В то же время Нур-ад-Дин не собирался ограничиваться лишь завоеванием территорий на восточном берегу Оронта; он перевел свою армию на западный берег и продвигался вперед, разоряя все на своем пути — долину Дафни, богатые земли вокруг Антиохии, прославленную лавру Св. Симеона Дивногорца. Наконец «он вышел к морю, которого никогда доселе не видел, и в знак своей победы омылся в нем, вместе со своими соратниками» [1413] . Тогда же Нур-ад-Дин попытался склонить к сдаче и саму Антиохию. Эмир «со своим аскаром стал лагерем у ворот Антиохии, которая, хоть и лишилась своих стражей и защитников, и в которой никого не осталось, кроме жителей, все еще сопротивлялась ему и оставалась неприступной» [1414] . Как повествует, основываясь на хронике Михаила Сирийца, Бар Эбрей, «Между жителями Антиохии не было единства, и многие склонялись к тому, чтобы сдать город Нур-ад-Дину. Другие же, со всей поспешностью, отправили гонцов к королю Иерусалимскому» [1415] . Вероятно, в этом брожении восточно-христианского населения Антиохии следует усмотреть не вспышку антилатинских настроений, но скорее — отчаянное нежелание разделить судьбу сбоем взятой (и потому — разоренной) Эдессы. «Между Нур-ад-Дином и жителями города начались переговоры. Он требовал сдать ему город в обмен на гарантии безопасности и неприкосновенности их жизни и собственности, но жители ответили ему, что пойдут на этот шаг лишь тогда, когда все надежды на прибытие помощи и поддержки в борьбе против тех, кто их атакует, иссякнут» [1416] . Но принявший регентство латинский Патриарх Амори де Лимож сумел удержать город в повиновении, а приближение армии молодого иерусалимского короля Бодуэна III вынудило Нур-ад-Дина отступить на восточный берег Оронта. Согласно «Хронографии» Бар Эбрея, король Бодуэн III «спешно вступил в город и вселил мужество в сердца уцелевших рыцарей. Он доверил правление Патриарху (Амори де Лиможу. — С. Б.), до тех пор, покуда Боэмунд, сын убитого князя, не достигнет положенного возраста» [1417] .

В том же 1149 г. франки потеряли Мараш — город, который со времен ромейского завоевания 962 г. непрерывно оставался под властью византийских, армянских и латинских христиан. На исходе года, Мараш был осажден армией султана Масуда I. С гибелью князя Раймонда Антиохийского и графа Рено стало очевидно, что жителям не от кого ждать помощи. Жослен II, принявший со смертью графа Рено власть над Марашем и Кайсуном, не дерзнул бы выступить открыто против армии Румского султана. После непродолжительной осады Мараш сдался на милость султана, в обмен на неприкосновенность и право свободного прохода жителей к Антиохии. По словам Михаила Сирийца, тюрки позволили «франкским рыцарям, епископу и старейшинам города уйти в Антиохию» [1418] . Но когда колонны франков, армян и христиан-сирийцев вышли за пределы городских стен и направились к Антиохии, султан Масуд I, «забыв о принесенных им клятвах, велел тюркам перехватить их на дороге, и они перебили всех» [1419] . Одновременно Румский султан разорил и уцелевшие территории Одесского графства, вплоть до самых стен Турбесселя, столицы Жослена II [1420] .

В то же самое время, граф Жослен II вступил в конфликт со своим недавним союзником — эмиром Кара Арсланом Артукидом. На рубеже 1149–1150-х гг. Кара Арслан осадил Гаргар — владение армянского князя Василия, вассала графа Одесского [1421] . Узнав о бедственном положении города, Жослен II немедленно стал стягивать силы для похода к Гаргару. Кампания эта интересует нас прежде всего потому, что она ознаменовала возобновление византийского участия в делах франкской Сирии. В хронике Михаила Сирийца можно найти следующую запись: «Греки и франки собрались, чтобы оказать помощь осажденным в Гаргаре» [1422] . К сожалению, на это упоминание о появлении ромеев в пределах Эдесского графства практически не обращают внимания. Меж тем, этот поход прямо предваряет дальнейшее вовлечение ромейского василевса в судьбы графства Эдесского. Завершив в 1149 г. войну с королем Рожером II Сицилийским, император Мануил I Комнин готов был возобновить активное византийское участие в жизни франкской Сирии. В начале 1150 г. ромейский контингент, очевидно направленный дукой Киликии — Фомой, присоединился к походу эдесских франков к Гаргару. Невзирая на превосходство в силах, франки, армяне и ромеи были наголову разбиты тюрками. Предводители христианского войска либо погибли, либо были взяты в плен [1423] . Гаргар пал перед аскаром эмира Кара Арслана [1424] . Это поражение стало последней кампанией графа Жослена II Эдесского.

В апреле 1150 г., во время путешествия из Турбесселя в Антиохию, неподалеку от Азаза, Жослен II был взят в плен тюркскими кочевниками. Знатного пленника быстро опознали и доставили в Алеппо, к эмиру Нур-ад-Дину, который выкупил его всего за 1.000 динаров. Последние девять лет своей жизни граф Жослен II Эдесский провел в заточении, в цитадели Алеппо. Как пишет Михаил Сириец: «Жослену многое довелось перенести в плену. Он умер в страшных мучениях, проведя в заточении девять лет. Мусульмане изыскивали разные способы обратить его в ислам; они соблазняли его обещаниями, но он не поддался. Они угрожали и пытали его, но он не убоялся и остался тверд в своей вере» [1425] . Автор Анонимной сирийской хроники уверяет, что в годы своего заточения, Жослен II был ослеплен [1426] . Тем не менее, с кончиной Жослена II, в 1159 г., Нур-ад-Дин позволил устроить открытые для народа, христианские похороны. Граф Эдессы был погребен в одной из церквей Алеппо. По словам Михаила Сирийца, «его похороны привлекли великое множество народа — как арабов, так и христиан — которые были поражены произошедшим» [1427] .

