— Нет, почему ты спрашиваешь?

Пожимает плечами, а потом добавляет:

— Я не поеду к Феде.

— Он тебя обижал?

— Я не дам ему папу. Он наш.

Артем хмурится, ножкой топает.

А у меня руки начинают дрожать, только сейчас понимаю, что все это значит. Вадим ездил со Златой тогда! Помогал Феде! Мальчик старше, чем мои, он мог что-то говорить.

— Федя ни при чем, — говорю и тут же осекаюсь. Да, сын Златы не виноват, что сам стал заложником лживых игр его матери и… отца. Но как же сын недалёк от истины.

— Папа к нему пойдет? Папа к нам не придет?

— Папа вас любит. И, конечно, придет. Ну что ты…

Подступают слезы.

— Придет? Обещаешь?

— Обещаю, милый, — я целую Артема в макушку, прижимая к себе крепко-крепко. А затем выдыхаю и придаю голосу веселые ноты, которые даются сейчас с трудом: — А кто тут хочет мороженное?

Одна слезинка все-таки скатывается, и очень вовремя Ариша реагирует: она принимается хлопать в ладони, радуется, что мы идем в парк. И хоть сам Артем быстро переключается, мы действительно здорово проводим время, но я все равно думаю о словах моего маленького, но уже такого смышленого сына.

А еще немного волнуюсь и жду звонка из участка. Неприятный осадок после общения с Храпиным оседает тревогой, но самое главное, что Ариша и Артемка сейчас со мной. У свекрови ничего не вышло, правда на моей стороне! Я навсегда забрала детей из ее дома. И я искренне тогда так считаю.

Меня действительно вскоре вызывают официально, сам участок расположен недалеко от центра, куда вожу Аришу и Артема, но сегодня, как назло, занятий нет. А та, няня, которую присматриваю для детей, на больничном, и мне просто некому их оставить. Дети как назло ведут себя из рук вон плохо, и Храпин, восседающий в большом кресле рядом со следователем, это тоже отмечает, делая акцент на воспитании. Снова задает массу неуместных вопросов.

Например, хотела бы я чаще проводить время без детей, и были ли у меня мысли отправить их в детский дом. Вот что за бред?

— Видел я таких, — отпивает что-то из одноразового стаканчика Храпин. — Все с пеной у рта доказывали, что мои вопросы бред, а потом сдавали своих любимых чад в приюты. Каждая изображает святую, — ухмыляется он, морщась.

Нет, это слишком.

— Знаете, что, я ухожу! Объяснительную я написала. Все остальное не в вашей компетенции.

Люди, которые не имеют дела с детьми, почему-то уверены, что нормальный ребенок — это который тихо сидит в углу и не доставляет проблем, вяло рассматривая стену. Когда как раз такой, не интересующийся ничем, и есть тот, кто должен вызывать вопросы. Дети любознательны. Это нормально.

Может быть, где-то кому-то и «выдают» «подарочных детей», а кого-то выдрессировали так, что они хлопот не доставляют, боясь лишний шаг сделать без одобрения. Но уж точно говорить о воспитании двух и трехлетки не в праве человек, который запросто обвиняет, не имея никаких оснований. У него самого есть дети?

Даже если так, вряд ли он вникает в их воспитание. Готова поспорить!

К тому же, мы проходили массу обследований, и врачи подтвердили, отклонений нет, с моими детьми все в порядке. Темперамент не позволяет им сидеть на месте, потому что так они мир познают. И это даже хорошо. Пусть мне самой и бывает с ними сложно, ведь я должна создавать для них безопасные условия.

Но это временно, дети растут, развиваются, а вот интеллектуальные способности Храпина, видимо, навсегда останутся на том же уровне. Может быть, мое воспитание и не позволяет мне грубить сходу, и да, могу растеряться. Но все же этот недалекий опер очень ошибается, думая, что я дам себя вот так оскорблять.

Беру в охапку детей, прижимаю обоих, они, на удивление и к счастью, затихают. Чувствуют мой настрой.

— А это не вам решать, что в моей компетенции, — как будто оскорбляется он, идет пятнами. — Мне стоит сделать всего пару звонков и…

— Свои домыслы оставляйте при себе, а то я еще сама заявление напишу за клевету! Поверьте, оснований у меня накопилось достаточно. И вам не поможет ни госпожа Соколовская, ни ее связи. Это ясно?

Храпин немного теряется, не ожидая от меня ответных мер. Но спустя минуту ухмыляется, принимая прежний вид. Да, идя сюда, я подготовилась, даже консультировалась со специалистом. И пусть этот мужчина моих угроз не боится — ему вообще плевать, что я говорю. Но точно знаю, если будет нужно — выгрызу зубами правду и докажу ее.

В обиду себя и, тем более, детей не дам.

Я почти подхожу к парковке: нужно вызвать такси, дети устали и хотят спать, надеюсь, мы успеем добраться до дома. Телефон ищу в сумочке дольше обычного — пальцы все-таки дрожат, моя смелость лишь поверхностная, а внутри все шатко.

Прорвемся, — как говорит Дашка. Да и выбора у меня нет.

Поднимаю взгляд и замираю — буквально в паре метров стоит серебристая иномарка, к которой подходит Руслан Бондарев. Он замечает меня и замирает, а затем направляется ко мне. Я останавливаюсь, дети пятятся, но в стороны больше не бегут.