— Да, — прошептал Ак.

— Ты принадлежишь ей, — продолжала Прядка. — Ты фамильяр Чародейки или что-то вроде того. Ты всегда принадлежал ей.

— Да, — еще тише подтвердил он.

Каждый ответ ранил как стрела, причем зазубренная, которая не только причиняет боль, но и разрывает плоть, когда пытаешься ее вытащить. Такую стрелу хочется оставить в теле и жить с незаживающими ранами из страха перед еще более кошмарной болью.

Но как бы больно ни было, Прядка заставила себя кое-что признать. Ак сделал все возможное, разве что не сбежал с корабля в порту, чтобы помешать ей сюда попасть. Чтобы защитить от Чародейки.

Да, он лгал, но явно пребывал в ужасе перед Чародейкой. Прядка не могла чересчур винить Ака за его поступки, особенно когда невольно привела его обратно. Зато себя она могла винить сколько угодно.

Следовало быть умнее, придумать другой план. Может, стоило прислушаться к совету Салай и позволить команде помочь? Размышляя об этом, Прядка ходила по краю пропасти.

У перемен есть одно иллюзорное качество. Мы считаем, что каждое большое изменение зиждется на одном-единственном решении, на одном-единственном моменте. И это действительно так. Но за любым решением и моментом стоит целая гора более мелких решений. Без снежной горы не устроить лавину, даже если та начинается с одного снежка, кубарем летящего по склону.

Не упускайте из виду горы мелочей, что ведут к важным решениям. Именно это происходило с Прядкой. Настоящее озарение ее пока не настигло, но его свет уже забрезжил на горизонте.

Полуночные чудища вели шлюпку к острову по странному пути, и Прядка вскоре поняла почему. Море было изрезано длинными, изломанными полосами камня, похожими на зубастые песчаные отмели. Чародейка выбрала этот остров не просто так; море вокруг оказалось на редкость коварным. Острые скалы поджидали, как мины, едва выглядывая над бурлящими спорами и почти не выдавая своего местоположения.

А значит, причалить к острову практически невозможно. Шлюпка, ведомая чудищами, которые знали нужный маршрут благодаря магическому дару, совершила серию мастерских маневров. У Прядки упало сердце. Об этой линии защиты они не знали. Ак ничего не рассказал, возможно, с дурным умыслом. (На самом деле он просто забыл, но это к делу не относится.)

Если бы «Воронья песня» попыталась подойти к острову, то разбилась бы о скалы и пошла ко дну. Поход Прядки был обречен с самого начала.

В конце концов их маленькая лодка — цветное пятнышко, скользящее по поверхности бездны, — пристала к берегу. Отсюда Прядка разглядела легион солдат из золотистого металла. Вооруженные копьями и щитами, они выстроились шеренгами вокруг башни Чародейки. Нетрудно представить, что это живые люди в доспехах с опущенным забралом, если бы не их противоестественная неподвижность.

Если не считать редких деревьев и сотни металлических солдат, единственной примечательной чертой острова была башня. В отличие от острова она показалась Прядке куда больше, чем она предполагала: широкая и высокая, с заостренной верхушкой. Скромность не позволяла Прядке произнести вслух, что именно она напоминает. Разумеется, сам я от скромности не страдаю, поэтому когда я заявил, на что похожа башня, Чародейка поинтересовалась, не поставить ли мне на лоб здоровенный йонический символ.

Прядка надеялась, что удастся сбежать, как только шлюпка причалит к берегу. Однако чудище крепко держало ее в своих объятиях и, когда Ак спрыгнул с борта, просто приподняло и потащило перед собой. Оказавшись на каменистой земле, крысеныш посмотрел на Прядку. С того момента, как они сели в шлюпку, он впервые взглянул ей прямо в глаза.

Прядка сердито зыркнула в ответ. Ак заметно поник, будто лоза, которой не хватает воды. Но потом снова оживился, словно принял какое-то решение.

— Да. Да, именно так, — произнес он. — Я делаю вовсе не то, о чем она просила.

Смерив чудище взглядом, он шмыгнул вперед, прежде чем Прядка успела снова с ним поцапаться. Они пересекли остров и подступили к самой башне. Металлические солдаты позволили им пройти. На взгляд Прядки, они казались спящими, просто статуями.

Вскоре ее внимание привлекла башня. Это было по-настоящему грандиозное зрелище: ей еще ни разу не доводилось видеть столько серебра в одном месте. Его было так много, что споры в окрестностях башни должны гибнуть с ужасающей скоростью. Защита от вражеских проращивателей.

Сбоку располагалась дверь, видимо, тоже из серебра. Ак встал перед ней и громко произнес:

— Согласно приказу я вернулся в башню с пленницей. Волшебная дверь, пожалуйста, откройся! Э… мне говорили…

Дверь распахнулась.

— Ага. Хорошо.

Заскочив внутрь, Ак глянул на себя, потом на Прядку, явно не зная, чего ждать дальше.

Полуночное чудище, которое теперь походило на многоножку с щупальцами вместо лап, отпустило Прядку и подтолкнуло к двери. Из-за серебра оно не могло последовать за ней, но что-то ей швырнуло — ее кружки, пьютерную и с бабочкой. Оно принесло их, потому что нашло в шлюпке и не знало, важны они или нет.

Когда Прядка неуклюже поймала кружки, дверь закрылась. Путь наружу отрезан, выбора нет.

Оставалось только идти вперед. Навстречу судьбе.

Прядке понадобилось мгновение, чтобы сориентироваться, сделать глубокий вдох, растереть руки и постараться избавиться от ощущения прикосновения необычного полуночного существа. Она подумала, не взять ли Ака на руки, но тот умчался вверх по перилам.