На этом лёгком вопросе, заданным тоном «само собой разумеется», Райтэн осознал, что является законченным, безнадёжным и неисправимым идиотом.

Потому что он не только не подумал о необходимости договора тогда — он про него и не вспомнил бы вообще никогда, если бы отец сейчас не сказал.

Осознав по выражению лица сына, что никакого договора не существует, старший Тогнар почувствовал глубокое недоумение — поскольку для него было в высшей степени очевидно, что браки между людьми их уровня предполагают обязательное наличие такого договора.

Справившись с растерянностью, кою в нём породило это новое обстоятельство, отец задумчиво протянул:

— Нда. Вот, что бывает, когда человек сбегает из дому, недополучив образование.

Райтэн покраснел как-то пятнами и принялся привычно считать вдохи и выдохи.

— Впрочем, — отец встал и начал расхаживать по кабинету, заложив руки за спину. — В этом есть и моя вина, конечно. Я тогда подумал, что стоит позволить тебе самому набивать шишки… — остановившись у окна, он задумчиво посмотрел в него и отметил: — В самом деле, я полагал, ловить тебя, насильно запирать в Аньтье и заставлять доучиться… неверный метод… — он пожевал губами, глядя не столько в окно, сколько в собственное прошлое.

Там и тогда конфликт сперва казался ему временным. Он думал — сын выкажет независимость, перебесится и вернётся. И лучшее, что он мог сделать — не трогать его. Дать свободно выбирать.

— Да, должно быть, я ошибся, — грустно покивал сам себе Тогнар.

Сидевший теперь к нему спиной Райтэн издал какой-то сдавленный звук.

— Теперь-то уж спохватываться поздно, — отметил очевидное отец, оборачиваясь и разглядывая неестественно-прямую спину сына. — Но, по-хорошему, Тэн, мне бы сейчас стоило отойти в сторону и оставить тебя самому разбираться в той каше, что ты заварил.

Райтэн, сидя так прямо, словно кол проглотил, опустил голову, ощущая каждую новую фразу отца как очередной удар. Он знал, что отец говорит вещи справедливые, и что, раз уж он заявил когда-то, что хочет быть независимым и хочет сам решать, как ему жить, то и в тех ситуациях, когда у него возникают проблемы, он не должен ждать, что ему помогут. Это так не работает. Если ты уходишь из семьи — ты теряешь и её поддержку тоже.

Проблема была не в этой логической справедливости, а в том, что отец — Райтэн был уверен — не оставит его теперь без своей помощи; но прежде, чем эту помощь ему окажет, непременно пройдётся сперва по всем его грехам, заставив почувствовать себя полным ничтожеством.

Райтэн знал, как это работает, не раз оказывался под огнём отцовской язвительности, научился закрываться от неё и сохранять если не безразличие, то хотя бы чувство собственного достоинства; и всё же он не имел никакой возможности действительно защитить своё сердце: каждое слово отца ранило его глубоко и мучительно.

Задумчиво поразглядывав его затылок, отец продолжил:

— Проблема в том, Тэн, что, как бы тебе того ни хотелось, ты не сам по себе какой-то Райтэн. Ты Райтэн Тогнар, — сделал он акцент на фамилии. — И то, что ты делаешь, влияет не на одного тебя.

Под этими словами, как под настоящим ударом, спина Райтэна ссутулилась. Его самого больше всего мучила мысль, что он своим неосмотрительным поступком подвёл семью, и выдержать груз вины теперь у него не было никаких сил.

Отчаяние его, казалось, можно было пощупать руками, и Дерек, который с самого начала дал себе слово, что не будет вмешиваться в этот разговор, не выдержал. Он не понимал, почему вместо поддержки старший Тогнар устраивает это моральное избиение — и он не считал, что Тэну это избиение может пойти на пользу.

— А! — пробормотал он себе под нос, впрочем, достаточно громко, чтобы его услышали. — Так вот что тебя так мысли об эмиграции одолели!

Хмыкнув, старший Тогнар отвлёкся от разглядывания сына и повернулся к Дереку.

— Даже так? — с любопытством спросил он.

— Увы, мы не смогли выбрать между Райанци и Даркией! — «сдал» Дерек, умолчав, впрочем, про пиратский вариант.

— Ну, это уж в самом крайнем случае, — отмахнулся Тогнар и, усевшись в кресло рядом с Дереком потребовал: — Рассказывайте, Деркэн.

Поскольку Райтэн был явно слишком глубоко погружён в самоуничижение, Дерек взял дальнейшие переговоры на себя, обстоятельно, подробно и качественно изложив свои соображения по поводу сложившейся ситуации.

Старший Тогнар слушал внимательно, время от времени постукивая себя пальцем по щеке. Уложив полученную информацию по полочкам внутри своей головы, он перешёл к обсуждению:

— Ваши версии? — имея в виду, как расшифровывает эту интригу сам Дерек.

Тот смущённо признался: