Шрифт:
Может, даже смыться в мини-отпуск от всей семьи, куда-нибудь к динозаврам. Но сначала…
Был прекрасный осенний день. Пушкин скрипел пером по бумаге и бормотал под нос:
– Октябрь уж наступил – уж роща отряхает
Последние листы с нагих своих ветве…
В этот момент сзади раздался шепот:
– Вот ты где, паразит!
В следующую секунду на голову поэта стремительно опустился тяжелый тупой предмет. Уже лишаясь сознания, Александр успел обернуться и кое-как разглядеть в радужных всполохах женский силуэт. Это было так незабываемо, что Пушкин пробормотал: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты!»
Тут его долбанули контрольный второй раз, и все померкло.
В это время какая-то неопознанная женщина с учебником по литературе хаотично появлялась в разных веках и отвешивала пинки и подзатыльники всем писателям и поэтам, до которых могла дотянуться. Особенно досталось бедолаге Льву Толстому, женщина дергала его за бороду и спрашивала:
– Будешь еще про собачек утопленных писать? Будешь?!
– Да не я это. Это Тургенев, Тургенев все!
Тут Льву Толстому повезло, и изобретатели отловили женщину огромным матричным сачком и, как сома, вытянули в наше время.
Аркадьевна сидела в сачке устало и даже горделиво. По лицу было видно, что она ни в чем не раскаивается.
– Ольга, как вы могли! – возмущенно сказали изобретатели. – Он же старенький дедушка совсем!
– Ага, как толстенные книги на двух языках шпарить, так не старенький. А мне потом домашку по лит-ре помогай делать. А у меня ОДИННАДЦАТЬ детей. А я жить хочу, понимаете? А не «И живет до сих пор Герасим бобылем в своей одинокой избе»!
Изобретатели хотели сделать ей выговор и уволить, но не стали. Среди них тоже были родители, которым вечером предстояло помогать делать домашку. Жалели изобретатели только об одном, что сами до такого не додумались.
Так и осталась Аркадьевна при лаборатории. Тем более вместо зарплаты она попросила просто иногда посидеть одной где-нибудь в каменном веке. Вскоре птеродактили научились кричать слово: «Мать, мать, мать». И «ланфрен ланфра ла та ти та».
Антонида и чудище
Оно было с ног до головы покрыто густой, слегка светящейся шерстью. Стояло и тихонько грызло угол дома. Во-первых, рос новый клык и чесалась вся челюсть, во-вторых, это вкусно. Не пробовали, так и не говорите!
Особенно вкусно получается, если провести языком между кирпичей, а потом сразу по пыльному карнизу, а если еще и нечаянно спящего голубя ноздрей втянуть… непередаваемые вкусовые ощущения. Башка ночного чудища доходила до третьего этажа. Это потому, что оно сутулилось. Если б выпрямилось, так и до четвертого дотянулось. Но выпрямляться чудище не любило. Самое интересное всегда происходило внизу.
Вот и в этот раз. Дверь балкона на третьем этаже со скрипом распахнулась, вышла девочка в ночной рубашке с машинками. В одной руке у девочки был совочек, в другой пятилитровая банка.
Девочка стала делать загребающие движения совочком в воздухе и складывать что-то в банку. Потом подняла банку на уровень глаз, потрясла, сказала шепотом:
– Да что ж такое!
И снова загребла. И снова посмотрела в банку.
Чудовище проглотило кусочек кирпича и придвинулось чуть поближе. Оно было любопытное.
– Что гребешь? – тихонько спросило ночное чудище.
– Да вот хочу кусочек ночи законсервировать, – не оглядываясь, с готовностью откликнулась девочка.
Она была жутко комуникому… комука… комукакабельная, вот. Это когда видишь кого-нибудь в первый раз и тут же зовешь его чай пить, а сам чай выпить не успеваешь, потому что болтаешь так, что язык сохнет от встречного ветра.
– А как это? – спросило любопытное чудище.
– Законсервировать?
– Ага.
– Точно не знаю. По-моему, это когда засовываешь что-то в банку и закрываешь крышкой. Египтяне так мумиев своих консервировали, чтоб эти мумии? по городу не шлендрали и мозги у порядочных египтян не жрали. Слыхали?
– Откуда мне, – сказало чудище и восхищенно подумало: «Какой умный ребенок!»
– Я просто шурудирова… эруради… радиактив… в общем, кругозор у меня ого-го!
– А зачем вам кусочек ночи? – От восхищения чудище перешло на «вы» и шумно вздохнуло. Из левой ноздри вылетел встрепанный голубь.
– Просто. Для красоты. Она же не черная совсем, она в искорку разноцветную. Зеленую такую и красную. И желтые есть. А еще они шевелятся постоянно. Хочу нагребсти хотя бы половину банки и поставить у себя в комнате. Пусть днем тоже шевелится. Только она не гребется почему-то. То ли руки у меня не оттуда, то ли лопатка сломана, то ли банка дырявая. Кстати, а вы чего не спите? Бессонница у вас, что ли? У моей бабушки тоже бессонница. – Девочка решила наконец повернуться к тому, с кем так мило болтала.