— Гх! — проглотил язык сэр Арториас, когда понял, что его ноги вместе с лошадью ушли вперёд, а он сам, летит вниз головой на зелёную траву.

— Что?! Этот ублюдок только что убил Арториаса!

— Мерзавец! Ты поплатишься…

Удар. Удар. Удар.

В отличии от оторопевших на мгновение рыцарей Чёрного Варана, таинственный всадник с глазами цвета огранённого аметиста, так и не сбавил скорости.

Вертикальным ударом по шлему, он заставил глаза командира смотреть в разные стороны. Нырнув под руку, длинноволосый мечник вонзил клинок в стык между пластин под мышкой рыцаря, отделив плечо от тела. Перехватив взявшимся из ниоткуда щупальцем падающую алебарду, всадник пробил ей насквозь шею коня и живот следующего Чёрного Варана.

Он действовал быстро и безукоризненно. На нём не было лишней брони, кроме кольчуги и наручей, тело воина с аметистовыми глазами укрывал плащ цвета ночи. И никто и никогда не мог предугадать, когда из-под ткани возникнет клинок, что снесёт голову.

Когда за спиной у одинокого всадника была проложена тропа из тел рыцарей и лошадей, Чёрные Вараны начали его окружать. Но даже тогда мечник продолжал рвать и метать элитных воинов, отнимая с каждым ударом новую жизнь, коих перевалило за две дюжины.

— Сдохни! — хотел, было, раздробить алебардой позвоночник наглого убийцы рыцарь, но его остановил наконечник с пурпурным хвостом, вонзившийся в затылок.

— Куда ты так рванул, придурок?! — гаркнул во всю глотку белошёрстый лучник с кошачьими ушками. Под задницей у него сидела на холме голодно облизывающаяся самка Болотного Дьявола.

— Прости, руки просто зачесались! Ха! — отмахнулся всадник с аметистовыми глазами, вонзая меч в прорезь для глаз.

Тут же из-за спины неко, сидящего на гигантской жабе, показались всадники. Кто на мустангах, кто на аргамаках, кто на беспородных борзых, но все они кричали одно:

— Не дадим лейтенанта в обиду!

Раздался огонь из пистолей. Может рыцарей Чёрного Варана кремниевые пули и не ранили, но вот открытые участки лошадиных ног становились прекрасной целью для выстрелов. Многие из нападавших в одночасье оказались на земле, где их уже добивали всем, чем не жаль.

К удивлению рыцарей, почти каждый второй из рейджеров знал какую-нибудь технику. И только они хотели ответить тем же, как с уст длинноволосого мечника сорвалось:

— Пылающее Торнадо!

Чудовищной силы вихрь поднял в воздух всех, кто находился в радиусе десяти метров от него и начал с огромной скоростью вращать, пока от нагрузки у пиковых «смертных» адептов не стали ломаться кости, рваться мышцы и внутренние органы. Ровно через семь секунд, воздух накалился, но мечник словно и не ощутил никаких изменений в окружающей среде. В конце-концов, это была его техника. Не будет же она атаковать своего пользователя, правильно?

Ещё через три секунды, над полем боя возник огненный столб высотой в десять метров, что плавил броню и заглушал своим рёвом крики сгорающих заживо рыцарей.

А затем последовал взрыв, что разметал пепел своих жертв на многие километры. Те, кому повезло наблюдать за техникой «Пылающего Торнадо» снаружи, бросились в бега, осыпаемые непрекращающимся огнём из пистолей и луков.

— Идиоты! Кто будет нас защищать?! — взвыли артиллеристы, понимая, что их кавалерия даже не думает остановиться и продолжить бой с выгодной высоты.

Голова канонира прокричавшего вслед Чёрным Варанам не долго сидела на плечах. Её отсёк воин, что особенно выделялся среди остальных всадников. Из одежды на нём было только драное кимоно, а в руках он держал катану. Его кожа была жёлтой, а глаза навсегда сощурились.

— Неплохие трофеи нам достались благодаря выходке Эспена, — ухмыльнулся сын Великой Степи, глядя на целёхонькие артефактные пушки и груды из ядер рядом с ними.

— И тем не менее, это было безрассудно, — ответил ему одноглазый капитан, вытирая от крови кусок заострённой стали с привинченной ручкой, который все почему-то называли мечом.

— Как знать, Людвиг, — пожал плечами Яхтир. — Он рисковал только своей шкурой. Мы потеряли бы намного больше людей, чем если бы бросились все в открытую.

— Торфинн бы оценил его подвиг, — проскрипели каменные связки показавшегося среди ликующих рейнджеров Голема.

— Кто-нибудь уже посчитал потери? — осведомился Людвиг.

Рядом на землю опустилась Глория. Именно опустилась: никого не придавив и не оставив кратера в земле. Эспену понадобилось два месяца, чтобы приучить её прыгать нежнее и — самое главное — глядя куда.

— Сколько? — обернулся к Энасу капитан.

— Немного, человек пятнадцать с нашей стороны и около ста пятидесяти с их. Это только рыцари.