— Этот, что ли, водопроводчик, нах?

— Так точно, господин комиссар.

— Пошли, — приказала тётка. Развернулась и, чеканя шаг сапогами на высоченном каблуке, двинула куда-то по коридору.

Я подобрал отпавшую челюсть и ринулся догонять. Тётка распахнула дверь в первый же попавшийся кабинет. Кабинет оказался крошечным, из мебели в нём присутствовали только стол с двумя стульями, стоящими друг напротив друга.

Тётка плюхнулась на один из стульев и задрала на стол ноги в сапогах. Мне присесть не предложила. Требовательно спросила:

— Ну?

— У арестованного Сеприта в подвале — дверь, — доложил я.

— Откуда знаешь, нах?

— Я водопроводчик. Трубы чинил, увидел.

— Открывал?

— Нет, там кодовый замок. Наверное, только хозяин может открыть.

— Дежурный! — повернувшись к открытой двери, рявкнула в коридор господин комиссар.

Через секунду на пороге появился дежурный.

— Приведи этого шибздика, нах.

— Слушаюсь, — откозырял дежурный и убежал.

Господин комиссар расстегнула френч — я смотрел с ужасом, подумав, что другой одежды под ним может не оказаться, — но обошлось. Под френчем обнаружилась черная кружевная майка с необъятным декольте. Из внутреннего кармана френча господин комиссар вытащила агентские очки, надела их и направила на меня. После этого из того же кармана достала пачку сигарет и закурила.

Сигареты оказались ароматизированными какой-то тошнотворной хренью. Перемешиваясь с тяжёлым сладким запахом духов, которыми господин комиссар облилась, похоже, с головы до ног, эффект этот аромат производил воистину крышесносный. В том плане, что мыслей в башке не осталось никаких, кроме единственной — скорей бы на воздух. Где там уже этот Сеприт, блин?!

— Водопроводчик, значит, — со странной нехорошей ухмылкой сказала господин комиссар.

— Так точно, — я насторожился.

— Ну-ну, — господин комиссар поправила очки. — И с какого же участка, нах?

Я подвис. Не готовился к такому вопросу. Решил пойти ва-банк:

— Ни с какого. Трубы — это я так, из любви к искусству чиню. А вообще-то я поэт. Стихи сочиняю. Хотите, прочитаю что-нибудь, из недавнего?.. Я памятник себе воздвиг нерукотворный…

— Цыц! — рявкнула господин комиссар так, что я чуть не подпрыгнул. — Ври, да не завирайся, нах! Сознавайся — с дамочкой роман крутишь?!

Я, сообразив, о какой дамочке речь, сделал вид, что испугался до смерти. Получилось, учитывая обстоятельства, вполне натурально.

— Как вы угадали? Умоляю, не говорите никому! Мои родители против наших встреч!

Господин комиссар довольно ухмыльнулась:

— Меня не проведёшь. Третью жизнь в комиссариате, нах! Ладно, так и быть, в рапорте не укажу. Но, — она внушительно подняла наманикюренный палец, — на вознаграждение за содействие можешь не рассчитывать. Понял?

Я понуро опустил голову.

— Привёл, господин комиссар, — отрапортовал запыхавшийся дежурный. Втолкнул в кабинет закованного в наручники Сеприта.

— Тьфу ты, нах, — сплюнула, посмотрев на него, господин комиссар. — Из-за таких вот засранцев — вставать ни свет ни заря приходится. — И гаркнула: — Код?!

— К-код? — заикнулся Сеприт.

— Я всё знаю, не отвертишься, нах! — господин комиссар поднялась, оказавшись выше Сеприта на голову. Обтянутый чёрной кожей бюст колыхался прямо перед его глазами. — Код от потайной двери у тебя в подвале! Ну?!

— Там не цифровой замок, — вмешался я, всеми силами мимики пытаясь донести до Сеприта, что спорить со мной не надо. — Он там, такой — палец прикладывать.

— Негодяй! — взвизгнул Сеприт. Сообразив, видимо, что от него требуется. — Подлый корыстолюбец! Предатель!

— Молчать! — рявкнула господин комиссар. И сбросила ноги со стола. — Едем со мной, нах. Оба.

На улице господина комиссара дожидалась машина. За рулём сидел один из вчерашних агентов. Господин комиссар плюхнулась на сиденье рядом с ним, нас с Сепритом дежурный затолкал на заднее сиденье. Машина тронулась.

— Наконец-то возьмём мерзавца с поличным, — мечтательно проговорила господин комиссар, откидываясь на сиденье.

— Я ни в чём не виноват, — прохныкал Сеприт. — Я ничего не сделал!

— Да? А потайная дверь в подвале — для красоты?

— Это не моё! Я буду всё отрицать! Я несовершеннолетний!

В ответ господин комиссар расхохоталась и снова закурила вонючую сигарету.

— Поплачь, малыш, — предложила она. — Так и быть, разрешаю.

Разговаривать с Сепритом при господине комиссаре было стрёмно. Тётка оказалась не такой дурной, как агенты. Изначальный план — хотя бы в общих чертах донести до Сеприта то, что мы придумали, с треском провалился, и оставалось надеяться только на его сообразительность. Диана уверяла, что с этим у её бывшего напарника всё в порядке. Я на Сеприта всю дорогу старательно не смотрел, а он, в свою очередь, делал вид, что Костя Семёнов ему глубоко противен. Хорошо, хоть ехать было недалеко.