«Это место преступления?»

Поток вопросов не прекращается, пока мы с пугалом пристально смотрим друг на друга. Он обездвижен толстыми верёвками — привязан к столбу. И у меня такое чувство, что он без колебаний бросится на меня, если сможет. Все это читалось в его глазах — холодных и злых.

Лучше держаться подальше на случай, если одна из веревок порвётся.

— Пришла навестить Наблюдателя, не так ли? — От его рычания по спине пробежал холодок. Он не только моргает, этот сукин сын, но еще и может говорить.

«Он только, что назвал себя Наблюдателем?» О, черт.

Не дожидаясь ответа, он продолжает свою обличительную речь, его тон с каждым словом становится все более угрожающим.

— Пришла снова поджечь меня? Застрелить? Почему ты решила, что у тебя выйдет, когда так много людей потерпели неудачу до тебя?

— Что… — Слова не слетают с моего языка. Я понятия не имею, о чем он говорит, но, очевидно, он думает, что я пришла навредить. — Нет, я здесь не для этого.

Он усмехнулся, его лицо безо рта наклонилось на бок. Пока он рассматривал меня, я снова задумалась. Как он разговаривает?

С каждой секундой ситуация становится все более странной, но я отказывалась бежать. Я заинтригована, загипнотизирована этим человеком или существом.

Я делаю шаг вперёд.

— Нет? — усмехается он. — А зачем еще тебе приходить туда, куда не осмеливается никто больше? Ты храбрая или глупая? Склоняюсь к последнему.

Я хмурюсь, опуская глаза, мне нечего ему ответить. Я не считаю себя дурой, но все же оказалась тут, на этом кукурузное поле. Я бы хотела назвать себя храброй, но не могу. Страх сейчас леденил мою душу, сковывал тело так, что я не могу найти в себе силы, чтобы повернуться и бежать.

У меня слишком много вопросов, чтобы уйти без ответов.

— Говори, — требует он. — Если ты здесь не для того, чтобы убить меня, то скажи, чего хочешь? И, возможно, я оставлю тебя в живых.

«Оставит меня в живых?» Он вряд ли в состоянии угрожать, учитывая веревки, удерживающие его на месте, но, если я не начну отвечать в ближайшее время, это только разозлит его.

Я понимаю, что он, возможно, мой шанс выбраться с этого адского кукурузного поля. И, если хочу получить от него помощь, мне нужно склонить его на свою сторону. И, конечно, мне нужно выяснить, кто он такой и как оказался в таком положении.

— Я здесь, чтобы доказать своим родным, что Наблюдатель — это миф, — отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Опять пугало смеется. Даже при его ограниченной подвижности, его грудь трясется от издаваемого им смеха.

— Ты глупая девчонка, — говорит он, щелкая языком. — Разве не видишь, что я реален? Разве не слышала историй обо мне?

— Да, я слышала, но не похоже, что ты стоишь за всем, что они тебе приписывают.

— О? — Он склоняется голову в другую сторону. — Почему ты так в этом уверена?

Я вытягиваю руку, указывая на него.

— Ну, для начала, ты немного застрял. Не похоже, что ты можешь бродить по Колд-Спрингс и сеять хаос.

— Не дай себя одурачить, — огрызается он. — Я способен на большее.

Я слышу шуршание вокруг себя и оглядываюсь, ожидая, что сейчас кто-то бросится на меня из зарослей кукурузы, но не замечаю толстых, корявых лиан, пока они не обвивают мои лодыжки. Я вскрикиваю, когда они обхватывают мои ноги, царапая кожу сквозь материал джинс и устремляясь все выше.

Чертовщина.

Этого я не ожидала.

Раньше я отмахивалась от мыслей о фильмах ужасов, все это казалось мне неправдоподобным. Каким-то безумием. Чем выше лианы поднимаются, тем сильнее сдавливают мое тело.

— Пожалуйста, — умоляю я, сражаясь с растениями, чтобы развернуться и посмотреть на пугало. — Я, правда, не хотела причинить тебе вред. Я думала, что моя двоюродная сестра слишком суеверна и просто хотела показать ей, что она не права. Пожалуйста, отпусти меня.

Он хихикает, и я не могу оценить, что означает для меня его смех. Он самое человечное в нем, и это заставляет меня задуматься о том, что, возможно, под этими лохмотьями человек.

Магическое существо? Колдун? На данный момент, меня ничем нельзя удивить, но, если он человек, возможно, я смогу достучаться до его человечности. Я никогда не пыталась вести переговоры с психопатом-убийцей, но попробовать стоит.

Лучше так, чем быть задушенной сумасшедшими лианами, которые обхватывают мои колени и двигаются вверх к бедрам. Боль усиливается по мере того, как растения сжимают меня сильнее. Если так продолжится, то я вовсе потеряю сознание.

— Ты все еще веришь, что нет причин бояться меня? — Вопрос повисает в воздухе. Я с трудом могу думать, не говоря о том, чтобы отвечать. Но отрекаюсь от всех своих мыслей о нереальности Наблюдателя. Он явно настоящий и очевидно — мудак.