Во всех отношениях отвратительная неделя… безуспешная, скучная и полная бессмысленных догадок. Даже вновь ни одного видения.

Выходные — и того тоскливее: они всей компанией выбрались в Джерико, где посидели в кафе, опустошив по несколько чашек кофе, но мозговой штурм результатов не принёс. По возвращении обратно в школу энтузиазм Уэнсдей совсем поутих. Быть может, она ошиблась, что год будет увлекательным, как в прошлый раз… и она просто сойдёт с ума со скуки, после чего кто-нибудь обнаружит её повешенной в коридоре.

Удивительно, но друзья заметили, что её хмурое лицо было ещё тоскливее, нежели обычно.

— Мы со всем разберёмся, соседка! Всё решится! — Энид воодушевлённо приобняла её на ходу за плечи, и Уэнсдей не стала стряхивать её руки с себя. Пускай уж обнимает, раз ей это нравится.

— Напомню, что я отправил своих пчёлок следить за всеми в этой школе. Кроме директора. Но как только пчёлы его найдут, так глаз не спустят! — заверял Юджин, который сильно изменился за каникулы: заметно подрос, похудел и даже возмужал, его зубы исправились, а очки подобрал элегантные. С ними он словно превратился в какого-то юного интеллектуала с тех картинок, что так любила смотреть Энид в интернете.

После этого перевоплощения в Неверморе объявилось много любителей пчёл. И почти все почему-то женского пола. Но Уэнсдей ощущала искреннюю радость за друга — у всех начало года не задалось, кроме него. После прошлогодних страданий он заслужил.

— А мы с Аяксом болтаем со всеми и ищем странности в поведении, — улыбнулся Ксавье.

— Ага, — кивнул горгона и улыбнулся. — Да и раз ты разобралась со мстительным инквизитором из прошлого, неадекватной нормиской и хайдом, то с единичным убийством уж точно разберёшься.

— Статистически, серийных убийц ловят чаще. Больше шансов, что тот, кто каждый день кого-то убивает, совершит фатальную ошибку. Да и в прошлый раз мне подарило ответы видение. А не я сама.

— Всё равно мы справимся! — хором отозвались друзья.

И даже Вещь взобрался ей на плечо, поддерживая оптимизм остальных. Что ж, спорить с ними Уэнсдей не собиралась, но больше и слова не сказала. Даже прощаясь с ними, только кивнула и ушла с Энид и Вещью в комнату.

Писать книгу, как привыкла, она не стала — остерегалась, что с таким расположением духа заставит свою главную героиню совершить суицид. Или избить кого-то до полусмерти. А может, сойти с ума и стать маньячкой. Или самое страшное — её героиня будет искать утешения в отношениях и переспит с кем-то.

Вместо этого она сразу переоделась в пижаму — чёрную майку и шорты — и, не распуская косичек, легла спать. Но сон не шёл: глаза вообще не смыкались.

Почти всю ночь она лежала и созерцала пустоту. Даже почти не думала… просто впала в апатию. Хотелось уже побыстрее раскрыть дело убийства Бьянки… хоть чем-то интересным заняться в этой поганой жизни, а не топтаться на месте изо дня в день.

Только к утру её сморило, когда уже первые лучи солнца скользнули через витражи, и удалось ненадолго погрузиться в беспокойный сон. Пред глазами мелькали странные тревожные образы, но распознать их не удавалось…

Проснулась Уэнсдей от криков Энид, что трясла её за плечо.

— Соня ты эдакая, вставай уже! Иначе я уйду на уроки без тебя! Вставай! Проснись же!

— Кх… какой… какой урок пре… первый? — давно её не душили путы сонливости и совсем уж спутанного сознания.

— Химия! И вставай уже!

— Скажешь на уроке, что я умерла, — удалось ответить на удивление разборчиво, прежде чем сознание вновь ускользнуло.

— Мы так не договаривались! Просыпайся уже! Ты меня пугаешь! — в полудрёме показалось, что визг Энид пугающим эхом разнёсся по помещению.

— Ладно… — и она рывком заставила себя сесть, хотя мысленно продолжала лежать без движения в постели.

Кое-как Уэнсдей оделась, но приводить себя в приличный вид, переплетать растрёпанные косы и укладывать чёлку не стала: пускай все думают о её внешнем виде что угодно. Ей хотелось просто просуществовать следующие несколько часов, а после заснуть хоть на газоне или тропинке во дворе.

— Пошли уже! Опаздываем же! — воскликнула Энид и, обхватив Уэнсдей за запястье, потянула прочь.

— Если я по дороге засну, не тревожь меня, — предупредила девочка, кое-как пытаясь поспевать за энергичной соседкой.

— Ты меня серьёзно пугаешь, — тихо откликнулась Энид.

— Я просто хочу спать, — сказала Уэнсдей, и мир на мгновение стал чёрным, а лицо прожгло болью.

Она подумала, что заснула на ходу, но быстро поняла, что просто упала ничком: подруга почему-то резко затормозила и выпустила её руку. Но зато желание спать пропало — нос жгло болью, и это отрезвляло сознание лучше нашатыря.