— Да просто сдал свою манеру профессионально проигрывать в аренду, а без неё, — он зло усмехнулся, — проигрывать не умею.

Михар развёл руками и наигранно сочувственно заметил:

— Придётся учиться!

Реплика эта прозвучала для Дерека как звук защёлкнутых у него на руках кандалов.

— Никогда не поздно, — задумчиво кивнул он, отмахиваясь от овладевающих им страха и злости и пытаясь заглушить эти страх и злость рациональными размышлениями.

Что он, в конце концов, терял?

«Свободу», — логично ответил он на этот вопрос.

Если уж ты соглашаешься работать на такого человека, как Михар, — выйти из игры ты уже не сможешь, придётся идти до конца, хочешь ты того или нет.

От безысходности сердце Дерека сдавило неподъёмными камнями; он столько отдал за то, чтобы быть свободным! И что теперь?.. Снова попасть в рабство к новому Грэхарду?

И ради чего? Что он получает взамен?

«Свободу Тэна», — осознал Дерек, и дело для него стало решено.

— Я не упоминал? — скучающим и обыденным тоном ворвался в его размышления Михар. — Безусловно, если что-то в моих проектах смутит вашу совесть — вы вольны отказаться. — Чуть задумчиво добавил: — Мне нужны исполнители, которые увлечены тем делом, что им поручено.

Дерек уронил ладони на столешницу, вперил в противника испытующий взгляд и с сомнением отметил, с трудом подавляя злость и не позволяя ей проявиться в ровном холодном голосе:

— Что-то уж очень гладко стелите, господин Михар. Я и без того у вас на крючке — к чему эти игры в якобы равенство?

«Умён!» — с большим удовольствием отметил Михар, смотря уже на Дерека как на вполне состоявшееся приобретение и наслаждаясь тем, что приобретение это весьма ценно. Все исполнители как исполнители, а этот — с норовом!

— Не настолько уж мы и неравны, Деркэн, — парировал он, но всякое дружелюбие исчезло из его тона, когда он холодно отметил: — Не ваш же дружок додумался, как довести мою дочь до такого состояния.

В этом замечании ощутимо звучала скрытая угроза; Дерек поднял руки ладонями вверх и, безотчётно пародируя собеседника, совершенно его интонациями воскликнул:

— Помилуйте! Не я впутал в эти дела женщин!

Взгляд Михара сверкнул, обещая неприятности.

Почуяв, что перегнул палку, Дерек всё же сдался и свернул на тот путь, которого так старался избегать сегодня, и машинально провернул привычную пантомиму: показательно вздохнул, полохматил себе волосы, покорчил выразительные недовольные рожи, в конце концов, уронил голову на лежащие на столешнице руки и оттуда глухо заявил:

— Всё, всё, я тих и смирен!

Смерив его макушку задумчивым взглядом, Михар неожиданно спросил:

— Кому, вы говорите, вы сдали вашу манеру в аренду? — и, с трудом давя улыбку, отметил: — Кажется, вам её вернули досрочно.

Его это шутовство весьма забавляло и развлекало, и он был весьма доволен, что Дерек снова вернулся именно к этой стратегии: наблюдать её было в высшей степени интересно.

Кинув на собеседника удивлённый взгляд, Дерек выпрямился; уголки его губ задрожали — и вдруг он и вовсе рассмеялся.

«А, пропадай всё на свете!» — лихо решил он. Сколько, в конце концов, можно было бояться? Ну не мог, в самом же деле, не мог этот идиотский анжелец быть страшнее Грэхарда!

Дело-то, конечно, было не в том, кто там страшнее — Михар или Грэхард — дело-то заключалось в том, что теперь-то Дереку было, что терять. Поэтому и боялся он гораздо сильнее, чем в ньонский период своей жизни, — боялся за Райтэна, за Магрэнь, за Илмарта и Олив, за Кайтэнь и тётушку, одним словом — за всех, кто успел стать ему дорог.

— Как всё-таки забавно сложилось! — отсмеявшись, пояснил своё веселье Дерек. — Вы хотели выиграть Райтэна через брак — а в итоге чуть не проиграли дочь, потому что не учли меня, — лицо Михара закаменело, показывая, что Дерек ходит по краю, — однако ж, из-за меня встав перед необходимостью вытащить из интриги дочь, вы заодно и меня затянули, приобретя тем и Райтэна, наконец!

Он с чувством поаплодировал, серьёзно кивая самому себе.

— Ну что ж, в интриге такого уровня и проиграть не стыдно, — резюмировал он и неожиданно перешёл к деловитому тону, наклоняясь вперёд: — Ну, где там ваш договор? Что, подписывать кровью будем?

Михару пришлось призвать всё своё самообладание, чтобы не рассмеяться: он впервые видел, чтобы человек, попавший в такое положение, в какое попал теперь Дерек, обыгрывал собственное поражение с таким азартным весельем. Возможно, в какой-то другой ситуации Михар предположил бы, что противник просто слишком глуп и не понимает, что поставлено на карту; но он уже убедился несомненно в том, что Дерек прекрасно понимает всё то, что не сказано, и умеет оценивать ситуацию трезво, видя на несколько уровней вглубь.