Карета движется в сторону дома.

Качаю головой, на глаза невольно выступают слезы. Ну вот. Я же не слабая, почему тогда не могу держать себя в руках? Быстро смаргиваю ненужную влагу. Не плакать. Нельзя.

Как мне ему признаться, что я на самом деле чувствую себя неловко оттого, что скрываю от всех правду? Я не настоящая Юнис и душа моя не принадлежит этому миру. Все мои воспоминания, детство, юность, мои взгляды на те или иные вещи – все, что является основами личности любого человека, родом не отсюда. Раньше все это казалось так просто, но сейчас, почему стало невыносимо хранить подобное в секрете?

Мы совсем разные. И я, в отличии от герцога, не могу без опасений выдать себя вести такие простые разговоры и вспоминать прошлое.

Но и рассказать, что для меня долгое время этот мир был всего лишь книгой, одной из многих, тоже не кажется правильным. Реакция Шарлотты примером быть не может, потому что она и сама в каком-то роде не оригинальная Шарлотта, и проживает очередную из множества жизней.

Как отреагирует Рей – понятия не имею. И хочется, и в то же время страшно рушить его представление обо всем, что его окружает, и о себе в том числе. Подумает ли он, что я монстр, ведьма? Повлияет ли это знание на его чувства ко мне? Будет ли он винить меня за крах своих представлений об окружающей действительности?

Наверное, вот это и есть настоящая причина, по которой я продолжаю его отталкивать и сомневаться. Он тоже видит это и старается не давить, действует осторожно, ведет себя как джентльмен, и избегает прикосновений. Дает мне время, полагая наивно, что именно его мне и не хватает, чтобы принять его чувства.

Так и летят дни, наполненные странной неизвестностью. Рейнард встречается с другими промышленниками. Все из них мужчины, ни один мне не знаком, и несмотря на то, что герцог был настроен на то, что мы, как и в случае с Мелвином, будем действовать вместе, я все же отказалась.

Достаточно, что к этим встречам он готовится, советуясь со мной, и после обсуждает их итоги тоже со мной. Я в курсе всего, и в этом отношении секретов между нами нет. О прошлом мы больше не говорим, вообще взвешивать приходится каждое слово, подвергать цензуре любую частицу информации.

Как непохоже на меня. Осторожничать и скрываться. Я всегда первая рвалась в бой, не тушевалась и готова была на любые безумства. С перерождением эта черта никуда не пропала, хотя именно эта склонность характера и стала причиной того, что я в итоге и попала сюда. Если бы я чуточку была осторожней, капельку…кто знает, что было бы тогда. Поздно об этом сожалеть. Да и сожаления ли это, или же всего лишь ностальгия о прошлом, которого уже не вернуть?

– Грустишь в одиночестве? – Шарлотта, по-прежнему живущая в поместье, нарушает тишину.

Я читала в гостиной, но в какой-то момент отложила книгу и уставилась в окно, за которым снова шел снег. Эта зима щедра на осадки. Рейнард снова уехал по делам. Когда его нет рядом, я жду, когда же он близко, хочется оттолкнуть.

– Почему ты так решила?

Девушка пожимает плечами и присаживается рядом. Наверное, никого лучше, кто бы мог понять мои переживания, мне в этом мире не найти.

Не знаю, откуда вдруг берется храбрость узнать правду, я задаю вопрос героине романа и серьезно жду ее ответа:

– Ты когда-нибудь рассказывала ему правду? О том, что это не первая твоя жизнь?

Даже не произнося вслух имя, нельзя не понять, о ком речь.

Лицо Шарлотты не выражает никаких эмоций. Когда она не притворяется и не играет юную девицу, по уши влюбленную в герцога, становится похожей на пустой холст. Или снег, такой же безмятежный и холодный.

– Да. Однажды…уже после того, когда его память вернулась.

Я выпрямляюсь, подробности услышать очень интересно. По времени это примерно, когда они уже прожили вместе год и чувства стали взаимными, где-то перед возвращением герцога Эккарта с возлюбленной в империю.

Шарлотта смотрит в окно, в ее голубых глазах отражается заснеженная пустошь.

– Он не смог меня простить.

Эти слова звучат словно приговор.

Что ж, ты же хотела узнать, какой будет его реакция, Юнис. Вот и ответ. А что ты думала, сровнять все его беды и все счастливые события со страницами книги, написанной на потеху людям другого измерения, пройдет для него безболезненно?

В груди непривычно ноет. Эта боль ощущается почти на физическом уровне.

Но Шарлотта вдруг продолжает:

– За то, что я знала, и продолжала молчать. Он не простил меня, потому что вся семья, дорогие люди, которых он должен был защитить, были несчастны все то время, пока он не мог вспомнить об их существовании. А я знала, и ничего не сделала…Рейнард не смог вынести того, что его любимая предала его, эгоистично держала его в неведении, в то время как от его семьи не осталось ничего…Уж лучше бы тогда и молчала до конца своих дней, вот что он сказал мне напоследок. Своим рассказом я не просто раскрыла ему неприятное прошлое, я уничтожила всякую надежду на будущее…