С пленением Жослена II графство Эдесское немедленно испытало новый натиск сарацин. С севера на земли эдесских франков вошли войска султана Масуда I. Румский султан обрушился на города Рабан и Кайсун, полный решимости присоединить к своим владениям те земли, которые некогда составляли великую франкскую сеньорию Мараша и Кайсуна, а до этого — армянское княжество Евфратес. Первым капитулировал Кайсун. Как повествует Михаил Сириец: «Жители Кишума (Кайсуна), увидев мощь неисчислимых армий, оставили сопротивление (буквально "повернули спины". — С. Б.). Они направили к султану епископа Иоанна (сиро-яковитского епископа Кайсуна. — С. Б.) и получили от султана клятвенное заверение, что франки получат право свободного прохода в Айнтаб. Так и случилось» [1428] . Т. е. в данном случае имело место достаточно трогательное посредничество сирийских христиан, вытребовавших для франков Кайсуна право беспрепятственного, безопасного исхода из обреченного города в Айнтаб и Турбессель. Примечательно также, что на этот раз султан Масуд I сдержал свое слово и не повторил вероломной бойни латинян, учиненной в предшествующий год при сдаче Мараша. Тогда же румскому султану был сдан Рабан, а также прочие крепости на северных рубежах Эдесского графства. Согласно хронике Пресвитера Григория, «спустя восемь дней (после сдачи Кайсуна. — С. Б.) покорился и неприступная крепость Бетхесни (ныне город Бесни. — С. Б.), а спустя еще четыре дня — пал и великий город Рабан» [1429] .

Одержав череду быстрых побед, султан Масуд I повел свою армию к столице эдесских франков — Турбесселю. Однако осада города не увенчалась успехом. «Масуд вошел на земли Тель-Башира (Турбесселя), которые он тревожил и разорял еще в прошлом году. Он долго оставался в окрестностях Тель-Башира, но ничего не достиг, поскольку город защищал сын графа (Жослен III. — С. Б.), поддержанный войсками своего отца и населением. Они храбро сражались за свою веру; и, несмотря на то, что неверные прибегали ко всем способам нападения и вели обстрел из осадных орудий, они принуждены были вернуться в свою страну, ослабленными и подавленными» [1430] . Тогда же, с юга, в пределы графства вошел аскар эмира Нур-ад-Дина, отвоевавший у эдесских франков Азаз [1431] . Одесское графство франков доживало свои последние дни.

Именно в этот период, император Мануил I Комнин предпринял единственную, за время своего правления, попытку присоединить к империи часть франкских территорий Заморской земли. В 1150 г. василевс направил в Турбессель посольство к последней правительнице графства Эдесского — графине Беатрисе, правившей от имени своего несовершеннолетнего сына Жослена III, с предложением передать ромеям все оставшиеся в ее власти города и замки, в обмен на поддержку и щедрую материальную компенсацию. Аналогичное посольство было направлено и в Антиохию, а ведение переговоров доверено ромейскому дуке Киликии — Фоме. Гильом Тирский — единственный автор, который оставляет подробное упоминание об этом договоре между Мануилом I Комниным и сирийскими франками. По его словам, «Узнав об опустошении той земли (графства Эдесского. — С. Б.), государь император Константинопольский направил к ней одного из своих сановников [1432] , с огромным суммами денег и немалыми военными силами, предлагая графине и ее детям ежегодное содержание, с положенным им достатком и почестями, выделенное из его собственных доходов, в обмен на передачу ему всей полноты власти над той страной (…) которую он желал присоединить к своей империи. Уповая на свои неисчислимые богатства, он был уверен в том, что сможет оградить страну от тюркских набегов и вернуть утраченные области для своей империи, если вся область будет подчинена его власти» [1433] .

Вскоре государи, бароны и прелаты Заморской земли собрались на большой совет в Антиохии. Король Бодуэн III Иерусалимский, княгиня Констанция Антиохийская и латинский Патриарх Антиохии Амори де Лимож (юрисдикция которого распространялась на территорию графства) одобрили решение графини Беатрисы, хотя часть сирийских баронов и была против передачи последних эдесских городов и крепостей ромеям. Архиепископ Гильом приводит достаточно взвешенные и прагматичные суждения короля Бодуэна III: «Он не возлагал надежд и не считал, что страну, в подобном состоянии, можно удержать силами греков, но предпочел, чтобы именно они владели ей, как и было ранее, дабы не на нем, но на них легла ответственность за бедствия народа и уничтожение страны» [1434] . Предложение василевса было принято; города Эдесского графства входили в состав Ромейской державы. Также было достигнуто соглашение о совместном походе ромейских войск и армии сирийских франков в пределы графства; первые должны были принять власть над замками и укреплениями городов, вторые — проследить за эвакуацией тех латинян и армян, которые, не пожелав остаться под властью ромеев, переселялись в пределы княжества Антиохийского.