К своему неудовольствию он заметил, что сигара и дорогой коньяк не доставляют ему прежнего удовольствия. Вряд ли дело в обстановке: что-то безвозвратно изменилось в его восприятии атрибутики светской жизни. Вполне возможно, все это случилось одновременно с пробуждением от навязанной ему псевдореальности, в которой не было места ничему настоящему.

Странно, осознание этого факта не вызвало у него никаких эмоций. Он словно наблюдал за своим телом, лежащим на столе операционной, не питая особых надежд на успешное завершение и ничуть об этом не сожалея.

Однажды, не так, впрочем, и давно, словно кожей почувствовав искусственность всего, к чему он прикасался, он стал искать настоящего себя, островок подлинной, живой, даже животной, сути, в океане бессмысленной и убаюкивающей суеты. Он не смог бы сказать, как и когда ему стала очевидна истина, к которой он исподволь стремился. Сейчас он с улыбкой вспоминал свою незрелость, бесконечные ночные страхи, которыми он не мог ни с кем поделиться, неуверенность в каждом последующем шаге. До того момента, когда был пройден последний отрезок пути, когда заветная цель предстала его глазам и можно было не скрываться перед самим собой, не таиться от самого простого и правильного ответа на все его вопросы. Никогда ранее он не чувствовал себя настолько полноценным, свободным, наполненным подлинными соками земли, единственным живым среди этих ходячих мертвецов (хотя расхожие сказки утверждают обратное), что могли сколько угодно говорить, ходить, заниматься любовью и рожать, но все равно не были способны жить и на малую толику того, что выпало на его долю.

Неожиданно для себя, он усмехнулся себе под нос. Какова ирония – таинственный зритель из зала, украдкой проникнувший на вечерю бледных теней, ни на секунду не принадлежавших его миру, на поминках того, кто был ему, на самом деле ближе, чем все присутствующие.

А все-таки, подумалось ему, жаль потерять вкус к сигарам и коньяку, тем более, из коллекции настоящего ценителя изысканных удовольствий. Ну что ж, как говорится: «лучшее – враг хорошего». Это, как раз, его случай. Переходя на ступень выше, готовься попрощаться с прежними привычками, и, к сожалению, вкусами и наслаждениями. Тем больше причин лучше познать новые, и в полной мере восполнить ими образовавшийся пробел в палитре восприятия и эмоций.

Прежде чем пройти к своему, уже бывшему, другу на последний поклон, он остановился у последней небольшой группы людей в том же черном, но с ценником на порядок выше. Это была его старая университетская братия, состоявшиеся, маститые мастодонты.

Прошедшие тридцать лет оставили свой щедрый отпечаток на каждом. Морщины, опустившиеся уголки губ, поредевшие волосы, не стесняющиеся животы, ссутулившиеся плечи, и все другие симптомы солидного среднего возраста, когда седина в бороду уже в наличии, а бес в ребро так и не попал.

Эти были еще печальней и пасмурнее, чем все остальные. Неудивительно, смерть близкого друга – это почти приглашение с того света. Буквально вчера ты еще хорохорился, подкатывал к молоденьким секретаршам и официанткам, балагурил на вечеринках, а сегодня вдруг стало совершенно очевидно, что пуля просвистела совсем рядом и просто чудо, что ты в этот момент наклонился, чтобы закурить. В следующий раз судьба злодейка может оказаться точнее и эта же церемония вполне может быть организована и по твою душу, и тогда все будут так же грустно дефилировать по комнатам, пока ты отдыхаешь в одиночестве в дубовом ящике, обитом белым атласом, перед последней малоувлекательной поездкой и добротным погружением в никуда. И не было среди них ни одного, кто бы втайне не мечтал передать эстафету кому-нибудь другому.

Очередная порция замыленных штампов, вздохи, покачивания головой.

«Давно не встречаемся», «Обязательно надо собраться», «Время идет. Всякое может случиться».

Он поддерживал несложную беседу, кивал, поддакивал. В этой компании ему было относительно комфортно.

Конец ознакомительного фрагмента.