Многие церкви Эдессы подверглись безжалостному разорению или даже полному разрушению. Латинский кафедральный собор Св. Иоанна Крестителя был вначале превращен в резиденцию эмира Зенги, а затем разграблен его воинами. Согласно той же Анонимной Сирийской хронике, «они начали строить дворец для правителя рядом с великолепной церковью Св. Иоанна, в которой и расположился правитель. У этой церкви они поставили стражу, чтобы ничто из хранившегося там не было уничтожено» [1359] . Однако хранившиеся в соборе мощи Св. Апостола Фаддея и царя Авгаря были осквернены и выброшены, а роскошная серебряная рака была взята воинами эмира в качестве трофея. Что касается выброшенных мощей, то они были собраны сирийскими христианами и бережно перенесены в сиро-яковитскую церковь Св. Феодора (т. н. «Церковь Сирийцев»), где хранились еще на протяжении нескольких лет [1360] . Вскоре кафедральный латинский собор Св. Иоанна Крестителя был полностью разграблен, и позднее превращен в шерстяной склад. Истерзанная церковь полностью погибла во время пожара, вспыхнувшего на этом шерстяном складе в 1183 г. [1361] . «Также мусульмане взяли церкви Св. Стефана и Св. Апостола Фомы, ибо, как было сказано, в этих церквях молились франки. Церковь Св. Фомы они превратили в конюшню, а церковь Св. Стефана в хранилище для зерна и прочего урожая, принадлежавшего правителю. Церковь Исповедников за пределами городских стен, которая была построена примерно за сто лет до этого, они снесли. Церкви Св. Феодора и Ангела Михаила, в южной части города, они снесли и из их камня восстановили разрушенные участки близлежащих стен, верхней цитадели и других зданий, где это требовалось. Также мусульмане восстановили и украсили заново мечеть и мусульманскую часовню, которые до этого были превращены в резиденцию для епископа франков» [1362] .

Создается впечатление, что в период этого первого мусульманского завоевания Эдессы, в 1144 г., храмы и монастыри миафизитов (сиро-яковитов и армян) не подверглись еще масштабному разорению или осквернению. Избранной целью и жертвой сарацин стали латинские церкви, те, в которых, по словам Анонимного сирийского хрониста, «молились франки». Но также нельзя обойти вниманием то, что, наряду с латинскими церквями, уничтожению подверглись и церкви мелькитов, как очевидно зависящих от латинской иерархии. Построенный при Юстиниане великий православный собор Св. Софии был разрушен до основания; стены церкви, некогда столь ревностно оберегаемой арабскими халифами, были пущены на строительство мечети в Харране [1363] . Также, как уже было указано, были разрушена мелькитская церковь Архангела Михаила и церковь Св. Феодора (также известная как церковь Св. Креста) [1364] . Гибель Эдессы — как великого христианского центра Востока, города обращенного Апостолом Фаддеем и царем Авгарем — с особой горечью оплакивает великий хронист Заморской земли — Гильом Тирский [1365] .

С падением Эдессы, франки без боя сдали и Сарудж, свой второй и последний значимый город к востоку от Евфрата. Последние сельские поселения армян и христиан-сирийцев были эвакуированы на западный берег Евфрата еще в правление графа Бодуэна II де Бурга, в 1111 г. Той же зимой эмир Зенги обратился и против антиохийских франков, понадеявшись отбить у них Альбару; однако эта твердыня на юго-восточных рубежах княжества смогла выдержать осаду. Между тем, падение и разорение Эдессы стало поводом для провозглашения Второго крестового похода, рассмотрение которого, увы, уведет нас слишком далеко от темы данной книги [1366] .

После падения Эдессы и поражения Антиохии в войне с Византией (1143–1144 гг.) стало очевидно, что антиохийские и эдесские франки не смогут одновременно противостоять натиску ромеев на западе и Зенгидов на востоке. Это вынудило князя Раймонда пойти на беспрецедентный шаг; в сопровождении нескольких антиохийских баронов и небольшой свиты он покинул пределы своего княжества и отплыл в Константинополь, став первым франкским государем Заморской земли, посетившим столицу Ромейской державы [1367] . Когда корабли Антиохийского князя пристали в бухте Золотого Рога, начались переговоры. Раймонд де Пуатье был встречен сановниками и представителями императора, однако не был допущен до встречи с самим Мануилом I Комниным. Согласно хронике Михаила Сирийца: «В 1457 г. (по сирийскому летоисчислению, т. е. в 1145 г. — С. Б.), увидев, что франки ослаблены до последней степени, Бедави [1368] , государь Антиохии, отправился к императору греков Мануилу, в Константинополь, и просил там о прощении за все прегрешения, содеянные против его отца» [1369] . По словам Иоанна Киннама, «василевс не прежде принял» Раймонда «как по возвращении его с гробницы отца, где он должен был признать свою вину и дать клятву, что на будущее время сохранить верность» империи [1370] . После церемонии покаяния у гробницы Иоанна II Комнина в монастыре Пантократора князь Раймонд был принят императором Мануилом.

