И не могла не отметить, что ей нравится строить теории вместе с Ксавье. И почему-то это заставляло её мозг работать особо быстро: идея наслаивалась на идею, предположение сменялось тремя другими… и ей это нравилось. Но на одной мысли удалось сосредоточиться. Она ей сильно не нравилась… но это могло спасти и её, и Ксавье.

— У твоей мамы извращённая любовь к тебе, но, насколько мне известно, она всё же тебя любит. И у меня есть предположение, как мы можем сделать так, чтоб она перестала мечтать о снятии с моего лица скальпа. Как нарушить ей весь план.

— Это какое?

— Надо спросить Вещь, а возможно ли, чтоб он прекратил оберегать Аддамсов.

— Хочешь, чтоб он стал верен Торпам?.. — догадался Ксавье, округлив глаза.

— Тогда твоя мать станет перед дилеммой, способна ли она ради Идеального Брата убить своего мужа или сына.

— Мне кажется, у неё такой дилеммы не возникнет. Но, может, можно, чтоб он отказался от Торпов? Насовсем. Чтоб никогда не смог служить нам вновь.

— Так нельзя. Вы мои кровные родственники, — вдруг застучали на окне пальцы.

— Как я могу освободить тебя от служения Аддамсам? — не удивляясь своевременному появлению почти бестелесого друга, Уэнсдей бросилась к окну.

У неё, кажется, ещё никогда не было столь взбудораженного настроя. Казалось, даже время стало нестись быстрее.

— Насколько я смог вспомнить, это просто. Но точно ли ты этого хочешь, Уэнсдей? — придаток особо печально перебирал пальцами.

— Если я так смогу нарушить планы Патрисии — да.

— Я думаю, это разрушит вашу с Ксавье экстрасенсорную связь. Вы больше не сможете посещать сны друг друга или делать что-то ещё.

— Это мне не надо. Это и так нечасто случалось.

— Но у вас так есть шанс развить эти способности. Но если ты откажешься от меня, Уэнсдей… это закончится, — наверное, если бы Вещь мог плакать, он бы плакал.

— Мне всё равно, — отчеканила холодно Уэнсдей.

— Но что, если без этой связи я под влиянием матери смогу тебя убить? — настороженно спросил сзади Ксавье.

— Не сможешь. Она обвинила во всём мой кулон. Думаю, это тебе помешает, — рассудила девушка.

В последний час думать над судьбоносными решениями оказалось чересчур просто. Даже отказаться от лучшего слуги и друга в мире — от Вещи.

— Но без этой связи, Уэнсдей, возможно, всё между вами закончится, — на этих словах она почти дрогнула, но смогла совладать с собой. Возможно, будет даже лучше, если её чёрное сердечко умрёт. Тогда, если всё пойдёт не по плану, она сможет и избавиться от Ксавье Торпа.

— Мне всё равно, — отчеканила холодно она. — Мне другое интересно… ты же продолжишь быть моим… другом? — спросила Уэнсдей у Вещи.

— Я всегда буду верен Аддамсам, Уэнсдей, — придаток поклонился.

— Значит, решено, — заключила она, не позволив Ксавье вмешаться. — Что мне надо сделать?

— Зуб за зуб, — неуверенно отозвался Вещь. — Я забирал зуб мудрости у Гуди.

— Я поняла, — она встала. — Я через пару минут вернусь, — и она скользнула в окно.

У неё в комнате найдутся приспособления, чтоб удалить себе зуб.

***

Уэнсдей вернулась с опухшей щекой, застывшей кровью на губах и с зубом в ладони. Челюсть горела от боли, но она её умело терпела. И почему-то от мысли, что Вещь перейдёт к Торпам, ей глубоко в душе было тяжелее.

— Что дальше? — поинтересовалась она у руки.

— Ты должна сказать, что ты отказываешься от меня. Что я теперь свободен от служения Аддамсам. А потом отдать мне зуб, — он долго колебался, но всё-таки рассказал.

— Я, Уэнсдей Аддамс, отказываюсь от Кристофера Торпа. Отныне он свободен от служения Аддамсам, — и она, не дрогнув, положила в его дрожащую ладонь свой окровавленный зуб.

В груди вмиг стало пусто. Что-то очень важное ушло оттуда.

========== Глава 48: В преддверии синего затмения ==========

Комментарий к Глава 48: В преддверии синего затмения

Так-с, это предпоследняя глава, в следующей вы наконец узнаете, чем это всё дело закончится))

На долгие месяцы всё стихло. Учебный год спокойно дошёл до конца. Не происходило ничего знаменательного. Успели даже пройти летние каникулы. Конечно, без проблем не обошлось, но Патрисия Торп никак не обозначала своего присутствия где-либо. После пропажи Оаны Мареш — ничего подозрительного. В Джерико и Неверморе настали спокойные времена. Чему было непонятно, радоваться или нет. Происходили всевозможные убийства, но все где-то далеко, и ни у каких не было ничего общего с почерком матери Ксавье.