Сильваньен никогда не пудрила ему голову и он это ценил, но сейчас очень хотелось любой ценой сделать так, чтоб он перестал творить херню.

— А ты мне сам указывал, что я недооцениваю силу маленьких, но сильных людей.

— Маленькие, но сильные люди наверняка останутся со мной.

— Если всё же тебя не прикончат с девятой попытки. Сколько времени у тебя уходит на подготовку щита.

— Уже семь секунд, — похвастался Седрик.

— За семь секунд можно выстрелить, перезарядить и ещё раз выстрелить.

— Ну так сделай что-нибудь, итить твою!

— Делаю, но не всё так просто. Рано или поздно Проклятие выйдет в массы.

Седрик

Сон прервался. Солнце ещё не взошло. Седрик чувствовал себя подавленным и разбитым. В кресле рядом с ним расположилась девушка в вечернем платье с широкими бёдрами, красивой грудью и копной чёрных волос. Лицо с кожей будто из чёрно-белых хроник, но утончённое, острое, большие глаза с вертикальными зрачками были прикрыты. Сильвия, следившая за императором Шияра неустанно и почти беспрерывно с самых первых минут ставшая его тенью, ни одним движением не выдала, что и сейчас начеку.

И от этой тени очень хотелось избавиться.

Как, а главное зачем избавляться от той, что спасла ему его жизнь великое множество раз? Всё просто: Седрик мог принять свою слабость на время, но не навсегда. Семь секунд на щит? Да, это непозволительно долго. Но какие варианты?

Уже двадцать пять лет Агъирдоросс нашептывал ему эти самые варианты — он знал, что тут не всё так просто, но созрел сделать ещё один шаг.

Седрик зевнул пару раз и достал из шкатулки камень, наполненный тьмой. У него их оставалось всего два и учитель предупредил, что ему потребуется ещё десять лет, чтобы создать новые. Сильвия глянула на действия Седрика с осуждением, но вскоре отвернулась. Седрик понимал — инопланетянка дала понять, что недовольна, специально, но опять же специально никак не прокомментировала.

Он сжал камень в руке. Треск едва не оглушил, тело обожгло и тут же лютый ветер задул в уши, сдирая с неба плывущие облака на фоне зачинающегося алого рассвета. Ледяной ветер нёс плотные шарики снега, что били по щекам подобно шрапнели.

Храм перенёсся на вершину горы, рядом с лысым деревом, ветви которого дрожали от нескончаемых порывов ветра. Не ёжась, не кутаясь, но всё так же сгорбившись, словно статуя, стоял учитель.

— Ай-яй, предпоследнюю бусину использовал. И ради чего?

Он всегда был брюзгой. Жаловался на молодёжь, на возраст, на «грязь», на Орден, на Аэну и Аэти, которые ничего не делали. Он отправил Седрика доучиваться, рассказав ему очень и очень многое: и про демона внутри, и про магию снаружи, и про силы, что текут через этот мир, и про бессмертие. Седрик обрёл его, именно то бессмертие, которое позволит ему распределять усилия равномерно. Титаниус обучил Седрика чувствовать силу и запасаться ею.

Но всё было бы тщетно, если бы ему не помогал Агъирдоросс. Осознание этого угнетало.

— Что такое Амаддон и Харкон?

Титаниус не улыбнулся. Его сморщенное лицо было так же серьёзно и безразлично, как и ранее.

— Агъирдоросс рассказал тебе о них. Для тебя — путь во тьму. Амаддон и Харкон дадут Агъирдороссу контроль над источником, а значит и над тобой, — без утайки проговорил Титаниус и Седрик замер, ожидая услышать альтернативное мнение:

«Если ты боишься пистолета, то никогда не бери его в руки, а то сразу же станешь убийцей. Нет, ну ты сам слышишь, что за бред? Я тебе тысячу раз говорил, я могу контролировать твоё тело, но не хочу».

— Почему Агъирдоросс не хочет контролировать моё тело?

— Не хочет? — поднял бровь Титаниус и втянул ледяной воздух полной грудью.

«Ты что творишь? Я тебе правду на блюдечке, а ты так с ней?»

— Демоны коварны, — отозвался Титаниус, не слишком-то спеша с объяснениями.

«Как коварны и старые пердуны, живущие с Войны Обид».

— Если демон говорит, что чего-то не хочет, то это значит только одно — ему это не выгодно, — маг ехидно сощурился, заглядывая в глаза Седрика.

«Подвинься, дай я ему втащу!»

Но Седрик усилием воли помешал демону и почувствовал его недовольство.

— Значит Амаддон и Харкон — запретные вещи для меня? — с надеждой на то, что это всего лишь его домысли, спросил Седрик.

— Ни одна душа не выдержит соседство с демоном, обретшим подлинное могущество.

Яме Орекстон

Город Ангеш с двадцатиэтажными зданиями кипел и бурлил не смотря ни на что. Толпы сновали мрачные, двигались целенаправленно по своим делам. Никто не останавливался, не озирался, не разговаривал друг с другом, не подавал признаков какой-либо агрессии. Яме чувствовал себя потерянным. Будучи журналистом, он часто встречал непонимание со стороны коллег: когда писал про тайные культы, про взбесившийся искусственный интеллект на Мерлине, про ложные пандемии заболеваний.