Шрифт:
– Вот именно так все они и сидели! – не скрывая раздражения, продолжал Мартин, а посмотрев прямо в глаза Себастьяну, истошно завизжал, – Упыри растреклятые!.. Хотя нет, судя по волчьему аппетиту, то были истинные вурдалаки! Вурдалаки они, понимаешь?! Скопище кровожадных вурдалаков!..
В столь поздний час Себастьяну совершенно не хотелось слушать очередную «страшную сказку», внезапно сочиненную бредовым воображениям «мастера литературного творчества».
– Мартин, – жалобно простонал он и с видом мученика уронил голову на мягкую подушку, – да Бог с ними, с упырями и вурдалаками!.. Давай спать, прошу тебя!..
Мартин только рукой махнул, выражая явную обиду на своего неблагодарного слушателя, и уселся за письменный стол.
– Весьма странные они какие-то, – берясь за книгу, произнес он вполголоса, – не по себе как-то от всего этого…
– «На себя посмотрел бы вначале», – сердито подумал Себастьян и попытался заснуть, однако стоило ему погрузиться в дрему, как «строгая врачебная интеллигенция» поспешила огорошить новым внезапным открытием.
– А известно ли тебе, бестолочь моя истерическая, – таинственным голосом произнес Мартин, страшной черной тенью склонившись над Себастьяном и устремляя прямо в лицо ярко-синие фонари нечеловеческих глаз, – что ты, оказывается, мой семиюродный братик?
Далее послышалась речь возмутительно-визгливой природы, касаемая того, что Мартин родом из Нижних Верклей, а «горячо любимая маменька» Себастьяна является ни кем иным, как семиюродной сестренкой «горячо любимой маменьки» Мартина.
– Хорошо-хорошо, – застонал Себастьян, хватаясь за голову, – я понял… Клянусь, что в Воскресенье я обязательно порадуюсь тому, что ты мой братик… Прости, Мартин, но мне сейчас правда не до того… Работаем не разгибая спины и не покладая рук… До кровати бы доползти…
Однако «синеглазый черт» лишь с удвоенным рвением вперил в него свой страшный светящийся взор.
– Мартин, миленький, – взмолился Себастьян, вспомнив волшебное обращение, – дай, пожалуйста, поспать!..
«Синеглазый черт» резко изменился в лице и принялся озадаченно хлопать длинными изогнутыми ресницами, а нахлопавшись вдоволь, презрительно фыркнул и побрел прочь к письменному столу, то и дело, бормоча о каких-то загадочных перекурах, а после грянул страшную песню о какой-то несчастной наречено-обреченной на смерть.
Вникая в бредово-устрашающий песенный напев, Себастьян решил, что Мартин поет о безжалостном жертвоприношении и уже всей душой проникся к судьбе несчастной девушки, но заслышав о том, что стались в крови рукава, сразу понял, что Мартин просто поет о своей врачебной работе, и тут же перестал проникаться всей душой, порешив, что «строгая врачебная интеллигенция» за работой это вовсе не тот случай, выразил свое отношение к услышанному брезгливым фырканьем, затем демонстративно заснул.
На протяжении всей этой ночи, Себастьян то и дело просыпался от громогласных фраз и нецензурных ругательств, которыми возмущенный донельзя Мартин щедро подкреплял озвучиваемые вслух события «званого ужина», а вконец замучив «братика» и заслышав неспешные шаги по коридору отправился не давать покоя уже хлопочущей за утренними делами Стефаниде.
Эпизод 2. Ovis virgo
Проснувшись раньше всех, Стефанида размеренно и неторопливо занималась своими утренними делами, а неуместная компания, отчего-то вскочившего ни свет ни заря, Мартина ей очень мешала.
– Напрасно ты, Мартин, так сердишься, – нарочито усталым тоном парировала Стефанида, в сотый раз слушая одно и тоже, – семья Старосты Фрэнка порядочные и весьма уважаемые люди, а Элизабет просто замечательная девочка, кроткая и добрая…
– Вот именно, достопочтенная и премногоуважаемая госпожа Стефанида, – резко парировал Мартин, – это просто малолетний ребенок! Себастьяна засватайте к ней лучше!
– Себастьяну еще рано думать о женитьбе, – молвила Стефанида, – а для тебя Элизабет в самый раз…
– Ей хоть шестнадцать-то есть? – парировал Мартин.
– Ей целых восемнадцать по осени исполнится! – гордо заявила Стефанида.
– Как много!.. – всплеснул руками Мартин и возмущенно добавил, – Не надобно мне тут опекунства подкидывать! Пусть сами растят свой выводок! Мне Себастьяна с Лючией хватает!
Вконец рассерженная Стефанида всучила Мартину горку мисок.
– Займись-ка лучше делом! – приказала она, одаривая строгим материнским взглядом.
Замерев с тарелками в руках, Мартин озадаченно захлопал длинными изогнутыми ресницами и принялся послушно раскладывать миски на столе.
– Ovis virgo (лат. Овца-девственница)… Ovis virgo (лат. Овца-девственница)… – то и дело ворчал он, – Что я с ней делать-то вообще буду? Сказки на ночь читать, сластями угощать, да кукол покупать что ли?
– Ну, для начала можно, и так, – произнесла Стефанида, хлопоча у раковины, – а как до первой ночи дойдет, тогда…