Оммаж князя Раймонда Антиохийского — императору Мануилу I Комнину был принесен либо во Влахернах, либо в Большом императорском дворце Константинополя. «Проявив смирение, он был удостоен почестей, золота и многих драгоценных даров, после чего был с миром отпущен в свой город, получив от императора обещание, что тот прибудет на помощь христианам» [1371] . Исходя из сохранившихся упоминаний этого нового договора между Ромейской державой и Антиохийским княжеством, можно предположить, что на заре своего правления император Мануил I Комнин воздержался от традиционных требований, ранее выдвигавшихся его отцом и дедом. От Раймонда не требовали передачи Антиохии или ее цитадели ромейским войскам, ни сдачи Латакии или иных территорий — за исключением отказа от притязаний на киликийские земли. Франкского князя не пытались лишить наследственных прав на Антиохию, а также не принуждали его восстановить в городе православного патриарха, который продолжал жить при дворе василевса. Во всяком случае, ни латинские, ни византийские, ни сирийские авторы не говорят об этом ни слова. Таким образом, соглашение между императором Мануилом I Комниным и князем Раймондом де Пуатье сводилось к церемониальному покаянию Антиохийского князя, к его оммажу и обновленной клятве верности новому василевсу Ромейской державы, к вручению богатых даров Раймонду — как почетному вассалу императора, и к обещанию василевсу оказывать военную поддержку сирийским франкам [1372] . Так, договор, заключенный в 1145 г. в Константинополе, был намного более выгодным для франков, нежели предшествующие соглашения, заключенные у берегов Девола (1108 г.) и у стен Антиохии (1137 г.).

Невзирая на многообещающий союз с империей, последующие годы стали временем новых катастроф для франков Сирии. В 1146 г. в крепости Калаат Джабар эмир Зенги был убит своими рабами. Обширные владения эмира были разделены между его сыновьями; старший — Сейф ад-Дин Гази I принял власть над эмиратом Мосула, второму сыну — Нур-ад-Дину отошел эмират Алеппо [1373] . Франки не преминули воспользоваться замешательством, царившим среди сирийских мусульман. Возвратившийся из Константинополя князь Раймонд, во главе антиохийского рыцарства, совершил несколько разорительных рейдов по землям Алеппо и Хамы. Согласно «Хронографии» Бар Эбрея, «властитель Антиохии отправился на земли Алеппо и Хамы и учинил великое избиение арабов» [1374] . Той же осенью 1146 г. граф Жослен II и Бодуэн, граф Мараша и Кайсуна, совершили дерзкую, но, в конечном итоге — обреченную попытку отвоевать Эдессу. Христианское — сирийское и, в особенности, армянское — население Эдессы ни в коей мере не простило сарацинам учиненного насилия и разорения; со смертью всесильного эмира Зенги армяне Эдессы вновь призвали своего прежнего, христианского правителя — Жослена II, поклявшись сдать ему город.

В ночь на 27 октября 1146 г. войска графов Жослена II и Бодуэна пересекли Евфрат и, пройдя ускоренным маршем от переправ Самоса-ты, вошли в Эдессу [1375] . Как повествует Ибн аль-Каланиси, мусульман Сирии мгновенно облетела весть о том, что «сын Жослена (т. е. Жослен II. — С. Б.) собрал франков со всех уголков своей страны и неожиданно напал на город Аль-Руху (Эдессу. — С. Б.) при потворстве христиан, проживавших там, вошел в город, завладел им и убил всех мусульман, которых нашел» [1376] . Второе правление, или, вернее — «стояние» франков в Эдессе продлилось всего шесть дней [1377] . Все попытки занять цитадель оказались безуспешными; ключ от укреплений города оставался в руках мусульман [1378] . Между тем, до франков и христиан Эдессы уже дошли вести о приближении к городу армии молодого эмира Алеппского — Нур-ад-Дина Зенги, которого сопровождал старый атабек покойного эмира Зенги — Савар. Как пишет Ибн аль-Каланиси: «эмир Нур ад-Дин, правитель Алеппо, вышел со своим аскаром вслед за Сейф ад-Даула Саваром. Когда к ним присоединились прибывшие со всех концов страны туркмены, они составили огромное войско, примерно в десять тысяч всадников» [1379] .

2 ноября его армия вышла к Эдессе. Дольше оставаться в городе было невозможно. Жослен II отдал приказ об отступлении. При этом франкоармянское войско сопровождали и тысячи беженцев; кто-то из местных армян и сирийцев бежал по доброй воле, многих франки принудили к совместному бегству силой. Перед уходом граф Жослен II велел поджечь дома и городские здания своей потерянной столицы. У Ворот Вод началась страшная давка, в которой погибли десятки людей [1380] . Колонны беженцев, в окружении войск графов Жослена II и Бодуэна, вышли из города, начав отчаянное бегство к переправам Самосаты. Наперерез христианам немедленно двинулась армия эмира Нур-ад-Дина. Первоначально графы Эдессы и Мараша, став во главе рыцарей, конных воинов и пехотинцев, схлестнулись с передовыми отрядами тюрок, прикрывая отступление. Сражение, как сообщает Михаил Сириец, продолжалось до шести часов вечера. В конце концов, сопротивление христиан было сломлено. Граф Бодуэн пал на поле боя [1381] , а раненый граф Жослен II, вместе с уцелевшими рыцарями и всеми конными воинами, бежал к переправам и укрылся в Самосате. Там же нашли убежище и те беженцы, которым посчастливилось идти в авангарде. Среди них был сиро-яковитский митрополит Эдессы — Василий [1382] .