— Товарищ маршал, — обратился Рябышев, когда Шапошников умолк, — по гибели Гота информация подтвердилась?

— Пока не известно. Но это не у меня надо спрашивать, а у нашей разведки. Вон товарищи из ГБ идут, у них и спросим.

Комиссар ГБ 3-го ранга и старший майор первым делом поприветствовали маршала и генерала армии, поздоровались с Рябышевыи и Попелем, только потом Меркулов ответил на вопрос:

— По нашим данным Гот получил тяжелое ранение. Это все что известно на сегодня.

— Эх, не додавил товарищ Волков этого гада! — посетовал Рябышев.

— Если так смотреть на ситуацию, — пробубнил Попель, — то и мы тоже хороши — Гудериана-то упустили.

При всей серьезности сказанного, вышло как-то по-детски уморительно, и стоящие несдержали улыбок.

— Вы, голубчик, зря утрируете, — сказал Шапошников. — Гудериан сильный тактик, в момент щелочку в наших силах углядел, его не зря сами немцы прозвали «Быстрый Гейнц». И насколько мне известна оперативная обстановка на тот момент, шансов парировать удар танковой группы Гудериана практически не было.

— Я дополню, — вмешался Жуков, — на тот момент наши танковые корпуса уже потеряли большую часть техники и личного состава. А Гудериан ударил в стык, собрав в единый кулак всю боеспособную технику. Кроме того — информация о прорыве поступила с запозданием и быстро перебросить резервы для парирования не вышло.

— За то замечательно вышло с группой Гота, — улыбнулся Борис Михайлович и, посмотрев на комиссара ГБ 3-го ранга и старшего майора, продолжил, сменив тему, — я хочу воспользоваться моментом, чтобы поблагодарить нашу разведку за своевременную информацию о действиях противника. И Георгий Константинович меня поддержит.

— Поддержу! — кивнул Жуков, при этом несколько загадочно посмотрев на товарищей из ГБ.

Меркулов с Судоплатовым переглянулись. У обоих возникла одинаковая мысль, но озвучивать не стали. Из всех присутствующих настоящий источник знали двое, то есть комиссар ГБ 3-го ранга и старший майор, Шапошников частично, и Попель вероятно. Георгий Константинович более чем частично — первичку сводных данных от развед-отдела дополнил докладными и рапортами от бригадного комиссара. Логика с интуицией у Жукова на высоте — о многом мог догадаться, недаром глянул с прищуром. Но с начальником генерального штаба можно поговорить потом, а сейчас имеется срочное дело.

— Мы тоже воспользуемся моментом, — сказал комиссар 3-го ранга, — нам надо успеть до начала церемонии награждения приватно побеседовать с товарищем Попелем.

— Только не сватайте Николая Кирилловича к себе, — хмыкнул маршал. — Мы с Георгием Константиновичем первыми предложили бригадному комиссару работу в генеральном штабе.

Меркулов с Судоплатовым вновь переглянулись.

— Это не нам и не здесь решать, — ответил комиссар ГБ 3-го ранга. — Пойдемте, Николай Кириллович, у нас мало времени.

Первым двинулся Меркулов, за ним Попель, следом Судоплатов, явно ощущая пристальный взгляд Жукова.

Не доходя до прохода во владимирскую залу, Меркулов свернул к дверям ведущих в аванзал. Сотрудники УКМК НКВД распахнули створки, и сразу прикрыли, как троица миновала створ.

— Проходите, Николай Кириллович, садитесь, — сказал комиссар ГБ 3-го ранга, показывая в угол залы, где к угловой кушетке, что около каминного окна, приставили кушетку.

Попель сел на угловую, Меркулов с Судоплатовым присели напротив.

— Николай Кириллович, — начал комиссар ГБ 3-го ранга, — наше внимание к вам не случайно. Ваша деятельность…

— А что с ней не так? — насторожился Попель.

— Все так, — ответил Судоплатов. — Но изменились вы кардинально.

— Так война, — пожал плечами бригадный комиссар. — Она всех меняет.

— Согласен, но в вашем случае, все началось 27 июня, не так ли?

Попель вновь пожал плечами. Напряженность и волнение ему удалось удержать, хотя опытные разведчики заминку заметили сразу.

— То, что произошло с вами 27 июня, очень сильно изменило вас, — произнес Меркулов.

— У вас открылось тактическое и стратегическое мышление, — стал перечислять Судоплатов. — Большая часть запланированных действий танкового сражения, начавшегося под Дубно, исходила от вас.

— Песни сочинили, да какие! — улыбнулся Меркулов. — Вся страна распевает — И, значит, нам нужна одна победа. Одна на всех. Мы за ценой не постоим!

— Поменялся стиль речи, — продолжил Судоплатов, — и почерк изменился. Причем сильно.