Не говоря ни слова, я развернулась и пошла к тропинке, едва различимой среди разросшихся голубых кустов.

– От разговора все равно не сбежать!
– Крикнул в спину явно недовольный моей реакцией Макс.

– Еще как сбежать!
– Крикнула я в ответ, продираясь сквозь синие заросли.
– Могу на примере продемонстрировать.

Буркнув что-то невнятное себе под нос, мужчина двинулся следом за мной в лесную чащу...

– Мари, - тяжело вздохнул мужчина, - когда ты уже начнешь вести себя как взрослая, умная девушка?

– Приблизительно лет в девяносто, - отчаянно хлюпая заложенным носом и плотнее кутаясь в плащ, призналась я.

– А не поздновато будет?

– Не-е, - уверенно отмахнулась я, отчаянно пытаясь отцепить зацепившийся за ветку подол платья.
– Думаю, к тому времени у меня как раз отрастет розовый иерокез, смоется татуаж, и я буду гордо демонстрировать приехавшим на лето правнукам свои татушки, предаваясь воспоминаниям отвязной юности.

– С таким характером, боюсь, до правнуков ты не доживешь, - еле слышно буркнул мужчина.

– Я все слышу!

По лесу мы блуждали уже больше получаса, без всяких радостных перспектив выбраться к людям.

За это время значительно стемнело и похолодало, а на охоту вылетела стайка жужжащих кровопийц. Периодически я косилась на спокойно идущего по пятам Макса и мысленно материла некстати активизировавшегося Сусанина внутри себя.

Неторопливо доковыляв до поваленного дерева, я тяжело опустилась на столетний ствол и объявила телу о долгожданном перекуре.

– Поговорим?
– Настойчиво замаячил перед усталым взором мужчина.

– Макс, - раздраженно сжимаю кулаки, - ну что ты как заноза в полосатой ягодице зебры. Давай поговорим, раз так сильно жаждешь этого, раз притащил нас в лес и позволил заблудиться!

Лорд Рок победно улыбнулся, но неожиданно довольный блеск в глазах сменился обеспокоенностью.

– У тебя щечки покраснели, - немного удивленно сказал он.

– Это от гнева!
– только сейчас поняла, что меня трясет от бешенства.

Но на короля Гиза мои слова никакого эффекта не произвели. Стремительно сократив расстояние между нами, он присел на одно колено и осторожно коснулся губами моего лба.

– Горячая, - с осуждением покачал головой он.
– Ведь предупреждал, что будет холодно...

Нормально, да? Заманил леший знает куда, а теперь заявляет, что предупреждал! Просто поразительная логика...

Но я даже возмутиться не успела, как сильные руки сначала закутали меня в чужой плащ, подхватили и подняли с дерева.

– Аааа!
– Пугая лесную живность, хрипловато заголосила я, от неожиданности обхватывая королевскую шею.

– Береги силы, - строго посмотрел Макс.
– Тебе еще с переохлаждением бороться и простуду от себя отваживать.

И я послушалась совету. Вернее просто погрузилось в какую-то непонятную серо-черную кашу, навеянную жаром.

Остальное запомнилось как сквозь пелену. Вроде бы Макс куда-то бежал через лес, прижимая дрожащую то ли от холода, то ли от температуры меня к себе. Потом был небольшой домик, стремительный подъем по лестнице и холодные простыни. Затем чьи-то ласковые руки обтирали мое горящее, словно в аду, тело чем-то до боли напоминающим по запаху медицинский спирт, приправленный кусочком лайма.

И кто-то бесконечно нежный укутывал мое безвольное тело теплыми одеялами, уверенно прижимал к себе и шептал:

'Я рядом, любимая... Я с тобой...'

***

Очнулась я много часов спустя, когда на улице вовсю хозяйничала ночь. Резко открыв глаза, я быстро села, невзирая на слабость и последовавшую за этим головную боль. Обнаружив, что в комнате больше никого, расслабленно выдохнула и легла обратно.

Все-таки больная девушка с красными глазами, сопливым носом и хриплым кашлем престарелого мокротника - зрелище не для слабонервных.

Повернув голову из стороны в сторону я бегло осмотрела маленькую, но очень уютную комнату. Особенно заинтересовал широкий деревянный стол, сплошь заставленный непонятными баночками и глиняными кувшинами. Это кто же пытался меня лечить такими зверскими способами?

– Вижу, тебе лучше, - слева раздался натужный скрип двери. Осторожно повернув раскалывающуюся пополам черепушку на звук, вижу застывшего в дверях Макса с алюминиевым тазиком в руках.

Ну, теперь понятно, кто тот ненормальный, который за мной ухаживал. Интересно, это неожиданно проснувшаяся совесть побудила его к заботе, банальная жалость или злой расчет?