Олив пришла в себя к вечеру. Врач никого не хотел к ней пускать — она была слишком слаба от потери крови, и ей, совершенно точно, не нужны были сейчас эмоциональные встряски, — но совладать с беспокоящимися друзьями не смог.

Дерек умело и проникновенно высказался о том, что любовь и дружба в любой болезни необходимы не меньше, чем лекарства, — и так успешно сочетал в своей речи постулаты родной веры с анжельской, что врач слегка подзавис.

Райтэн просто и спокойно добавил, что, ежели их не пустят добром, они возьмут больницу штурмом. Хотя из оружия у всех у них были разве что припрятанные ножи, а за спинами явно не разместился подготовленный отряд, врач нервно сглотнул: ему припомнились многочисленные боевые подвиги родственников Райтэна. Штурм больницы вполне вписывался в этот ряд.

Илмарт ничего не сказал, но посмотрел так, что врач счёл за лучшее отойти, вяло пробормотав что-то о том, что поддержка близких, конечно, очень важна.

Визит пришёлся очень кстати: Олив была весьма дезориентирована и напугана. Ей на всякий случай прикрыли повязкой не только повреждённый глаз, но и здоровый, опасаясь, что она, разглядывая что-то здоровым, будет рефлекторно двигать и больным, что может усугубить его плачевное положение.

Олив не страшила боль — её она терпеть умела — но вот эта невозможность видеть просто сводила её с ума, действуя на нервы. Она не могла теперь оценить степень безопасности своего окружения, не могла сориентироваться в том, откуда может прийти опасность и, соответственно, не могла подготовиться к ней.

Доверие никогда не было сильной стороной Олив: она предпочла бы всё контролировать лично, чем полагаться на служащих больницы.

Приход друзей её успокоил и ободрил, потому что они на три голоса её заверили, что сразу, как это будет возможно при её состоянии, её перевезут к Тогнарам — Кайтэнь вполне могла справиться с уходом. Олив так воодушевилась, что заявила, что готова сама идти прямо сейчас — тут, к сожалению, визит пришлось прервать, потому что она и впрямь порывалась встать, и успокоить её удалось только обещаниями врача, что, ежели за ночь ей не станет хуже, он лично сопроводит её завтра же на новое место.

Постояв у дверей больницы, трое друзей помолчали, похлопали друг друга по плечам и разошлись: Илмарт — к себе в университет, Райтэн — домой, а Дерек…

Дерек домой не пошёл, потому что существовала вероятность, что там он встретит Магрэнь — у неё был ключ — а встречаться сейчас с Магрэнь ему не хотелось, как и обижать её, выпроваживая из дома без объяснений.

Он просто бродил по улице, пиная камни, пока, наконец, не забрёл в узкую подворотню за портовыми складами. Сев там на какое-то бревно, он мучительно вздохнул и тихо, почти беззвучно, заплакал.

Весь день он запрещал себе поддаваться панике, усилием воли сохранял трезвую голову и полностью погрузился в задачу «действовать максимально эффективно и не поддаваться эмоциям». Нервы его были жёстко и безжалостно сжаты в пульсирующий узел из страха, боли и паники, и только теперь, выполнив все задачи, которые он полагал необходимыми выполнить, он позволил себе этот узел отпустить.

Ему потребовалось с полчаса на это; закончив ещё одним тяжёлым вздохом, он встал и отправился к себе привычной энергичной походкой.

Дома он и впрямь обнаружил Магрэнь: она читала книжку, раскинувшись у него на кровати.

— Я уж думала, вы там заночевали! — рассмеялась она.

Дерек сдержанно улыбнулся.

— Останешься на ночь? — деловито уточнил он, снимая куртку.

Она завлекательно потянулась и ответила вкрадчивой таинственной улыбкой. Она предполагала, что он мог слишком устать за день, и поэтому оставляла ему на откуп решать, как понимать такой ответ.

Он верно расценил её молчание, устало потёр лоб и признался:

— Больше всего мне хочется просто поесть и завалиться спать. Но, — торопливо прибавил он, — было бы здорово спать не одному.

Она улыбнулась:

— Тогда пойди поешь, — у Дерека не было собственной кухни, и он ходил столоваться вниз, в кухню хозяйки, — и возвращайся спать, — и снова раскрыла свою книгу.

Легко рассмеявшись, он подошёл, поцеловал её в макушку — от волос пахло чем-то нежным и успокоительно-свежим, — и отправился за ужином.

— Что это за запах? — спросил он уже позже, когда они устроились спать, и её волосы снова оказались у его лица.