Нельзя сказать, что все это время Персефона посвятила исключительно поискам бывшего подземного царя. Другими вопросами она тоже занималась — но все же сигнал от одного из асфоделей стал приятным сюрпризом.

И вот теперь царица летела обратно и пыталась решить, что же делать с неожиданным подарком судьбы.

Впрочем, сначала ей требовалось проверить, не вкралась ли в ее расчеты ошибка. Вдруг чары богини Ночи Нюкты сработали как-то не так, и Персефона схватила обычного варвара?

Сомнения должна была разрешить последняя проверка, и подземная царица надеялась, что успеет провести ее прежде, чем пленник проснется и нападет.

Колесница Персефоны пролетела над рекой и лесами и свернула в горы. Впереди показалось расщелина, и царица сосредоточилась на том, чтобы мчащаяся по небу колесница не разбилась об острые скалы.

Чуть снизив скорость, колесница влетела в распахнутый зев пещеры. Несколько минут бешеной скачки по узкому каменному коридору — и впереди раскинулось Подземное царство. Тогда Персефона ослабила вожжи… и вздрогнула от неожиданности: на борт колесницы легла рука пленника.

К счастью, вероятный Аид не стал хватать ее за вожжи, чтобы перехватить управление колесницей. Он просто стоял и спокойно снимал с запястий обрезки веревок.

— Теперь среди олимпийцев не принято рассылать приглашения — они сразу усыпляют и швыряют в колесницу, а потом гонят так, словно убегают от родственников похищенного? — с интересом спросил он по-гречески. — Да, Владычица?

Он говорил спокойно и доброжелательно, с чуть заметной иронией. Царица даже на секунду забыла, что они летят в колеснице где-то под мрачными сводами Подземного мира.

Скиф тем временем отвернулся и принялся рассматривать пролетающие под ними суровые пейзажи Подземного мира. Кажется, нападать он не собирался, и Персефона решила поддерживать диалог:

— Откуда ты знаешь, кто я? — сухо спросила она.

— Я слышал, что среди женщин ты одна сумела укротить этих коней, — по-прежнему спокойно, хотя и без малейшего почтения пояснил скиф.

— В следующий раз переоденусь в мужскую одежду, — нервно фыркнула Персефона.

— Ну, если говорить откровенно, в Элладе мужская одежда не сильно отличатся от женской, — заявил пленник.

— Как же «не сильно»? Ты хочешь сказать, кто-то может перепутать женский пеплос и мужской хитон? Разве что варвар! — презрительно сказала царица.

Она почему-то почувствовала себя неуютно: вроде уже настроилась на схватку, а тут этот варвар в расслабленной позе и разговор ни о чем.

Единственное, что обнадеживало, это то, что по описаниям Аид как раз и отличался нестандартным поведением. Говорят, от иных его дел и решений пробирало даже подземных: Гекату, Гипноса, Таната.

Правда, по тем же описаниям Аид был мрачным и молчаливым, а этот варвар вовсю рассуждал про одежду:

— И там, и там это большой кусок ткани, обмотанный вокруг тела, — со знанием дела заявил он. — Плюс еще один кусок ткани, наброшенный на плечи. Все остальное — частности. И эти тряпки ужасно неудобны. Попробуй, к примеру, залезть в этом на лошадь…

— Зачем мне залезать на лошадь, если есть колесница, — попробовала возразить Персефона (с одной стороны, она не сказать что разбиралась в нарядах, а, с другой, не совсем понимала, с какой стати позволяет кому-то, пусть даже Аиду, разговаривать в подобном тоне). — Эллин не эллин, если лезет на лошадь как варвар.

— Не аргумент, — хладнокровно сообщил упомянутый варвар, после чего небрежно облокотился о борт колесницы, как будто совсем не боялся упасть, и принялся рассказывать, что пренебрежение верховой ездой это очень вредно, и в реальном бою скифы, варяги и русы будут бить благородных, цивилизованных греков и в хвост, и в гриву.

Первые пять минут Персефона внимательно слушала, потом отвлеклась, потеряла нить рассуждений, совсем как в беззаботном детстве встряхнула головой и спросила:

— А ты, случайно, не переодетый Гермес?

— А что, похож? — всерьез заинтересовался скиф. — Тебе, что, кажется, что я слишком много болтаю? Хочу заметить, для человека, которого только что усыпили маковым настроем, связали и везут в неизвестном направлении, я настроен крайне доброжелательно.

— Ты валяешь дурака совсем как Гермий. И на Владыку Аида ты совершенно не похож.

— Ну, если ты ищешь Владыку исключительно по мрачному выражению лица…

Персефона вздохнула и, закрыв глаза с риском уронить колесницу где-нибудь посреди Леты, заставила себя вспомнить о том, ради чего вообще все это затеяла:

— Ты же не будешь отрицать, что ты Владыка Аид? — спросила она, тщательно стряхнув с себя раздражение.

— Бывший Владыка. Не буду. Но на моем месте никто бы не отрицал.

Скиф не стал договаривать, но в его насмешливых темных глазах — Персефона специально обернулась посмотреть! — достаточно ясно читалось, что царица не похожа на тех, кто скажет «простите, я обозналась, позвольте вернуть вас на поверхность». Она не могла не признать его правоты: пожалуй, простому смертному действительно было выгоднее выдать себя за Аида. Хотя на этот случай у нее была еще одна проверка.