Что-то смутное, почти неопознаваемое шевельнулось в груди.

Какая разница, сколько.

Сколько ли1готов пройти Лю своими ногами, чтобы узнать, как готовится мир к раскрытию Врат для Воплощённого Зла?..

Глупость какая-то. «Своими ногами»! Нет, если речь идёт о паре шагов, хорошо, о паре сотен шагов, то их можно и ногами. Но когда предполагаются ли... какие ноги. В хлеву стоят волы, готовые хоть сейчас донести Лю в нужную точку!

Чувство глубокого удовлетворения затопило изнутри.

Лю сложил аккуратно и красиво руки на груди и двинулся к хлеву.

Волы мирно спали, ритмично посапывая во тьме.

Лю задумался: ни одного осёдланного — ещё бы! На ночь в упряжи не оставляют, а . Полудемон умел запрягать, но это такое муторное занятие, что впору искать пути отступления. Или звать на помощь «друзей».

Или идти в тот хлев, где всегда держат двоих-троих запряжёнными — на всякий непредвиденный случай.

У Лю Чу как раз именно такой.

Пастухи дежурили вдвоём. Один из них давно нёс на себе Печать Тьмы, а забрать себе второго не составило труда. Лунный свет не успел пройти сколь-нибудь значимого пути по земле, а Лю уже скакал на послушном черныше с богатыми коваными обручами и кольцами на рогах.

Вэйж, рассказывая, какие диалекты населяют Циньан, говорил о Заклинателях, что поют песни силы духам, о последователях культа Тёмного Пламени, что селятся поблизости от вулканов, о чтущих «вешние воды» — надо бы и к ним наведаться... как-нибудь в другой раз.

Сегодня Лю искал культистов, ждущих пробуждения Воплощённого Зла.

О них Вейж говорил не так уж много, наверное, потому, что не много и знал. То ли дело Заклинатели, неприметно и по большей части законопослушно идущие рядом с мирными жителями. Или ценители Пламенных Львов: чуть извержение — они наготове.

А Воплощённое Зло — легенда, миф, выдумка чьего-то нездорового разума. Столько условностей необходимо соблюсти, столько событий должны совпасть в крайне трудно уловимых точках...

Расспрашивать о них на уроке принялся Йи. Лю сделал вид, что от него эта тема далека, только слушал внимательно-внимательно. Гадёнышу же вечно больше всех надо — вот пусть теперь его и считают Воплощённым Злом!

Йи задавал вопросы — словно сам Лю диктовал их. А Вейж радовался, он всегда радовался, когда ученики давали ему повод рассказать как можно больше. И огорчался, потому что самым частым ответом в этот раз стало «хотел бы я быть уверенным, что это именно так, но сии факты не имеют никаких подтверждений...»

Точно было известно лишь то, что Ждущие Пробуждения не ведут никаких записей, невелики числом и все доступные им знания передают из уст в уста. Присоединяясь к собратьям, они первым делом выучивают короткий и действенный ритуал самоубийства: никто не видит, как меняются записи в Нефритовых Скрижалях, никто не знает, когда Ждущего возьмут за руку служители закона... но, чтобы обезопасить братьев, пойманный должен умереть. Сразу же.

Вэйж вздыхал:

— Я бы сказал, что не могу быть уверен и в этом, но Небесная Императрица говорит, что число Ждущих Пробуждения растёт с каждым годом, словно они уже почти дождались, и им недостаёт последнего звена в цепи ожидания.

Лю тогда задал Вейжу один-единственный вопрос:

— А где их искать, этих Ждущих?

И Вейж рассмеялся:

— Факты их пребывания в том или ином месте не имеют никаких подтверждений!

Теперь же Лю почему-то был уверен, что выбрал единственно верное направление: не в Циньдар, но к весне от него, где белые туманы над Жёлтой Рекой Сианцзе хранят многие тайны.

Лучше бы весна была не только направлением, а то что-то слишком всё зимнее.

Лю собирался ехать спокойно, любоваться лунным сиянием, представлять как однажды всё-таки убьёт гадёныша — это сейчас он полезен, всё внимание Учителя, Алой Ленты, наставников обращено на него, а вот, скажем, многодневного отсутствия в клане Лю Чу никто и не заметит... и тот день, когда полудемону не нужно будет скрываться, всё ближе.

Лю подстегнул вола, принуждая двигаться быстрее.

Как будто крохотный колокольчик звенел где-то под рёбрами, призывая спешить — и подсказывая путь.

— Ладно, — сам для себя решил вслух полудемон. — Хорошо. Еду!

Он взбодрил вола ещё и ещё, вспомнил, как мать рассказывала, что за знаки наносят на кольца, закрепляемые на рогах...

По витиеватым узорам потекли огненные струйки. Вол захрапел, споткнулся — и помчался вперёд с утроенной силой.

Лю закричал от радости, распахивая руки навстречу тьме и ветру!

Ветру — и Тьме.

«Они ждут твоего воплощения», — подумал Лю.

«Моего. Ждут и готовятся, и я должен успеть», — вот теперь он, и правда, подумал. А до этого слышал Голос.

Или Голоса.

— Ну что ж, заскучать в пути не дадите!

Путь задался недолгим — вол, и правда, скакал с такой скоростью, о которой говорят «летел».

Утренние туманы только зазмеились по чёрной в ночи глади Сианцзе, а Лю уже соскочил с жалобно постанывающего вола и, оттолкнув к воде скотину, которая может ещё пригодиться, если выживет, медленно пошёл по влажной траве.