«Эспен, ты пришёл сюда ради Энаса… — пронеслось в голове лейтенанта. В глазах мужчины краски стали сгущаться. Звуки окружающего мира таяли в мёртвой тишине. — Ты хреновый подчинённый… Я ведь… приказал тебе убираться… — И лишь одна мысль. Одна единственная мысль заставила огонь справедливости вспыхнуть в теле угасающего адепта: — Если круг перерождения и правда существует… я хочу, чтобы в следующей жизни… мы были… друзьями».

Осколок меча вонзился в шею вендиго. Недоумевающий поначалу дух завопил от боли, когда его объяло не угасающим пламенем. Тварь выпустила бездыханное тело лейтенанта и принялась метаться в стороны, пытаясь сбросить с себя огонь. Но тот уже заключил свою жертву в клетку из которой нельзя было выкарабкаться.

Кожа вендиго развевалась пеплом по ветру, а ноги перестали двигаться после того, как огненный саван добрался до мышц. Издав последний хрип, дух замер, продолжая некоторое время тлеть, пока не превратился в статую из угля.

* * *

Эспена разбудили нежные прикосновения натруженных рук Алисы. Амазонка осматривала его тело, но видимых повреждений, как и внутренних у паразита не было. Точно также, исчезли и синяки с лица рыжеволосой, что оставил ей вендиго при «транспортировке».

— С-сколько я провалялся? — ошарашенно спросил Эспен, шаря рукой в поиске белого меча.

— Минут десять назад мы нашли вас. Заклинание уже развеялось, — ответила Алиса.

— А вендиго? — осведомился паразит.

— Мёртв… То есть уничтожен.

Как только Эспен принял сидячее положение, амазонка набросилась на него и крепко стиснула в объятиях. Он хотел было что-то сказать, но решил просто молча стиснуть девушку в ответ.

— А что с лейтенантом? — спросил Эспен через несколько минут тесного контакта.

— Он… — Алиса запнулась, но, проглотив ком в горле, продолжила: — В общем, пойди глянь сам.

Поняв, что с офицером случилось что-то нехорошее, паразит вскочил и вприпрыжку добрался до места столпотворения рейнджеров. Протиснувшись сквозь толпу, он увидел понурившего голову Голема, сложившего руки Яхтира, сидящего на коленях, и склонившегося Людвига… Склонившегося над ещё тёплым, будто бы и вовсе спящим, а не мёртвым лейтенантом.

Его ноги свели вместе, а руки связали на груди для транспортировки в лагерь. Чудовищную рану на животе прикрыли плащом. Лицо офицера застыло в грустной улыбке. С уголков рта стекала по бородке кровь. Будто и не кровь вовсе, а вино, коим упился тот.

И руки ему связали, чтобы не буянил, если проснётся нетрезвый! А плащ… плащ, чтобы не замёрз!

Эспен не хотел признавать это. Не хотел верить, что всё обернулось так. И только та часть сознания, что всё ещё делала его паразитом в большей степени, нежели человеком, холодно констатировала: «Он мёртв».

— Он спас нас всех. И избавил город от вендиго, — сообщил Людвиг. — Нужно как можно скорее вернуться в лагерь и устроить похороны, достойные офицера, что до последнего вздоха верой и правдой служил своей Родине.

— Упокой Мезенгет его душу, — произнёс кто-то тихо.

— Да будет Равин милостив к слуге своему, — добавил другой.

Глядя на бездыханного лейтенанта, Эспен испытывал только одно чувство — чувство стыда. От того, что так и не узнал…

— Как его звали, капитан? — спросил паразит.

— Торфинн. Торфинн, сын Торса, — прошептал Людвиг.

— Да храни тебя в следующей жизни Храдхир, друг мой, Торфинн, сын Торса, — с трудом произнёс паразит и поднял голову, дабы не дать слезам скатиться по подбородку.

Глава 35. Открой свои глаза

Дорога в лагерь, кажись, длилась вечно. Обошлось, хвала богам, без происшествий. Нежить, духи, проклятия и прочее дерьмо старательно обходили вооружённую группу из тридцати человек.

Тридцати… Когда они отправлялись, их было около пяти сотен, включая добровольцев. Впрочем, никого кроме родственников павших такие цифры и не удивят. Рейнджеры разбили лагерь культистов Темнобога не менее, чем на тысячу рыл, а также избавили Старвод от бродячего вендиго.

Но Эспену, как и всем, кто уже вдоволь ознакомился с аммастцами, не давало покоя то, что Говорящий с воронами сбежал. Кроме того, он не нашёл среди убитых на поляне и Смрадазуба.

«Столько проблем не разрешённых…» — тяжело вздохнул паразит.

Он сидел на Фелуции, прижавшись к Алисе сзади и водрузив свой подбородок на её плечо. Волосы девушки пахли очень вкусно. Трудно было даже сказать, на что сейчас был похож этот запах, учитывая, что в плену у сектантов ей некогда было воспользоваться мылом или духами. Хотя, справедливости ради, Алиса никогда последними и не пользовалась. Парфюмерия была роскошью, доступной исключительно дворянам.