Бой начался.

Под руками Йи хохотал, отплёвываясь чёрными опарышами, Лю:

— Ну, что, мальчишка? Захотел и стал взрослым? Ха-ха-ха! Не всё так просто в этой жизни, ой, не всё!

Йи помнил: не совсем сны заканчивались тем, что не совсем Йи выкусывал сердце из груди Лю Чу. Но... наяву у него не было драконьей пасти.

Татуировка дракона сжала лапу на правой руке Йи. По тыльной стороне ладони потекла струйка крови.

Лю почуял, что все идeт не так, как он спланировал, и с почти не скрываемым испугом завопил:

— Эй! Ты же не хочешь меня убивать? Ты же не любишь никого убивать? Ты же не умеешь убивать!..

Йи вздохнул и впервые за всю экзекуцию заговорил:

— Умею. Но ты же сам сказал, я на много лет опоздал убивать Лю Чу. А ведь против таких, как ты, тоже должно быть средство?..

Он оглянулся на Яшмовую Тётю и очень удивился, что её стало три!

Да нет же, шутки плывущего сознания... К Йи чуть ближе подошли Звёздная Императрица, Нуорэдэ и Знакомая Незнакомка, на этот раз в алом. Они шагнули и больше не двигались, но с их рук стекало зелёное сияние. Изумрудный свет не касался досок помоста, вился тонкими струйками к пыточному столу, на котором нервно задeргался полудемон.

Йи знал, что не раз будет заново проживать, до мелочей восстанавливая в памяти этот день, но сейчас, прямо сейчас — как ему выкусить сердце из груди Лю?..

Так он же вырос вместе с котом!

У него же «когти» — Полночь и Полдень!

Он ещё додумывал эту мысль, а правая рука уже сорвала с шеи полудемона «кулончик», и пальцы, словно тысячу раз это делали, стиснули клинки. Замахнулся, посылая всю свою ци в удар. Жестом боевого кота проломил рёбра Лю... или того, кто занял его тело.

— Ты был кисточкой на рукояти дагъен... — тихо проговорила Нуорэдэ. Или Императрица? Обращаясь к Лю — или к Дэю…

Йи вырвал сердце из груди чудовища, основавшегося внутри тела полудемона — живое! Багровое! Пульсирующее! Истекающее тёмной грязью, в которую превратилась его кровь! — и тут же изумрудное сияние взорвало раскуроченное тело мириадами чёрных личинок!..

Звёздная Императрица повернулась к Йи и хотела что-то сказать, но он уже шагнул через тень к Смерти и Сверкающей — и от них прокричал:

— Я к Учителю! Ему нужна помощь!..

Изломанная химера оленя и красавицы застыла на камнях с лицом, искажeнным предсмертной мукой. Огромный монстр, похожий на ерша, выбравшегося на сушу, на глазах у Йи смял, разрезая когтями, незнакомого воина.

— Ты совершил одну ошибку, мальчик, — неприспособленная к человеческой речи пасть — клюв? Короткий хобот?!. — коверкала слова, но что-то в самом звуке было… узнаваемое?

— По незнанию. Ты зря окружил себя таким количеством Стальных Женщин, — а вот теперь голос стал полностью узнаваем.

— Йогоаи!.. — Йи замер на месте. — Йогоаи… я…

Сказать демонице «я только что убил твоего сына» значит подписать себе смертный приговор.

Вдвое выше, чем даже Лэй, шипастый монстр втягивал шипы, светлел чешуeй, расправляя полы шeлкового халата — ничуть не теряя в росте. С каждой секундой демоница всe более походила на хрупкую красавицу Йогоаи, но как будто лучшие скульпторы прошлого увековечили её образ в самом белом мраморе — а статуя возьми да оживи.

— Это все твоя память, малыш, — улыбнулась демоница. — Это ты меня помнишь вдвое выше себя. Мне не хочется связываться с твоими Ржавулями…

да как она смеет! что она себе позволяет!.. — закричала Циньхуа.

дослушай до конца… — прошелестела Ша.

— …поэтому я не хочу даже пытаться тебя убить.

Йи благодарственно поклонился.

Врагу! В бою!..

Красавице, которая угощала сладкими сливами и мандаринами малыша, которого травил её сын.

— Ты только что отправил моего ленивого сына на долгие каникулы, — демоница всё улыбалась, но как будто стала чуть ниже ростом. — Ничего. Когда он вернётся, он станет сильнее и умнее…

Йогоаи ещё чуть потеряла в росте.

Она сказала, что не хочет связываться с его Стальными Женщинами. Неужели легенда, которую рассказывал Лэй, правдива?

— Но вокруг достаточно тех, кого очень просто убить! — из-за спины красавицы поднялись осьминожьи щупальца. Неотличимые по цвету от её бежевато-сливочного наряда, они особенно жутко подчeркивали алебастровую бледность её прекрасного — но такого громадного! — лица в обрамлении иссиня-чeрных кос до земли.

— И достаточно тех, кто более не связан с тобой никакими клятвами! — раздался за спиной демоницы хриплый голос Учителя. — Это её магия лишила Полдень и Полночь речи.