— Не отстанешь?

— Нет. Или ко мне идем, или я тут рядом завалюсь.

— Этого еще не хватало! — возмутилась Рита.

— Вот видишь, девочка против, — сказал Тим. — Поэтому поехали ко мне. Согласна?

Он смотрел на меня с улыбкой, а в глазах что-то опасное, темное, что заставляло соглашаться помимо воли. Я его боялась. Было такое ощущение, что он не показывает себя, пока идет конфетно-букетный период. Как делают люди, которые вначале хотят приручить, а потом, когда жертва будет опутана сетью и обездвижена, вот тогда и проявляется характер человека. Опасность. Но меня эта опасность волновала. Заставляла кровь бежать быстрее. Поднимала в душе задор.

Пока я одевалась, он ждал меня тактично в коридоре. Ритка больше ничего не говорила. Только неодобрительно качала головой. А я? Чего я могла сделать. Мне нравилась эта игра, в которую он меня тянул. Но стоило Тиму пропасть с моих глаз, как возвращалось здравомыслие. Все это должно было продлиться пару месяцев. Вскоре нам надоест играть. И тогда мы перестанем общаться. Пока же можно было подурить.

— Ты так и будешь от меня бегать? — спросил Тим.

— У тебя было холодно. Печка не топилась. Так чего? Предлагаешь мне мерзнуть? Я пошла в квартиру греться.

— Здравое решение, но мне кажется, что ты от меня убежала, — ответил Тим. — Чего случилось? Я же знаю, что тебя чего-то беспокоит.

— Мы слишком нестандартно выглядим.

— Тебя это волнует?

— Смотрится глупо со стороны.

— Тебя это так волнует? — выходя из подъезда, повторил он. — Ты же говорила, что тебя не интересует чужое мнение.

— Не знаю. Не по себе.

— Не по себе, потому что ты обманываешь себя. Они волнуют тебя. Думаешь, что ты сильная дикая тигрица, а на деле домашняя кошка, которой на печке надо лежать и молочко пить. Но кошка глупая. Вместо печки ты пытаешься антилоп ловить.

— Подогнал корабчонку к подъезду?

— Сразу после работы к тебе поехал, — ответил Тим. — Не хочу сегодня без тебя ночевать. Я такой еду домой, думаю, как тебя встречу, а ты от меня сбежала, как последняя электричка.

Он опять запел, путая слова. Машина скользила по грязи, но Тима это не волновало. Он вел машину уверенно, невозмутимо. Странно, что у него было столько уверенности. Или это было напускное? Сегодня меня целый день мучили вопросы. Я все копалась в себе, окружающих и не могла найти ответы. Или я их находила, но не хотела слышать.

Ведь меня не удивило, что стоило нам войти в дом, как Тим на ступеньках прижал меня к стене. Поцеловал, кусая губы. Я чувствовала одну его руку на шее, а другую на щеке. Он не давал отвернуться, прокусывая губу.

— Мне больно, — прошептала я, когда почувствовала вкус крови.

Он не ответил. Лишь стал слизывать кровь с прокусанной губы. Голова кружилась. Ноги подкашивались. Страха я не чувствовала. Лишь подавленность и усталость. Тим опять начал целовать. Это были дикие поцелуи. Я на них не отвечала. Не пыталась бороться, понимая, что это бесполезно. В итоге ноги подвели. Они подкосились. Я села на край ступенек, чем вызвала восторг Тима. Мне этот восторг был непонятен. Но пришло понимание, что если я не отвечу, то он меня не отпустит.

Губы уже болели. Танец языков то сплетался, то разбегался. Дышать было тяжело. Он меня не отпускал. Я уже не понимала, что Тим от меня хочет. Откуда-то появилось возбуждение, которое прошло электрическими импульсами по коже.

— Никогда мне не ври, — прошептал он, начиная целовать щеки, подбородок, шею. — Я же знаю, что ты врешь.

— Нет.

— Врешь, — кусая зубами мою шею.

— Ой!

— Разорву, будешь врать!

— Что ты хочешь услышать? — возмутилась я, но как-то голос получился пискливым.

— Правду.

— Мне страшно. Я боюсь.

— Чего?

— Привыкнуть.

— В это поверю, — он в последний раз меня поцеловал. — Но есть что-то еще.

— Стесняюсь с тобой встречаться.

Он замер. Потом рассмеялся. Протянул мне руку, помогая встать.

— Чего трясешься?

— Ты меня напугал.

— Это я еще сдержался. Не представляешь в каком я был бешенстве.

— Думаешь, что мне надо уже убегать?

— Зачем? Я понял твои мотивы. Это не дурь и не желание меня позлить, — ответил Тим. Он открыл дверь. Пропустил меня в дом. Я подавила желание сбежать. — Проходи. Курточку снимай. Сейчас посмотрим, чего ты с печкой не подружилась.

— Тим, считаешь, что это нормально?

— Что нормально? Что не нормально? О чем ты? — спросил Тим, выпуская Риса.

— Ты меня до крови укусил!

— О! Истерика пошла, — ответил Тим, сложив на груди руки. — Ну, высказывай все, что хочешь. Я слушаю.

— Так дела не делаются. Я не хочу таких отношений.

— Не хочешь? А я не хочу возиться с твоими капризами. Ладно, вру, ты мне и капризная нужна. Но если хочешь капризничать, то терпи мои реакции на твои капризы, — он вздохнул. Подошел ко мне. Я невольно отступила на шаг. — Какая же ты сегодня растерянная! И куда делась моя Маруся? Что? Хватило одного дня, чтоб себя накрутить?