– Вай, какой мотор! – вопил тот.

Егор подумал о нём с неприязнью, с трудом разлепив оба глаза и свыкаясь с ярким светом.

– Ну?! Как тебе тачка?! – восхищался Берг всем к чему мог поочерёдно прикоснуться руками – салонное зеркало заднего обзора, которое покрутил и в котором разглядел полуживого Биса, панель управления мультимедийной системой, кнопки климат–контроля, рычаг автоматической коробки переключения передач, и дальше – по кругу. – Немецкая! Эй, ты, бес… – запнулся Берг, но обидно цепляться к Бису не стал, словно побоялся спугнуть радость; Егор воспрял одним глазом, – …как там тебя теперь? Смотри, как твой протез!.. У меня теперь тоже – «мерс»! А?!

Егор прикрыл глаз, никак не разделив восторга. Тутыра в машине не было.

– Алан, ну, как тачка?!

– Огонь, брат! – согласился Голиаф.

Егор сопротивлялся, из головы никак не уходила сонливость и последнее, что запомнил – об этом ещё напоминали сгустки крови на внешнем зеркале, они успели потемнеть, но от этого менее очевидными не стали – в человека гражданского, безоружного, стреляли. Егор быстро догадался, что теперь передвигался на чужом автомобиле, после чего впал в забытье. Маленький, трясущийся на ухабах, мир на миг сузился до точки.

…Кобергкаев вылез из машины почему–то с окровавленной головой, сломанное левое ухо было оторвано и странным образом висело на шее, казалось, на мочке. Левый глаз заплыл, на щеке имелись два глубоких пореза.

– Нихуя! – сказал он жизнеутверждающе и твёрдо. – Мы завтра им покажем! – он покачнулся и из его носа вытекла тонкой струйкой кровь прямо на грудь…

Егор очнулся уже в батальоне, по–прежнему на заднем сидении «мерса» от того, что кто–то, как раненная птица, колотился в спинку из багажника и даже скулил как–то по–птичьи, совсем не как человек или зверь. Он мало что помнил; отчётливо – только то, что должен был закрыть на ком–то наручники и мерседес, в котором обнаружил себя. Голова раскалывалась от жуткой боли и Егор с трудом выскребся наружу.

На следующий день Биса в состав группы не назначили. Оставили в роте, что оказалось весьма кстати. Ни Джамалдаев, ни Абулайсов это решение прокомментировать не смогли.

– Терпи… – сказал Сулим.

– Жди… – сказал Иса.

Ни один из двух ответов не был исчерпывающим и не объяснял Егору, чего именно предстояло терпеливо дожидаться. Пожалуй, впервые за короткое время не стало занятия, кроме разных дурных мыслей.

«Как бы не дождаться чего… – подумал он, о чём думал не один раз. – Вариантов – немного: красиво пригнувшись отсюда сбежать… – бросил он взгляд за спину, – …или, положиться во всём на судьбу и изо всех сил принять её?»

В расположении оставались те, кто по–хозяйски смеялись, что–то выясняя на тарабарском, лёжа на дежурных кроватях. Бис сидел на своей, сам ни свой, скинув искусственную ногу.

– Привет, Егор, – Песков появился тихо, без восхитительного «салюта» с каким часто появлялся. – Как ты? – поинтересовался он.

– Привет… – поднял Егор голову. – Ты как здесь? – спросил он в ответ, не отрываясь от дела.

– Проездом. Комбату от ротного пакет вёз… Чем занят?

– Зарядкой, – сказал Егор.

– А?! Это теперь так называется? – не стал заглядывать Песков через плечо. – Может в город сгоняем? Нормально пожрём где–нибудь? Есть время?

Егор минуту сосредоточено массировал культю и медленно так обрадовался, будто ему пружину механического завода накрутили до улыбки или даже сильнее – до счастья.

– А, давай! – согласился он. – Мне бы позвонить ещё?

– Не проблема, позвонишь! – не меньше Биса обрадовался Песков. – Искать не станут?

– Ну, до сих пор не искали? – смело высказался Егор.

– Тогда – идём?

– Время дашь – протез приладить? – глянул Егор на Витьку, потянувшись за «ногой».

– Давай–давай, конечно! – улыбнулся тот. – Я со стороны вообще о другом подумал!

– О чём?

– Что ты того…

– Чего – того? – не догадался Егор.

– Лысого гоняешь! – ребячился Песок, показывая снующую вперёд и назад руку.

– Ты, Виктор, правда дурак? – сказал Егор таким тоном, каким ни разу к Пескову не обращался.

– Не, ну, а что такого? Я всё понимаю: надо дух переводить? Пар спускать! Если не так – давление заработаешь! У нас, мужиков, на это всего одна форсунка… А что? Врачи говорят: нет ничего постыдного, только польза одна! – оправдывался Песков. – А как моряки без женщин? Сначала придумали себе, что женщина на корабле к несчастью, а потом – сами… а так бы взяли одну-две и ходили бы, как в наряд, по графику! Не, ну, а что делать, когда гудит там как ветер в трубе? Терпеть, что ли – до звёзд в глазах? У меня – когда так… я вообще ни о чём другом думать не могу, всё одно на уме будет!

– Вить, моряки потому и придумали, что к беде, чтобы ещё большего несчастья избежать, – сказал Бис.

– Ну, понятно–понятно, – виновато заговорил Песков, как если бы сам был застукан.

– Ты присядь, подожди минутку, пока я собираюсь…

Виктор сел напротив и внимательно следил за руками Егора, пока тот соединялся с бионогой, будто готовился быть санитаром. Морщился, не замечая себя, как если бы съел несъедобное и его вот–вот стошнит.

– Готово! – поднялся Бис, застёгивая китель.