– Слава богу! – признался Песков. – Мне чуть плохо не стало!

– Я видел…

Оба в голос рассмеялись.

– Эй, Кибо, ебальники завалили!

Оба, также в миг, умолкли. Будто за окном бабахнуло и все прислушались: где, и будет ли ещё?

– Это он нам? – прошептал Песок удивлённо.

– Это он мне, идём, – сказал Бис. – «Кибо», это мой позывной.

Забравшись в машину, Виктор открутил оба окна.

– Сейчас артиллерия частенько работает, так что я теперь даже музыку не включаю, чтобы слышать, что вокруг. И не пристёгивайся, – проинструктировал он, – чтобы в случае чего быстро выбраться…

Егор кивнул, не возражая.

– Как тебе город? – спросил Песков, оказавшись на широкой улице.

Егор на секунду стушевался, почему–то сначала пожав плечами:

– Похож на курортный в межсезонье… Но, иногда напоминает аккуратное кладбище – цветы, памятники, тишина… из посетителей – старики и вояки…

– Это ты точно подметил! Но людей осталось много, ты это зря… Люди здесь – главное! Гражданские здесь – своего рода вариант сопротивления! Какой был бы смысл защищать пустой город без людей?

– Согласен, – кивнул Бис приятно удивлённый таким взрослым взвешенным заключением. – Давай только сразу на почту, позвонить надо срочно домой…

– Какую ещё почту?! Держи! – протянул Песков мобильник. – Сейчас станцию вай–фая найдем, чтобы сигнал был нормальный – отсюда только так звонить можно, пока без всяких префиксных кодов! Набирай пока номер!

Егор без труда, на память, набрал номер телефона. В действительности, номеров, которые Егор помнил было два – Катин и генерала Рябинина. Знал их на память – тренировал её таким образом. Записывать два десятка последовательных цифр, присвоенных абоненту, в специальную книжку или блокнот не было никакого смысла. К тому же Егор давно не пользовался мобильником – звонил редко, из таксофонов, да, и кому было звонить – даже разволновался, когда услышал в трубке стон длинных гудков; вышел на улицу.

– Здравия желаю, товарищ генерал! – почти шепотом произнёс он. – Это я, Егор!

– Егор, дорогой, ты?! Ну, слава богу, жив, бесов сын! – несознательно сказал Рябинин, как иной раз отзывался о нём ещё в штабе группировки войск, в Ханкале, распрямляясь над оперативной картой. – Какого чёрта, не на связи! Опять за старое – режим радиомолчания соблюдаешь?! Сейчас – мобильники у всех под рукой! Тебе он на кой чёрт?! Селфи делать?!

– Не завёл ещё мобильника, Владимир Лукич, – стал оправдываться Егор. – Звоню с чужого… Не было возможности завести…

– Ладно… – закончил наконец Рябинин тираду, – …извини! Наверняка, времени у тебя мало. Говори: где ты? как устроился? какая помощь нужна? Рассказывай! У вас уже война вовсю? Или опять брешут в телевизоре?..

– Да, какая война, Владимир Лукич?! Зачатки нового феодального строя… Устроился нормально, в батальоне «Восток» я…

– В чеченском?!

– Нет, батальон местный…

– Кто комбат?

– Ходарёнок командует… Нормально всё, товарищ генерал!

– Нормально? – повторил генерал. – Помощь требуется?

– Нет, спасибо! Звоню – отметиться, что всё в порядке.

– Ну, хорошо! Будь на связи, пожалуйста, понял? И, давай, береги себя!

– Понял, товарищ генерал, – сказал Егор напоследок.

Он стряхнул телефонной трубкой, точно сбросил звонок. На сердце стало теплее и спокойнее, будто поговорил с матерью и отцом, о которых боялся думать и потому не звонил, чтобы не беспокоить стариков. Катя никогда не переставала поддерживать с ними связь, даже после расставания с Егором, и – он был уверен, что – так было лучше.

Егор вернулся в машину с угасающей улыбкой на лице.

– Дозвонился? – спросил Виктор, заметив на лице радость.

– Дозвонился.

– Отлично. Теперь пожрём?

– Пожрём.

Они сели в ближайшем кафе, сразу заказали чаю, и попросили меню.

– Егор, давно хотел спросить… – имея тайный страх оказаться таким, как Егор, ввиду ухудшения военно–политической ситуации на Донбассе и соглашаясь со сложившимся почти за сорок лет локальных войн стереотипом: «пусть лучше сразу убьют», Виктор поинтересовался, – …тяжело жить на протезах? Танцевать на них, правда, можно, как лётчик из фильма, Мересьев?

– Ты про «Повесть о… человеке? – уточнил Егор.

– Да, про неё… Мог он так в жизни? Танцевать там… управлять самолётом?

– Вопрос, конечно, интересный, требующий отдельного исследования, – пожал плечами Егор с тем важным и вдумчивым видом, с каким говорят о серьёзных научных трудах. – Это, вроде, правдивая история… И всё же, чёрт его знает, что можно было и чего нельзя на протезах прошлого века?..

Пескову представилось, что вся эта история с исследованием – про сморщенных академиков РАН в залатанных на локтях истлевших пиджаках: