В Мимир? В Фуртхёгг? Подальше от всего этого? – с неподдельным интересом спрашивала капитанша.

– Тот, у кого ни детей, ни жены, – поставил Бром опустевшую кружку, – тому и терять нечего. Вот скажут: жил Бром. Ворьё ворьём. Сквернословил, никого не уважал, брюхо отъел, как горный сурок перед спячкой, – погладил он себя по животу, вновь откинувшись на спину. – А помер, скажут, как герой! Сражался за свой край, за родных, за гномов… Мож, кто вспомнит меня… Сам себя великим не назовёшь – так никто не назовёт.

– А правильно ли это? Не думал? Черногорье воюет с Арьеллой, с Лонгширом. А мы с тобой здесь, – призывала его поразмыслить Ядвига. – И я, и вот эти, – кивнула она в сторону дивана. – И гномка та здесь с нами. Значит, можно же как-то договориться?