Лицо излечилось от мерзких миазмов, утраченный глаз воспылал яркой звездой. Когда Ульрик опустился на отросшие ноги, земля под ним обратилась огненной пустыней.

— Мне осталось жить десять минут. Если ты хоть немного мне сочувствуешь — постарайся прожить хоть на мгновение дольше, — сказал он Эспену. — Последняя Вспышка Догорающей Свечи! — произнёс Ульрик название самоубийственной техники.

Культисты уровня «Человек», державшие паразита не успели даже пискнуть, как оказались объяты пламенем. Рухнув на колени, Эспен перекатился от потенциального удара, что мог обрушиться ему на голову, но оказалось, что напрасно.

Все до единого аммастцы принялись наносить на себя защитные амулеты и техники. Пятиуровневые культисты вынули мешочки с чёрной пылью, похожей на табак. Вдохнув её, они принялись обращаться в ужасных тварей, не имеющих ничего общего с человеком.

Их ноги и даже руки превращались в копыта, щупальца и лапы с когтями. На головах вырастали шипы, хоботы и клыкастые пасти. Взревев, они бросились в бой. Ульрик шагнул навстречу, посылая на слуг Тьмы десятки огненных сфер и эфемерных ударов кулака.

Адепты уровня «Человек», которые едва ли не богам подобны были в глазах обитателей внешней стены Доминос, не могли ничего противопоставить Палачу Сект, что стал воплощением мести и справедливости. Ошмётки их обугленных тел и плавящихся доспехов разлетались по всему лесу с каждым ударом.

Эспену очень хотелось посмотреть на всё это, но… Был высок риск, что если он задержится хоть на мгновение — смерть Ульрика окажется напрасной. Укол, так называемой двуногими, «совести», заставил его рвануть вглубь леса не оглядываясь.

— Я всё лелеял надежду пересечься с вашим Патриархом, — произнёс Ульрик, когда на поляне не осталось никого, кроме Рене и Храмовника. — Но и это, как для последнего боя, сойдёт… — некогда великий адепт чувствовал, что у него осталось двадцать секунд. — Надеюсь, хватит сил немного облегчить дорогу этому юродивому, прикончив вас.

— Магистр… — дёрнулся, было, Храмовник, но путь ему перегородило лезвие косы.

Песнь Бездны вышла вперёд. Её зрачки почернели, вокруг оружия змеёй взвилась тёмная энергия Древа Жизни. Взмахнув грозным оружием из костей поверженных врагов, она произнесла:

— Коготь Тьмы!

И двухметровый разрез в пространстве, уничтожая всё на своём пути, направился к Ульрику. Палач Сект выставил ладонь, ответив:

— Купол Ириса!

Энергия тьмы ударила о щит из пламени, силясь разорвать. Но не прошло и нескольких секунд, как техника Рене рассеялась, а Ульрик, как ни в чём не бывало, рванул вперёд, занося кулак над её головой.

В этот миг, сердце магистра замерло от страха. Она впервые в своей взрослой жизни испытывала это чувство. Помолившись Аммасту о прощении за проваленную миссию, Песнь Бездны приготовилась встретиться с Господином, но великий адепт, достигший некогда уровня «Варлорд», про который местные даже и не слышали, замер. Кулак из магмы застыл в нескольких сантиметрах от носа магистра.

Опустив его, Ульрик ошеломлённо произнёс:

— Рене? — и обратился в камень.

Десять минут прошло.

Глава 29. Миссия

Удивительно, но ночёвка в амбаре заброшенной деревни посреди леса, наполненного культистами Темнобога и бродячим духом вендиго, обошлась без происшествий, хотя…

— Погодите, а разве у него не было одной ноги?! — поинтересовался один из рейнджеров, увидев Эспена на своих двоих.

«Было глупо надеяться, что они не заметят», — вздохнул паразит.

— Эспен? — испуганно посмотрел на него Мак.

«Думай! У них всё равно нет времени брать с меня доказательства…»

— Ну… это… как его? Ну вот короче… Да, — произнёс, запинаясь, герой.

— И что это значит? — лейтенант опустил руку на ножны.

— Ну… Несколько лет тому назад я набрёл на саркофаг древнего воина… Вот… И там нашёл пилюлю, которая, как и подобает пилюлям древних адептов могла восстанавливать утерянные конечности.

— А не всё ли равно, каким способом он это сделал? — вмешался Яхтир.

— Ты так-то тоже мутный тип. Тельмусом от тебя и не пахнет, но рубишься так, что и не каждый «Человек» смогёт! — возразил другой рейнджер.

— Мы с Эспеном исправно несём службу в отряде. Более того, клятва на крови не позволит нам причинить кому бы то ни было вред и остаться в живых. Неужели мы похожи на самоубийц.

— Вообще-то…

— Нет, не похожи, — заткнул подчинённого лейтенант. — Да, это странно выглядит, но у меня нет причин им не доверять. Если Эспен умудрился заработать награду от самого капитана, значит и вам всем усомниться в нём будет неуважением к Людвигу, Жнецу Таверн.