— А другие голоса он делает? — спросила Робин, поскольку ее внезапно охватило подозрение.

— Возможно, — ответил Брэм. Он нажал на кнопку, и его голос стал хриплым и грубым. — Я могу сделать и этот.

— Откуда у тебя это? Выглядит забавно.

— Из Музея науки, — сказал Брэм хриплым голосом. Затем он опустил переключатель голоса и сказал: — Кто ты?

— Джессика, — сказала Робин. У меня здесь занятия по искусству.

— Я думал, ты подруга Пеза? — сказал Брэм, и подозрительность в его голосе и проницательность во взгляде заставили Робин понять, почему Джош сказал, что Брэм иногда кажется сорокалетним.

— Это тоже, — сказала Робин. Она указала на устройство для изменения голоса. — Это был бы очень хороший способ делать звонки-розыгрыши. Ты когда-нибудь делал это? Я делала, — солгала Робин, — с моим братом.

Брэм лишь ухмыльнулся.

— Хочешь посмотреть работы Пеза? — спросил он.

— С удовольствием, — ответила Робин, полагая, что ее сейчас направят к одной из картин на стенах вокруг них.

— Это наверху, — сказал Брэм, усмехаясь, приглашая ее следовать за ним по лестнице.

— Я не уверена, что мне стоит туда подниматься, — сказала Робин.

— Никого это не волнует, — сказал Брэм. — Здесь всем везде разрешено.

— Где именно находится работа? — спросила Робин, не двигаясь с места. Она не собиралась, чтобы Брэм вел ее в спальню Пеза. Как бы ей ни хотелось узнать, о чем они с Ормондом говорят друг с другом, она считала, что у нее больше шансов выведать эту информацию у Пеза за выпивкой, чем ворваться в его спальню вместе с Брэмом.

— Это в старой комнате Эди и Джоша, — сказал Брэм.

Искушение увидеть это было непреодолимым, поэтому Робин последовала за Брэмом по винтовой лестнице на следующий этаж.

Брэм казался странно взволнованным, когда вел ее по коридору, узкому, покрытому коврами и усеянному небольшими пролетами из двух или трех ступенек. Это место могло бы напомнить Робин небольшой отель, если бы большинство дверей не стояли небрежно открытыми, открывая взору неубранные спальни.

— Это моя, — сказал Брэм без всякой необходимости: комната была захламлена тем, что выглядело в основном как сломанные игрушки. — А это их.

В отличие от большинства других, дверь рядом с комнатой Брэма была закрыта. К удивлению Робин, мальчик оглядел пустой коридор, прежде чем достать из кармана ключ и отпереть ее.

Комната выходила на север. В ней пахло обугленным деревом и тканью с примесью сырой гнили. Верхняя лампа была без лампочки. Когда глаза Робин привыкли к полумраку, она поняла, что комната осталась в том же состоянии, в каком Джош оставил ее несколько месяцев назад. На окне по-прежнему висели потемневшие занавески, их оборванные концы слегка колыхались от ветерка, дувшего в открытую дверь. Двуспальная кровать была разобрана, и на ней лежал частично сгоревший матрас. Некоторые из набросков на стене превратились во фрагменты, все еще удерживаемые потускневшими булавками, но самое большое произведение искусства — если его можно было так назвать — осталось, потому что было нарисовано прямо на стене. Именно на это граффити указывал Брэм, с нетерпением ожидая реакции Робин.

— Кто-то — Пез, если верить Брэму, — нарисовал в шести футах длиной тщательно проработанное изображение пениса, входящего во влагалище. Над ней были написаны те же слова, что и на окне Мариам в кухне внизу.

Состояние Аноми невозможно

везде, где органы, солидарные друг с другом

находятся в достаточном контакте,

и в достаточно длительном контакте.

— Что ты думаешь? — спросил Брэм, едва подавляя хихиканье.

— Очень хорошо, — сказала Робин совершенно искренне. — Кто-то определенно знает, как рисовать гениталии.

Брэм, казалось, был слегка разочарован таким ответом.

— Это был Пез. Он сделал это, когда они гуляли. Эди это не понравилось.

— Правда? — равнодушно сказала Робин.

— Я знаю, кто ее убил, — сказал Брэм.

Робин посмотрела на него. Он был так высок, что находился почти на уровне ее глаз. Вспомнив, что случилось с его матерью, она не могла не пожалеть мальчика, но ни его жадное выражение лица, ни его патентованное желание внушить шок или страх не вызывали симпатии.

— Тогда ты должен рассказать об этом взрослому, — сказала Робин.

— Ты взрослая, — сказал Брэм. — Если я скажу тебе, ты должна будешь что-то с этим сделать, не так ли?

— Я имела в виду взрослого, как твой отец или Мариам.

— Как ты узнала, что она не моя мама? — спросил он.

— Кто-то сказал мне это, — ответила Робин.

— Ты знаешь, что случилось с моей настоящей мамой?

— Нет, — сказала Робин.

— Мужчина задушил ее до смерти.

— Это ужасно, — серьезно сказала Робин. — Мне очень жаль.