— Не смей ничего говорить про то, как я выгляжу, — процедила Уэнсдей.

— Договорились, — он не сдержал смешок.

— Ты взял шарф, — отметила она несколько секунд спустя.

— Я посчитал, что ты его забыла, — он улыбнулся. — Мне его выбросить, или я могу надеть его на тебя?

— Можешь надеть, — удивительно, но она ответила сразу, не колеблясь. Хотя её глаза стали ещё темнее, чем были мгновение назад.

Осторожно расправив длинную жёлтую ткань, он зажал его края меж пальцев и перекинул центр ей за голову, думая, как бы ей красиво повязать этот шарф, такой чужой, но не лишний на фоне её монохромного стана.

Но в голове, вместо интересных узлов, — картины из прошлого, когда он хотел освободить её шею от лишнего в тот момент атрибута и потянул его за край, но не заметил, что Уэнсдей схватила противоположный. Она чуть не задохнулась, а её шея после посинела. Хотя больше синева не виднелась, скрытая слоем косметики. Но самым странным являлось то, что Уэнсдей, кажется, понравилось.

Сглотнув, Ксавье не удержался, переложив край шарфа из левой руки в правую и наоборот, — так, что ткань шла крест-накрест. Уэнсдей никак не комментировала его действия, просто наблюдала исподлобья, не моргая.

Он оглянулся — прохожих в округе больше почти не было, лишь иногда мелькали чьи-то пёстрые наряды, но никто не оборачивался на их странную пару. Кивнув самому себе, Ксавье стал наматывать ткань себе на руки, стремительно укорачивая длину. Вскоре Уэнсдей сдавило шею, так, что вокруг выступили пережатые сосуды; девушка подступила на шаг ближе к нему, когда даже широко открытый рот не позволял ей вдохнуть. Возможно, в глазах другой девушки выступил бы страх, но не у неё: во вдруг широко распахнувшихся глазах отражалось скорее нечто на грани с наслаждением. И, кажется, Уэнсдей Аддамс ему доверяла.

Ксавье продолжал наматывать шарф на руки — до тех пор, пока Уэнсдей не подступила к нему вплотную. Он перестал затягивать удавку на её шее лишь тогда, когда её неровно вздымающаяся грудь не стала касаться его.

— Ты об этом пожалеешь, — отметила она без злобы, слегка дрожащим голосом, когда он чуть расслабил шарф, позволив ей вновь спокойно дышать.

— Разве? — Ксавье не сдержал улыбку, резко отпустив ткань и поспешив перевести руки на её тонкую, как тростинка, талию. — Ты сама мне говорила, этот шарф для того, чтоб я тебя задушил, — он скользнул одной ладонью чуть выше, подхватив её между лопаток.

— Также я сказала — чтоб я могла тебя задушить, — Уэнсдей подняла к нему какой-то странный взор.

— Об этом мы подумаем потом, — он выдавил из себя самую нахальную из всех улыбок, на которые только был способен, а после накрыл её губы своими.

Уэнсдей Аддамс с каждым разом целовалась всё лучше и лучше. И это сводило с ума. Заставляло мышцы напрягаться, а тело ощущать жар даже на холоде. А также наслаждаться её обществом, которое становилось всё комфортнее и комфортнее.

Не зная, стоит ли это того, он решился скользнуть языком между её мягких губ.

Но не успел.

— Офигеть… — донёсся сзади шокированный голос Аякса.

— Они действительно целуются! — его сопроводили визги Энид. — Сердце Уэнсдей растаяло!

Ксавье отлетел от девушки, как ужаленный, хотя и понимал, что уже поздно. Их всё равно уже увидели.

***

— Так вы встречаетесь, да? — оборотень назойливо носилась вокруг Уэнсдей и вскоре стала рябить в глазах: короткие бесчисленные верёвки на её платье развивались во все стороны, ослепляя изобилием желтизны. Одно удивляло: оказалось, подруга к жёлтому платью приобрела чёрный длинный парик, хоть и с парой разноцветных ярких прядей. Видеть её такой — до недоумения непривычно.

Уэнсдей игнорировала все её вопросы. Ей не хотелось обсуждать ни с кем, что за отношения у неё выстроились с Ксавье. Даже, или тем более, с Энид.

— Ксавье, ну хоть ты ответь! — подруга метнулась к заметно побледневшему парню.

Для надёжности Уэнсдей одарила его убийственным взором. Чтоб не разболтал чего-то лишнего. От странных художников ожидать можно чего угодно.

— Это был просто поцелуй, — отозвался он, опустив взгляд в пол. — Ничего больше.

Энид надула губы, явно не поверив, но отстала. Она и Аякс продолжили путь с ними в молчании. Впрочем, вскоре его нарушила громыхающая мелодия из зала, где всё торжество и организовали.

Все отвлеклись на музыку, и Уэнсдей поспешила перевязать жёлтый шарф, незаметно несколько раз коснувшись по-приятному саднящей шеи. Ксавье удушал её так, что мог и до обморока довести, но умудрялся балансировать на тонкой грани приятного издевательства и попытки убийства. И это сильно отзывалось в чёрном сердечке.

— Уэнсдей. Держи. Я так тебе и не отдала, — Энид вдруг влетела ей в плечо и положила что-то холодное в ладонь, прежде чем устремилась вперёд.

Почти улыбнувшись, Уэнсдей остановилась и надела свой магический кулон, надёжно скрыв его под шарфом и платьем. Приятно, что подруга не потеряла и не забыла о нём. Хотя, вероятно, отдав его, Энид навсегда лишила себя возможности разговаривать с духом Уэнсдей.